Алька. Вольные хлеба

– Пытался повторить подачу, которой ты Тоху учишь, – плечо растянул, увы, возраст.

– Нет, дело тут скорее в другом: движение это неестественное, придуманное специально, чтобы разогнать ракетку перед соприкосновением с мячом. К нему надо постепенно привыкать.

– Да ладно, я всё же думаю, что тебе в твои годы проще исполнить какое-то физическое действие, чем мне.

Он оценивающе взглянул на меня и спросил:

– А вы какого года?

– Сорок восьмого.

– И я тоже сорок восьмого.

Меня как будто по башке валенком огрели. Если мы одногодки, то он старше меня, по-любому. Шансы, что мы оба родились тридцать первого декабря, невелики.

– Саш, извини, давай ко мне на ты. Я-то был уверен, что тебе лет тридцать пять – тридцать семь. Как ты так сохранился-то? Ты чего, на ночь в ванну с формалином, что ли, ложишься?

– А ты чем всю жизнь занимался? Наверно, голову напрягал?

– Ну, в общем, да: институт, аспирантура, и всё, вдобавок, вечерне-заочное. Пришлось напрягаться.

– Ну, вот видишь, а мы с утра на свежем воздухе. Покидаем полдня мяч друг другу, потом в парную – и по домам.

Глядя на него, я понял: он не просто в хорошей физической форме – у него кожа молодая – и подумал: а что, хорошая профессия для Тохи, с утра на свежем воздухе, работаешь всегда с молодёжью, подпитываешься их энергией, и финансово вполне нормально, домик-то у него загородный куда как лучше моего.

В школе Антона, наверно, по каким-то ещё сохранившимся традициям советских времён детей проверяли на музыкальный слух. Антон позвонил мне и сообщил:

– Дед, нас в школе училка какая-то, не наша, на музыку проверяла, дала свой телефон, просила, чтобы мама ей позвонила. Мама сказала тебе телефон отдать.

Я взял телефон, позвонил:

– Добрый день, извините за беспокойство, мне ваш телефон внук дал, сказал, что вы просили перезвонить.

– Да, да. Секундочку подождите. А как вашего внука фамилия?

– Алексеев Антон.

– Алексеев, так, сейчас посмотрим. А, вот, нашла. Вы знаете, у вашего внука очень хорошие музыкальные способности – слух очень хороший и точный, я вам советую обязательно заняться его музыкальным образованием.

– И как реализовать ваше предложение?

– Тут два варианта: или занятия в музыкальной школе, например в нашей, после уроков. Или дома с преподавателем, но для этого надо иметь дома музыкальный инструмент. У вас есть пианино?

– Насколько я знаю, нет, но я поговорю с мамой. Если разрешит, то поставим, будет заниматься.

– Я вам очень советую, мальчик ваш на удивление одарён.

В тот же день я беседовал с моей бывшей снохой:

– Юля, добрый вечер. Беседовал сегодня с учительницей из музыкальной школы. Выяснилось, что у Тохи очень хороший слух музыкальный, говорит, ему надо обязательно заниматься музыкой. У меня предложение: давайте поставим у вас в квартире пианино, пусть три дня в неделю занимается. Учителя мы найдём, за всё заплатим.

– А вы знаете, что мы живём в съёмной квартире?

– А какая разница? Поменяете квартиру, перевезёте с собой пианино. Перевозку мы оплатим.

– А где я его здесь поставлю?

– Юль, стандартное пианино – это полтора метра на ноль шесть. Что, у вас свободного полутораметрового куска стены в трёхкомнатной квартире не найдётся?

– Это к нам посторонний человек приходить постоянно будет?

– Это же не дворник-таджик – учитель музыки.

– А как же его теннис?

– А что теннис? Три дня музыка, три теннис, как раз то, что нужно.

– Не знаю, я подумаю.

На следующий день, когда мы ехали с внуком в «Лужники», Тоха сказал:

– Дед, мама сказала, что у неё нет времени сидеть со мной и с училкой по музыке.

Понял, мама подумала.

***

Мишка Цимус, Мишка – мой сын, Мишка Блинов и я продолжали два раза в неделю играть на кортах спорткомплекса МВТУ. Однажды во время игры к нам подошла администратор кортов и сообщила:

– Звонили от ректора, просили освободить корт.

– С какого перепугу?

– Не знаем, ректору нужно для чего-то.

Догадаться было несложно: у ректора в гостях нужник[16 - Нужный человек.], хлопнули коньячку, нужник сказал, что он большой любитель тенниса. Но всё нет времени поиграть, а так хочется. Тут ректор и ввернул, что у него корты, хочешь – пойди постучи. Ну а мы-то с какого перепуга должны страдать? Блинов и сын мой, конечно, как выпускники, согласятся. Но Миха Цимус скажет: «Слушай, я деньги заплатил? Заплатил. У меня у самого тоже время с трудом выкраивается, какого хрена я должен для какого-то нужника своё время отдавать?» Подумал и ответил:

– Скажите, что корт освободить не получилось – ребята не согласны.

Администратор, зная, что я эмвэтэушник, удивилась и ушла в недоумении. Через какое-то время я увидел, что она беседует с завсегдатаями с соседнего корта. После переговоров они ушли. Минут через двадцать появился Игорь Борисович с незнакомым мужиком, уже переодетым в спортивную форму. Юра Костин начал с ним тренировочную игру, мужик – качок, в теннисе любитель, среднего класса, вроде нас, пыхтел, старался. Юра старался изображать, что ему интересно, ректор обиженно поглядывал в нашу сторону.

***

Через полгода среди арендаторов – кроме меня, в институте были ещё люди, взявшие в аренду площади в лихих девяностых, – прошла информация, что все договоры пересматриваются и что кое-кого уже выперли.

Вызвала и меня какая-то вузовская проверяющая, дама примерно моего возраста. Ознакомившись с обоснованием моего нахождения в МГТУ, дама произнесла:

– Вы столько лет у нас арендуете, а арендной платы не платите.