На перламутровых облаках

***

Уже в десятилетнем возрасте Лейли освоила королевский этикет и правила.

Ее наряжали в самые дорогие платья, учили грамоте лучшие учителя, она вкушала полезные и изысканные яства. Даже опочивальня короля и королевы была не столь восхитительна, как покои юной наследницы.

Но Лейли бесконечно грустила. Утром и ночью она тосковала, не пойми отчего, частенько отказывалась от еды и с ужасом ждала ночи.

По ночам принцессе не спалось.

Она вспоминала, как несколько лет назад мать пожелала ее преображения в девочку из сказки о розах-стрелах. С тех пор прошло немало времени, но кошмары не покидали Лейли.

Девочка кричала во сне и чувствовала, как ее грудь что-то разрывало. Несколько раз она просыпалась и ощупывала себя. Может, колючие розы уже поселились в ней?

Лишь утром страхи исчезали..

Со временем никому невидимые лук и розы появились. Когда не хотелось уступать тиранам-учителям, жестокому королю или непоколебимой матери, но этикет гласил о покорности, девочка мысленно дарила обидчикам розу-стрелу, растущую из ее сердца.

Король и королева постоянно стыдили дочь, не понимая причин ее меланхолии, и недоумевали, почему им досталась, пусть и красивая, но скучающая дочь. Частенько они ее запугивали, что грустных девочек не любят, они неинтересны, да и ценить-то их не за что.

От бесконечного стыда Лейли ещё больше грустила и винила себя во всех бедах королевства.

В свободное от занятий время принцесса закрывалась в своей комнате и никого не впускала.

Кукол у нее было много, но они не интересовали ее – такие же светловолосые, кучерявые с огромными глазами мятного цвета и с бесконечной грустью на лицах.

Лейли хотела уничтожить их, но не могла. Ведь настоящая принцесса не могла злиться, она должна быть выше всех этих суетных и недостойных чувств. Она сидела, выпрямившись, не смея пошевелиться, и смотрела на опротивевшие игрушки.

Окончательно устав от родительско-королевского гнёта, Лейли нашла, чем заняться в свободное от утомительных уроков время.

Она решила проверить, что будет, если истратить все розы, растущие в груди?

Треть она раздарила тиранам-учителям, равнодушным родителям и холодным слугам, которые замечали только принцессу, но не живую девочку.

Принцесса чувствовала, как с каждой подаренной розой уходит что-то очень важное – часть души.

Часто девочка подходила к ее величеству и долго крутилась рядом, насколько позволял этикет. Королева вниманием не баловала, но Лейли хотелось показать ей многочисленные ранки.

Она мечтала подойти к матери, ткнуть рукой в грудь-решето и, гордясь, задать самый волнующий вопрос:

– Я уже настоящая принцесса? Или дырок мало?

***

При конюшне жила старая кошка, принадлежавшая кухарке.

Скучная серая кошка свободно обреталась рядом с королевскими лошадьми вдали от правил и этикета.

По весне у кошки родились котята.

Теперь принцесса все свободное время проводила на конюшне. Лейли впервые в жизни радовалась, наблюдая за маленькими пушистыми комочками. Их отец был явно королевских кровей, ведь такой необычный трехцветный окрас присущ только знатным кошкам с богатой родословной.

Проходили недели.

Королева-мать заметила, как дочь (что не подобало принцессе) частенько пропадала на конюшне, а ее щеки приобрели совершенно недопустимый алый цвет, словно она служанка, которая от работы раскраснелась как перезревший гранат.

Королева проследила за принцессой и поняла, из-за чего та променяла аристократическую бледность на простонародный румянец.

После обеда Лейли незаметно от короля и королевы спустилась в конюшню, но те уже ждали ее.

Его величество приказал убить кошку и котят. А чтобы принцесса лучше усвоила урок, велел Лейли присутствовать.

Принцесса не плакала, не истерила, не топала ногами, не убегала и не кричала.

Она не умела. Ведь для королевской особы такое поведение неприемлемо.

С пустым взглядом, безжизненным мертвенно-бледным лицом, чему обрадовалась королева-мать, девочка наблюдала за казнью животных.

Палач не сразу убил животных. Сначала, по приказу его величества, он убил одного котёнка, чтобы принцесса увидела, как страдала кошка-мать. Потом саму кошку, чтобы видеть муки осиротевших котят.

Крики и жалобное мяуканье заполонили голову Лейли, и она ничего не слышала. Так шумело, что пелена застелила глаза. Даже падающие капли крови из груди не так пугали девочку, как невыносимый писк котят.

Ее величество заметила, что если бы не любопытство Лейли, кошку и котят не заметили бы, а, значит, и не убили, поэтому вина в их смерти на принцессе.

Пока королева разглагольствовала, уделяя особое внимание всевиновности дочери, отец-король неустанно поддерживал мудрую супругу.

После гибели кошачьего семейства Лейли вырвала несколько роз из груди. Она подарила их палачу, королю и королеве, затем медленно побрела в покои, провожаемая довольными взглядами родителей.

Лейли поднималась по каменной лестнице.

Она считала капли крови, что падали на каждую ступеньку. Оставалось всего три.

Но усталость навалилась, принцесса не справилась с непосильной ношей и, потеряв сознание, упала.

Она привалилась к стене мягкой и податливой, словно глина. Девочка провалилась сквозь нее и очнулась по другую сторону. Лейли осторожно приподнялась и обрадовалась.

Стояла мертвая тишина.

Крики измученных животных здесь не слышались.

Очень узкая лестница закручивалась высокой спиралью. Стены по эту сторону были холоднее, и, казалось, из другого камня. Лейли забиралась по крутым ступеням, а лестница все закручивалась и закручивалась.

Ей не было конца, но принцесса не останавливалась.

На самом верху Лейли, наклонившись, прошла через очень низенькую дверцу.

Она попала в маленькую комнатку, на противоположной стороне которой тоже находилась дверца.

Принцесса подняла голову и разглядела каменный купол вместо потолка.