Дети логики: Беглецы

– Откуда у тебя светляк?!

– Поймал в лесу, – озвучил плут, вглядываясь в лица воришек хитро прищуренными глазами. – Если вы со мной поделитесь – я буду молчать.

– Пойдёшь против воли планеты?! – фыркнул один из его ровесников.

Но Варро так просто было не пристыдить. Хитрец скорчил гримасу и протянул поучающим тоном, что планета велит им заботиться друг о друге. Наверное, очень неприятно ощущать, как хлещет по голой коже метёлка жёсткой сухой травы – за кражу лепёшек, кажется, так наказывают. Но если они разделят пищу с преемником ашарба – это уже будет не воровство, а подношение.

– Ты ведь и так их каждое утро получаешь!

– Горячие фкуснее, – пробубнил Варро, откусывая знатный кусок. – Я п-хопрошу за фас у источника.

Уткнувшаяся в ребро ритуальная миска напомнила ему о невыполненных обязанностях. Варро облизнулся, запрятал скудный источник света обратно под рубашку и важно продекламировал изрику доброй трапезы: в такие моменты он уже не считал заунывные песнопения бесполезными. Тихо хихикнув на прощание, мальчик спешно откланялся. Крепкие ноги в мгновение донесли его до окраины деревни, и Варро с разбегу прыгнул в воду. Плескаясь и громко шлёпая по поверхности зажатой в руке миской, он преодолел вплавь пятиметровый ров и выбрался на противоположный берег. Наспех отерев ритуальную чашу мхом, мальчик поднялся на ноги и побрёл к ближайшему источнику. За спиной у него болтался сшитый из коры дерева бурдюк, который предстояло наполнить свежей водой.

Маленькое округлой формы озерцо блеснуло среди чёрных стволов едва различимыми бликами. Варро потряс плод бое-бое и аккуратно прокрался по мшистым камням к самой кромке воды. В разгар сухого сезона светляки в обилии роились над этим источником, и он полыхал будто горящее масло, но теплее от этого не становился. Продолговатый бурдюк с глухим кваканьем погрузился в ледяную жидкость и так долго не желал тонуть, что у Варро свело пальцы.

– Набери и мне тоже, – раздался за спиной женский голос – мальчик от испуга чуть не столкнул в воду свой маленький источник света.

– Чего подкрадываешься точно зверь, Мирасиса! – возмущённо фыркнул он, вытаскивая на камни отяжелевший бурдюк и деловито его закупоривая.

Узкие лодыжки с рельефно очерченными икрами мелькнули на мгновение в тусклом свете его самодельного фонаря, и в лицо Варро полетел комок сырого мха.

– Ещё раз так меня назовёшь – ударю! – предупредила красавица, отпихивая его и погружая в воду свой бурдюк – руки её непроизвольно вздрогнули.

– Ашарба нельзя бить, – важно заметил Варро, оттесняя девушку и ловко подхватывая её наполнившийся почти наполовину куль.

– Ты ещё не ашарб!

– Когда стану – нареку тебя вечной девственницей, – предостерёг мальчик с показным безразличием и брякнул заполнившийся бурдюк на камни. – Но могу и простить тебе эту оплошность, если заплетёшь мне косички.

– Бери миску и пошли, мелкий вымогатель! – прошипела Мирасасси, перебрасывая тугой влажный ремень себе через плечо, а свободной рукой сжимая светляка Варро.

– Смотри, не раздави! – прикрикнул на неё мальчик. – Знаешь, сколько я за ним гонялся!

«Представляю, маленький бездельник», – подумала про себя девушка, но вслух говорить не стала. Мирасасси была старше его на шесть лет и вступала сейчас в прекрасную пору первых страстей, однако при редкой своей красоте она была столь же разборчива и твёрдо отклоняла предложения случайных ухажёров. В планах у красавицы было стать спутницей никак не меньше, чем вождя какого-нибудь племени, потому девушка была терпелива. Когда мальчишки не дразнили её, коверкая имя, Мирасасси и с ними была добра и терпелива. Она слыла в племени большой мастерицей, и Варро даже периодически ныл, что не его, а Миру ашарбу следовало бы сделать своей преемницей: волосы девушки были такого же медно-рыжего оттенка, что и его. Вот только родилась она не мальчиком.

