Падение

Алина вцепилась в руль, вторая рука нашла лямку рюкзака и с замахом, в который вложила все силы, обрушила увесистый рюкзак на голову незнакомцу. Голова в капюшоне клюнула вниз, врезаясь в ботинок Алины. Звук обоих ударов слился в один. Незнакомец отпустил ее и осел на одно колено, мотая головой. Пальцы вампира из фильма ужасов пятидесятых годов прошлого века обняли череп и сдавили, словно собирались раздавить, как арбуз.

Вывернувшись, как акробат, Алина потянулась в противоположную от него сторону. Держа рюкзак одной рукой, второй она попыталась достать до дверной ручки, что было бы достижением, с учетом того, что в глазах двоилось, и на нее наваливалась предательская слабость. Она была на грани потери сознания, но чудом держалась на плаву, сосредоточенная на бегстве. Если бы у нее оказалась сломана нога, то об этом она узнала бы сильно позже, так как попросту не заметила бы увечья.

Пальцы наконец попали в выемку дверной карты и обняли хромированную ручку. С приглушенным щелчком дверь приоткрылась. Она вывалилась из машины, как пьяница, полностью погрузившись в воду, но умудрилась удержать рюкзак над водой. Холод мгновенно привел ее в чувство и ощущение дурноты пропало. Алина оттолкнулась от машины ногами и несколько метров скользила на спине по полу. С трудом поднялась. Одежда, казалось, весила целую тонну, и клонила ее к полу. Ноги подкашивались. Сделав шаг, она потеряла равновесие и опять упала на спину, взметнув фонтан грязных брызг и окончательно потеряв из вида нападающего.

Следующая попытка подняться увенчалась частичным успехом. Ей удалось встать на колени, приложив титанические усилия. Рядом плавал рюкзак. Она схватила его и поискала взглядом выход. Незнакомец стоял, широко раскинув ноги и облокотившись на капот машины. Под капюшоном поблескивали глаза. Он наблюдал и ничего не делал. В общем-то, делать ничего особо не требовалось. Он перегораживал выезд из гаража, а далеко за его спиной виднелся дверной проем. Чтобы выйти из помещения, нужно было миновать незнакомца.

Или подергать за цепочку других ворот.

– Что тебе нужно?! – заорала Алина, но ее крик заглушил грохот грома. Вспышка молнии осветила небритое изможденное лицо, вытянутое, как и пальцы. Непропорционально большой лоб, острый нос, глубоко посаженные глаза, под которыми чернеют круги. Незнакомец склонил голову на бок, прислушиваясь, затем начал обходить машину. Правая рука поднялась, и палец указал куда-то за ее спину. Алина попятилась и оглянулась назад, отыскивая взглядом, куда показывает палец.

Шкаф.

Зачем этот хер показывает на шкаф?

Указательный и безымянный палец зашевелились, изображая шагающего человечка, а уродливое лицо медленно кивнуло. Немигающий взгляд продолжал смотреть ей в глаза.

– Мне залезть в шкаф?

Кивок.

– Зачем?!

Взгляд острыми стеклами впился в нее. Несмотря на легкую улыбку, замершую на тонких губах, глаза источали арктический холод. Изучали ее, как доктор Менгеле изучал свою жертву. Пальцы нервозно побежали по воздуху. Алина отступила еще на шаг, лихорадочно перебирая в голове варианты развития событий. Этот ублюдок хочет запереть ее в шкафу, чтобы невозбранно угнать тачку, это понятно. В принципе, он и так может спокойно сесть в машину и умчаться в закат, потому как воспрепятствовать ему она не могла.

А пистолет?

В рюкзаке, дорогуша, согласно плану. У тебя не получится внезапно выудить его из-запазухи и разрядить обойму ему в лицо.

Незнакомец стремительным рывком сократил расстояние вдвое, палец уперся в Алину, затем шевельнулся в сторону шкафа. То есть тянуть время бессмысленно. Сейчас он выйдет из себя и начнет совершать очень плохие вещи по отношению к ней. Алина повернулась к шкафу и распахнула створки. За спиной ощущалось движение. Кажется, этот жутковатый тип шел к ней.

Она дернула на себя полки вместе с содержимым. В воду посыпался различный хлам. Ребро полки больно стукнуло по ботинку, и если бы она была в кроссовках, сто процентов поломала бы пальцы ног.

Освободив пространство, она забралась внутрь и села в позе эмбриона на второй снизу полке, так чтобы не оказаться в воде. До верхней полки было сантиметров тридцать. Рюкзак уперся в колени, так как бросать его Алина не планировала.

И что теперь?

В ответ дверцы захлопнулись, и щелкнул замок. Она даже не заметила, как подкрался незнакомец и вот уже сидит запертой, как старый свитер, в гаражном шкафу.

А затем шкаф накренился и опрокинулся створками вниз. В щели хлынула вода.

И Алина поняла, что хочет от нее этот больной ублюдок. Утопить.

9

Она услышала, как ожил и взревел двигатель, как могучий автомобиль выезжал из гаража, пробиваясь через толщу воды, как с лязгом опустилась створка. Все это время она молчала. Не звала на помощь, не умоляла выпустить ее. Она молчала и слушала, выгнув голову таким образом, чтобы вода не попадала в нос. Ей было холодно и очень страшно. Однако, страшнее всего было осознавать, что этот страшный человек может вернуться за ней.

