Была только любовь. Воспоминания о блокаде

Так изменилась судьба инвалида, желавшего уйти из жизни, заводского сторожа Вячеслава Владимировича Дорохина.

Впоследствии он стал известнейшим и очень востребованным модельером Ленинграда.

Глава 8

В конце 1943 года Софья была озабочена здоровьем своего друга – Елены Анатольевны.

Елена была так слаба, что почти не поднималась с постели. За ней по очереди ухаживали Вера Ивановна, тоже еле поднимавшаяся с кровати, но тем не менее дежурившая у постели Елены днем. Ночами ее сменяли Нина и Мария.

Мария уже сама ходила за водой и пайками, готовила все тот же суп из соленой воблы, старалась кормить бабушку. Но Елена почти совсем ничего не ела.

Софья выхлопотала консультацию врача-профессора, но тот лишь развел руками.

– Нужны хорошие продукты. У нее полное истощение организма.

– Ей бы сейчас куриного бульончика хотя бы по ложечке в день, – с горечью произнес он.

В ход пошло обручальное кольцо родителей Софьи.

Борис Абрамович сумел выменять на него сухой яичный порошок и три килограмма муки.

Из этого богатства готовили бульон с клецками.

Однажды вечером Софья пришла домой значительно раньше обычного.

Она тут же разогрела бульон и села кормить Елену. Той в этот вечер стало легче, и она слушала рассказ Софьи о делах на фронте, о письмах Аркадия и Владимира, о награждении орденом Ленина и присвоении звания Героя Советского Союза майору Ивану Рябову и улыбалась.

Все домочадцы, видя такое улучшение в самочувствии Елены, собрались у ее постели. Даже дети сидели и слушали разговор взрослых.

Софья поила бульоном Елену, поправляла ей подушки и после этого сказала, что нельзя так сильно перегружать больную, послав всех спать. Она и сама задремала у ее постели.

Проснулась она от того, что больная положила свою руку ей на руку.

– Что, Леночка? – спросила еще не пришедшая в себя от дремы Софья. – Что болит?

Елена посмотрела на нее каким-то особенным, добрым и лучистым взглядом.

Она приподнялась на постели и тихо проговорила:

– Спасибо тебе за все! Прости, если… – и, не договорив, упала на подушки.

Ее рука так и осталась в руке Софьи.

Разбудив всех взрослых в доме, Софья послала Нину за священником. Еще раньше Елена просила, чтобы ее обязательно отпевали в церкви. Договорились со священником отпеть умершую через два дня.

Таким образом, Софья выполнила просьбу Елены, хотя ей это могло стоить не только работы, но и свободы.

Почти перед самым Новым, 1944 годом все население коммуналки по предложению Софьи и Вячеслава Владимировича готовилось устроить для детей новогоднюю елку.

Дядя Слава сумел каким-то чудом выменять маленькую елочку на сшитые им детские ботиночки.

Софья достала старинные елочные игрушки, и елку украшали все вместе, но без детей. Готовили им сюрприз.

Еще Софья Сергеевна подготовила целый концерт, в котором участвовали и дети, и взрослые.

31 декабря на кухне наметилось оживление. Из остатков муки пекли пирог с мороженым картофелем, доставшимся в обмен на пластинки.

Когда все собрались в комнатах Софьи и приготовились к встрече Нового года, раздался стук в дверь, и открывшая дверь Вера Ивановна, обычно очень тихо говорившая, закричала:

– Софья Сергеевна, к вам пришли!

Первое, что увидела Софья, выскочив в коридор, был букет роз, торчащий из-за двери.

Потом появился и хозяин этого чуда, Аркадий. Он обнял Софью и вручил ей букет, поздравляя ее и всех присутствующих с наступающим Новым годом.

Но главное, он привез еду. Несколько банок американских сосисок и ветчины, хлеб и шоколад для детей. У него нашлась и фляжка со спиртом, который он разлил по железным кружкам.

– Фронтовые сто грамм!

Но, к сожалению, отпроситься у начальства он смог лишь на одни сутки.

Но зато какими счастливыми были эти сутки!

Провожали Аркадия всей квартирой.

Аркадий сказал, что не позднее февраля блокада будет полностью прорвана.

Это случилось 27 января 1944 г.

Глава 9

Несколько дней из жизни Софьи Сергеевны

24 февраля 1942 г.

Софья никогда не была кисейной барышней. Она не падала в обмороки, не бежала от малейших жизненных трудностей, не пряталась от них за спинами других людей, не бросала друзей и близких в трудную годину.

Дочь боевого адмирала, она шла по жизни прямо и честно, смотря в глаза людям. Но боль подчас совершенно чужого, незнакомого ей человека могла лишить ее сна и покоя.

Боль за судьбы жителей ее родного города, огромной страны не утихала в ее сердце с момента начала войны, усилилась еще больше в период блокады Ленинграда, которую она переживала вместе со всеми.

На годовщину Красной армии она в составе группы командования посетила несколько позиций ополченцев. Увиденное произвело на нее самое удручающее впечатление, точнее, просто потрясло ее.

Эти люди, истинные патриоты своей Родины, не обмундированные должным образом, практически не вооруженные ничем, кроме бутылок с зажигательной смесью, не задумываясь, отдавали свои жизни, защищая свой город и находясь в самых ужасных условиях.

Штабеля убитых, сотни раненых, совершенно истощенных, но не сдающихся солдат стояли перед ее глазами, не позволяя забыть о себе и буквально разрывая ее сердце от боли и сострадания.

Вернувшись в Смольный и поднимаясь по лестнице в свой кабинет, она почувствовала резкий укол в сердце и потеряла сознание.