– Ты должен быть мудр и рассудителен, – поучала Мирасасси, аккуратно расчёсывая длинные влажные пряди.

Варро вздрагивал от удовольствия и непринуждённо отвечал, что ребёнок в силу собственного возраста просто не может быть мудрым и рассудительным.

– Но ребёнок может перестать нагло пользоваться своим положением и начать совершенствоваться в том деле, которое ему предназначено судьбой.

– Успею ещё, – отмахнулся мальчик. – Мира, а ты бы хотела покинуть нашу деревню?

– Только в качестве чьей-то спутницы, – ответила девушка, ловко сплетая ему волосы в витиеватую косу.

– Скучно, – пробубнил Варро. – Ты о чём-нибудь ещё вообще думаешь? Например, где наш лес кончается… Погонщики в него не заходят. Ашарб – тоже не дальше, чем до своего источника. Но не может же он быть бесконечным!

Мирасасси неодобрительно цыкнула.

– Неужели тебе не интересно?! – не унимался мальчик.

– Мне интересно выполнять волю планеты, – ответила девушка. – Если от края твоего леса будет зависеть чья-то жизнь – я пойду его искать. В противном случае это пустая трата времени. Закончила.

Рыжий плут тут же принялся ощупывать новую причёску – руки Мирасасси сотворили настоящий шедевр. Варро перевернулся на живот, подпёр руками голову и оценивающе уставился на девушку: пусть и умела много всего, но она была слишком скучной. Такие всю жизнь проживают на благо племени и совершенно не интересуются тем, как на самом деле устроен мир. Как, например, можно верить в то, что души умерших поднимаются в небо и светят им по ночам? Варро решил, что когда станет ашарбом, первым делом велит охотникам снарядить экспедицию в поисках края леса. Велит изучать окружающий мир, а не опираться на древние заговоры – так должен действовать ашарб.

На этой воодушевляющей мысли его сморил сон, и мальчик тихо засопел. Мирасасси встала, порезала себе палец и аккуратно прислонила его Варро ко лбу: ашарб велел не смывать метку раньше рассвета нового дня, но ветреный преемник опять про это забыл.

Девушка разбудила его за полчаса до восхода и выставила на улицу полусонного, иначе бы мальчик снова задремал у очага. Проведя рукой по влажному от росы мху, Варро умылся, широко зевнул и побрёл к самому высокому строению в деревне. Последние звёзды стремительно блёкли, и утреннее небо начинало разгораться красками, однако земля ещё приятно холодила стопы. Мальчик проворно вскарабкался по свае на площадку перед входом – ашарб на ночь убирал лестницу, – скинул тяжёлый бурдюк и сел на самом краю, свесив вниз ноги. Просыпающаяся ото сна деревня походила на скопление гигантских ульев. Пузатые у основания хижины с круто сужающимися кверху крышами, шершавые от наслоенных друг на друга пластов вымоченной коры, стояли в немом оцепенении, ожидая рассвета.

Варро с нетерпением уставился на восток: ему очень нравилось первым встречать новый день. Вот, край светила показался над горизонтом, и травы в том месте заполыхали алыми бликами.

– Я ждал тебя вечером, – раздался за спиной голос ашарба.

– Я же успел к утреннему омовению, – оправдался мальчик.

– Сегодня пойдёшь к источнику, – изрёк мужчина, наблюдая за небом. – Просить о хорошем урожае и справедливой погоде.

– Из-за того, что я принёс воду сейчас, а не вечером?! – возмутился Варро, не заметив в порыве эмоций, что учитель хромает. – Да и чего просить… В прошлый сезон просили, а пекло, как на углях! Слепцы всех перекусали!

– Да, – согласился ашарб, с трудом присаживаясь: лодыжку его украшали свежие царапины от челюстей. – А под конец сезона их панцири мы дорого выменяли. Погода была справедлива.

– Согласен есть пресное мясо, – буркнул в ответ мальчик, нехотя поднимаясь, чтобы приготовить учителю завтрак.

– Не произноси тех слов, о которых пожалеешь, – напутствовал мужчина, закуривая длинную тонкую трубку. – Слова ашарба пророчески.

