На перламутровых облаках

Эсин, пересилив оцепенение, сначала медленно, потом быстро замотала головой, предупреждая девочек опасаться Великана, хотя они и не видели ее.

Отец же вмиг обернулся злодеем и напал на дочерей.

Те, спасались, как могли. Одуванчик юркнула в огромный самовар. Ящерку стошнило чаем прямо на белоснежную скатерть.

В глазах Эсин потемнело, она потеряла сознание.

* * *

Волнистые узоры на ковре обвивали крупные красные розы, что пестрили на нем.

Разбросанные бумажки, грязное белье и черепки от недавно разбитой кружки мешали полностью разглядеть рисунок, но Гюнеш помнил, как он выглядел до беспорядка.

На обоях цвета топлёного молока плясала вереница из полевых цветов.

Золотистые шторы были плотно задернуты, и не позволяли свету просочиться в комнату.

Здесь было темно, тоскливо и так тихо, что лишь секундная стрелка на висящих на стене часах, нарушала затянувшееся одиночество.

Незаметно наступил вечер, и за стенами началось движение.

Кто-то болтал без умолку, кто-то пел песни, кто-то смеялся, а кто-то плакал, печально завывая.

Гюнеш же томился в ожидании. Должны были вот-вот принести еду, а он страшно проголодался.

Вот дверь тихонько приоткрылась, и в комнату протиснулась толстая, как матрёшка, вся в белом женщина. Несмотря на полноту, она очень ловко прошла мимо разбросанных вещей и беспорядка, не уронив поднос с едой.

Молча поставив его на подоконник, она, напевая что-то под нос, вышла из комнаты.

Гюнеш, хоть и проголодался, оставил приблизительно треть кушанья. Он на цыпочках подошёл к двери и медленно, почти бесшумно приоткрыл ее ногой. Поставил тарелку с остатками еды на пороге, вернулся в комнату и сел на ковре по-турецки, наблюдая за оставленной посудой.

Позавчера пришлось распрощаться с симпатичной чашкой, разрисованной ландышами, останки которой прямо сейчас больно впивались в бедра.

Гюнеш осторожно приподнялся и смахнул черепки, надеясь, что сегодня таинственный незнакомец полакомится осторожно и вернёт посуду целой и невредимой.

Тот не заставил себя ждать.

За стеной послышались осторожные шаги.

Гюнеш затаился и почти не дышал. Неизвестный, наверное, шел на цыпочках, потому что слышалось лишь звяканье когтей по полу, и мальчик, вспоминая предыдущие визиты, мысленно поблагодарил его. Казалось, что кралась бесцеремонная кошка.

Цоканье когтей прекратилось, возле тарелки появилась чешуйчатая лапа и живенько стянула еду.

Гюнеш облегчённо вздохнул.

Сегодня обошлось без происшествий. Удалось ему всё-таки приручить и обучить манерам диковинного соседа.

Что не сделаешь лишь бы сбежать отсюда!

За дверью послышалось громкое чавканье, и мальчик усмехнулся.

– Какой же ты обжора! – воскликнул он и сразу же закрыл ладонями рот.

Неужели он произнес это вслух?!

Чавканье прекратилось, и пару минут стояла мертвая тишина, но тревога нарастала все сильнее и сильнее.

Гюнеш замер в ожидании. Любопытство и страх затаились в его груди – кто знает, как ответит сосед на его резкие, пусть и незлобные слова.

Отреагировал же чудной товарищ совсем не так, как ожидал мальчик.

Он шумно ввалился в комнату и плюхнулся на кровать. Крупный такой, мордатый, весь в фиолетовой чешуе. Его вес оказался непосильным для маленькой кроватки. Все ножки разом сломались, и обжора мягко приземлился на пол. Но его это ничуть не смутило. Гюнеш же подскочил, как ошпаренный, и схватился за голову.

– Что же ты наделал?! – завопил он. – Меня за нее убьют!

– Да не ори ты так! – недоуменно произнес гость. – Твои крики скорее услышат, а не мое приземление.

Мальчик замолчал: гость прав.

Он вновь уселся по-турецки напротив и стал его разглядывать.

– Кто ты такой? Ты… домашнее животное?

– А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил странный сосед.

– Я не знаю. – Печально ответил мальчик и опустил плечи.

– Я тоже. Здесь ведь все такие – неизвестные, никому ненужные и бесхозные. А ты давно здесь?

– Не сказать, чтоб долго, но уже так опротивело, что хотелось бы выбраться.

– А я ведь сначала снаружи жил. Правда, решил сюда перебраться, а то мне там есть нечего.

– Как это перебрался?! Тебя просто схватили и все! Я сам видел! – сказал мальчик и прикусил язык.

– Наблюдал за мной, значит?! – обиженно буркнул гость. – Ну и ладно! Лучше скажи, зачем ты меня подкармливаешь?

Мальчик покраснел и опустил голову.

– Хотел подружиться с тобой. – Пробормотал он под нос. – Думал, вместе сбежать отсюда. Ты большой, и у тебя есть крылья. Вот я и решил, что мы могли бы улететь!

– Эх, это ты зря! – лениво произнес гость и развалился на кровати лиловым брюхом кверху.

Мальчик поглядел на упитанное тело незнакомца и приуныл. Вряд ли с таким животом можно было взлететь.

– Я не про то, что я толстячок! – заметив обречённый взгляд мальчика, оправдывался гость. – Просто мои крылья не могут летать! Поэтому я здесь! Бесхозный!

Гюнеш совсем загрустил.