Фиолетовые кружева

Маленькая Ксюша наблюдала за старшей сестрой и заметила, как та постоянно пропадала на балконе.

Ей стало интересно, и она решила подсмотреть. Тихонько, на цыпочках, девочка дошагала до балкона. Двери его были приоткрыты, и она осторожно заглянула внутрь.

Ксюша подумала, что Поля завела щенка или котика, устроила ему домик на балконе, потому и пропадала там, но разочарованная девочка не заметила ни щенка, ни котенка. Лишь сестра сидела напротив горгульи и странно улыбалась. Ксения удивилась необычному виду Полины и испугалась! Старшая сестра разговаривала с кем-то невидимым и очень страшным.

У малышки Ксюши началась привычная одышка. Она хотела убежать, но вдруг услышала, как сестра что-то сказала. Ксения старалась дышать как можно тише, лишь бы подслушать обрывки фраз.

– Значит, мама сама меня накормит? Нужно поголодать всего несколько недель, но потом мама будет со мной навсегда? – услышала она.

Ксюша ждала ответную речь. Ведь если кто-то задаёт вопросы, значит, на них отвечают!

«Иначе, зачем их произносить, если никого рядом нет?!» – рассуждала девятилетняя девочка.

Ксения вся обратилась в слух, но был слышен только голос Полины:

– Спасибо, милая няня-фея! Я потерплю ради мамы! Я поголодаю столько, сколько нужно, зато потом мы будем вместе навсегда!

Ксении этого оказалось достаточно. Она тоже любит маму, тоже хочет ласки и внимания. И она тоже устроит голодовку, как и ее любимая старшая сестра. Она всегда хотела быть на нее похожей.

Игра продолжилась. Прошла еще неделя.

Уже слуги начали замечать неладное: Ксюша, и без того худенькая, слабая девочка, переболевшая ревматизмом, в буквальном смысле, таяла на глазах.

Полина заметила, что сестра тоже голодает. Нет, она не могла допустить, чтоб любовь мамы разделилась. Она заставляла сестру есть, но та отказывалась…

Постепенно речь бабы Зиты становилась все медленнее, она говорила тише, растягивая каждое слово, зловеще разглядывая сестер.

– Мама все не приходила, Ксюшина одержимость пугала Полину, – продолжала она, – и она предложила сестре прекратить игру. Маму она любила, но и сестру тоже, и видела, в каком та состоянии от голода. А доброе чудище не хотело просто так сдаваться! Оно поработило их на-всег-да! – последнее слово старуха произнесла намного громче, отчеканив каждую букву.

Леся от неожиданности пискнула.

– Они решили бросить игру на полпути, но чудовище уже распорядилось их судьбами. И пусть ей нужна была лишь одна, она оказалась не прочь полакомиться обеими. – Зинаида Никаноровна глухо с издёвкой засмеялась. – У них что-то закоротило в мозгу! – она жутким взглядом присматривалась к сестрам, остановив пристальный немигающий взор на Арине. – И они не могли есть! Ха-ха-ха!!!

Злобный ведьмовской смех пробирал до костей. Сестры перепугались не на шутку, особенно впечатлительная Леся.

Казалось, откуда-то звучала зловещая музыка, сопровождая безумный рассказ старухи. Сейчас ее аккорды притихли, но готовы внезапно взреветь двойным форте, чтобы волосы сестер поседели от ужаса.

Но Арина, взяв себя в руки, уверено спросила:

– Почему они не могли есть?!

Ее бесстрашный голос прозвучал внезапно и отрезвил сестру.

Старуха откашлялась, словно муха залетела в рот, заулыбалась, засмеялась и вышла из роли обезумевшей:

– Чудище свело с ума Полину!

Громко произнесла Баба Зита и со всей силы ударила кулаком по столу, вновь примеряя образ сумасшедшей.

Леся жалобно вскрикнула. Ей почудилось, что это чудовище сейчас выскочит из-за штор и сожрёт ее. Она боязливо схватила Арину за руку. Той же бабкин цирк порядком надоел. Она громко вздохнула и закатила глаза:

– Ясно. Но почему они не могли есть?

Баба Зита неожиданно поднялась и подошла вплотную к Арине. Та чуть не закашлялась, когда приторный запах каких-то зловонных духов ударил в нос.

– Потому что они вовремя не остановились! – почти выкрикнула безумная старуха.

– Что это значит?

– Она убила их! Младшая сестра умерла! Слуги, наконец, заметили ее полуобморочное состояние. Она была истощена. Ее пытались кормить даже через трубку, но она не принимала пищу. Все шло обратно. Организм перестал работать!

– Но такого не может быть! То есть, конечно, может, но всё-таки не за одну неделю!

– Милочка! – противным сладким голоском произнесла бабка, как будто обращаясь к последней тупице. – Мы говорим о девятилетней девочке, которая с рождения была слабой и хилой, перенесшей тяжёлую форму ревматизма с последующими тяжелыми осложнениями!

Вдруг она ошарашено вытаращилась на Арину:

– Да она была копией ты! Такая же дохлая!

Старуха так и стояла лицом к лицу, но вдруг по-новому стала разглядывать Арину, при этом принюхиваясь, словно ищейка. Не обнаружив ничего необычного, она отошла от девушки и вновь уселась в кресло, взяла крекер из хрустальной вазочки.

– Чудище раздавило ее как мышь! – она повысила тон на последнем слове и одновременно раскрошила печенье в костлявой ладони.

– А что со старшей? – не отставала Арина.

Баба Зита сладко улыбнулась:

– А с ней ещё хуже.

– Хуже?! Что может быть хуже смерти?

– Чудище осталось с ней навсегда. Навсегда!! Правда, исчезло платье с бабочками и живыми цветами. Оно возвратилось в прежний истинный облик – уродливого смердящего монстра. Ксения умерла в больнице, а Полину положили в дурдом. Из нее не могли вытащить ни слова, потому что чудище велело молчать и не открывать секрет. Девочка круглыми сутками сидела, держась за коленки, и раскачивалась взад-вперед.

– Как же ее кормили? Насильно? Через трубку?

– Да. Чудовище вцепилось в нее острыми когтями и поработило разум. Ей было не спрятаться от него… – старуха вдруг замолкла и, странно улыбаясь, задержала взгляд на Арине. Та судорожно сглотнула. – А иногда, – продолжала бабка, и Арина почувствовала в ее голосе восхищение. – Оно бывает очень изощрённым и приводит друзей.

Баба Зита благоговейно и мечтательно заулыбалась.

– Точнее друга. Одного. Я бы сказала – сестру.

– И от него не избавиться?

– Нет. Чтобы избавиться, не нужно начинать, барышня.

– Полина вылечилась! Не знаю, что сейчас ее мучает, но чудище, как вы выражаетесь, исчезло.

– Может быть, не буду спорить…