– Я еще не ашарб. И почему я вообще должен им быть?! Может, я хочу быть погонщиком!

Варро с остервенением куснул лепёшку и глянул исподлобья на мужчину: сейчас опять начнёт поучать, что ничего в жизни не случается просто так, и пребывать в благости можно только выполняя миссию, ради которой ты сюда послан… А он вот считает, что жить тем, что тебе навязали другие – почти что рабство!

Учитель не стал спорить с темпераментным преемником и продолжил молча созерцать зарождение нового дня. Его длинные скрученные в тугие косы волосы были собраны на затылке в замысловатый пучок, и седина ещё не коснулась их, хотя мужчина был уже далеко не молод. Смотря на него, Варро любил представлять, каким сам будет в этом возрасте.

– Разотри мне сурьи с меловым порошком и ступай в рощу, – произнёс ашарб, вытряхивая трубку.

Мальчик насупился, однако выполнил просьбу без пререканий, потому как чувствовал, что виноват: вчера мужчине пришлось извлекать слепца из ноги силой, а это далеко не приятные ощущения. Прибрав немного хижину, Варро кинул в наплечный мешок всё необходимое, свесил вниз лестницу и припустил бегом к арке. Мальчик не хотел, чтобы кто-то знал, куда он идёт, поэтому бежал до тех пор, пока широкие наклонённые набок кроны драковых деревьев не скрыли его из виду.

– Зачем только глупый слепец тяпнул ашарба! – злился мальчик, круша яростными ударами попадавшиеся на глаза молодые пузырники. – Так ушёл бы без меня! На весь день!..

Тут Варро осенило: мужчина ведь не ждёт его раньше заката и проверить, как именно ученик провёл этот день, никак не сможет. Маленький плут встрепенулся, и улыбка заиграла на его лице: если бежать очень быстро, то он, возможно, узнает, где кончается лес.

Варро понёсся как ошалелый, но стоило ему сойти с нахоженных троп, как энтузиазм мальчика сразу поутих. Искатель приключений был вынужден перейти на шаг, потому как в подстилке мха ноги порой тонули по щиколотку. Пробираться сквозь поляны его метровых соцветий, выскакивавших на своих длинных голых стеблях в каждом сколько-нибудь освещённом месте, было тяжело, вдобавок цветки дурно пахли. Варро чихал, зажимал пальцами нос и громко ругался, но плотно сомкнутые кроны бое-бое почти не пропускали вниз ветер. Мальчик был вынужден обходить островки омерзительного запаха стороной, и это ещё больше замедлило его скорость.

Увидев, как по одному из широких стволов сползает к нижнему ярусу лиан падальщица, Варро и к деревьям начал приближаться с опаской, а сквозь частокол молодняка протискивался крепко зажмуриваясь – мягкие побеги легко хлестали его по коже. Большинству из них будет суждено зачахнуть тут, в душной низине леса, и свалиться под корни исполинам родителям, где их бесследно переработает мох. Прежде, правда, побеги раздербанят непоседливые варьетки, кочующие группами между драковых деревьев в поисках плодов. Сладкая сердцевина станет для них приятным лакомством.

Варро нравились эти маленькие смешные зверушки с зелёным под стать мху мехом и пушистым кремовым брюшком, но сейчас пронзительно кричащие при его появлении создания вызывали у мальчика тревогу, а не умиление. Лес стал его напрягать. Переползая с сопением через стволы павших исполинов, Варро чувствовал себя чужим в этой чаще. Пятидесятиметровые бое-бое, лишённые веток почти на всём протяжении крепкого ствола, давили на него своим величием, а в шелесте их жёстких листьев слышался укор. Но мальчик не хотел сдаваться.

К полудню духота в полной мере вступила в свои права, и тяжёлый воздух окутал Варро влажным коконом. Прилипшая к телу одежда начала досаждать. Больше неё раздражал только град из косточек, больно бивших мальчишка по плечам и затылку – это пучеглазые мтушки спустились поесть плодов дракового дерева.

– Прочь! Надоели! – крикнул Варро, задирая голову, но проворные создания только передразнили его и обстреляли новой партией снарядов.