Приглушенный рев двигателя. Машина начала удаляться от гаража. Алина слушала до тех пор, пока шум дождя не поглотил прочие звуки. К этому времени вода поднялась до критического уровня, оставив сантиметров пятнадцать пространства. У нее есть минут пять. Может меньше.

Глава четвертая

1

Ранее, в другом месте. Вскоре после полудня.

Когда ворона свернула шею о лобовое стекло, Иван выбирал место для остановки. Он собирался осмотреться и принять решение, что будет делать дальше. Может, сделать пару снимков. Опорожнить мочевой пузырь, наконец, о чем он мечтал последний час, пока карабкался в гору и отчаянно крутил рулем, стараясь избежать препятствия на дороге, в виде булыжников и размытых дождями рытвин, из которых выглядывали толстые корни деревьев. Естественно, дорожные службы не посещали забытые богом места. Разбитая годами и непогодой грунтовая дорога, которая скорей не дорога, но направление. В какой-то момент увлекательное путешествие превратилось в изнуряющую работу, и ему нужно было срочно заглушить двигатель и передохнуть. И при этом не смотреть в сторону обрыва. Эта звериная тропа вполне может конкурировать с Дорогой смерти в Боливии.

Глухой удар, мелькнуло черное пятно. Прямо перед его глазами. От неожиданности Иван дернул рулем, и машина вильнула, едва не провалившись в глубокую колею, оставленную егерским грузовиком. Изломанное сине-черное крыло дернулось и пропало за левой стойкой. На месте удара осталась паутинка трещин и красное пятно, к которому прилиптемно-серый, почти черный, пух.

Иван отпустил руль и развел руками.

– Ну ютить же вашу мышь!

Интересно, страховка покрывает последствия ДТП с участием мерзкой птицы? Лобовое стекло с подогревом стоит немалых денег, и страховая компания, и без того до неприличия жадная, начнет задавать слишком много вопросов, намекая на то, что здесь не страховой случай и ему следует делать замену за свой счет и впредь разгонять птиц веником.

– Дерьмо на палке, – пробормотал он.

Впереди виднелись строения, спрятанные в густой зелени. Деревня, через которую он собирался проехать без остановок. Не вышло. Перевал утомил его до той степени, когда хочется оставить машину и несколько часов не приближаться к ней. Резкий подъем отразился на барабанных перепонках, в висках бешено колотилась кровь. А теперь, вдобавок к дергающей головной боли, гнусная птица решила самоубиться именно об его машинку.

Иван протянул вперед и свернул на обочину. Заглушил двигатель, закрыл глаза и откинулся на сиденье. Запах сирени проник в салон, неожиданно вызывая ностальгические воспоминания, когда в далеком детстве он рвал сирень для дворовых девчонок.

Через некоторое время головная боль чуть притихла, и он смог разлепить веки. В глазах взорвался фейерверк белых вспышек, затем зрение приняло привычную четкость. Иван потянул ручку двери, намереваясь выйти, и в этот момент услышал истошный вопль, от которого мигом забыл о головной боли.

2

Вопль прокатился по долине, ему вторило долгое эхо, отраженное от гор. Иван приоткрыл дверь и прислушался. Скол на лобовом стекле внезапно перестал его тревожить, а желание сделать пару снимков на фоне долины резко пропало. Ему расхотелось выходить из машины.

– Молотком по пальцу? – предположил он вслух, оглядываясь по сторонам. – Большим молотком по пальцу. Или по яйцам.

Очень нехороший крик. Прекрати ёрничать.

Так кричат от ужаса, приправленного сильной болью. И вроде болевой шок, но внешний вид травмы настолько ужасен, что мозг обходит шок с фланга и подает сигналы кричать. Иван как-то видел, как солдату оторвало ногу ниже колена, а вторая нога превратилась в размазанное по бетону месиво. Солдат верещал, как дикарь. Что-то похожее сейчас он и услышал. Сейчас владелец истошного крика наберет полную грудь воздуха, оценит масштабы трагедии, наивно полагая, что ему показалось и стоит ему моргнуть, как наваждение исчезнет, и начнет по новой голосить на всю округу. Чуть позже, если ему не повезет и он не потеряет сознание, начнет звать маму и бога.

Новый вопль взорвал сонную тишину и Иван кивнул. По десятибальной шкале боли Вонга-Бейкера одиннадцать или двенадцать.

Ничего странного не видно. Умиротворяющая картина лесной чащи, пульсирующей при каждом дуновении ветра. Впереди светлеет стена дома. Местных жителей тоже не видно.

Еще один крик, столь страшный в своем хриплом надрыве, что по спине пробежала дрожь. Крик резко оборвался, секундная заминка, а затем десятки агонизирующих голосов, наполнили долину. Как будто совсем рядом проходит фестиваль боли.

А затем, как по приказу, взорвались ором собаки, коровы, овцы, козы… Вся живность в округе сошла с ума и принялась голосить.

Иван вжался в кресло и нажал на кнопку центрального замка.

Какого хрена ты замер? Не думаю, что будет благоразумным выяснять природу этой жути. Оружия у тебя нет, так что давай-ка тихо сваливать отсюда.

Да, хорошая, мать ее, идея. Нужно убираться отсюда, пока он сам не подключился к этому безумию.

Почему они все кричат? Что случилось?