Царское прошлое чеченцев. Власть и общество

. В настоящее время много внимания уделяется изучению человеческого фактора в историческом процессе. Интересной, поучительной, неординарной и непосредственной в своём методологическом исполнении является статья известного кавказоведа В.В. Дегоева, посвящённая рассмотрению истории становления весьма неоднозначной личности – генерала Муссы Кундухова. Дегоев сумел увидеть в данном человеке не только отрицательные черты поведения, связанные с корыстью и карьеризмом, которые сильно бросаются в глаза и кажутся очевидными при исследовании, но и отметил положительные характеристики этого человека, его раскаяние и метания между службой интересам народа и Отечества, приказами руководства и долгом совести

.

Роль личности в военной среде как нигде более значима и выпукла. Неординарные полководцы – победители и герои и до сего дня остаются объектом пристального внимания историографии, однако с начала XIX в. получил развитие новый подход к военной биографии, подход, который можно назвать «систематическим», то есть такой, когда форма биографического исследования становится не сводом биографий, а принципом определения персонажей, для помещения в текст избирается сплошной отбор военных деятелей по какому-либо формальному признаку (чину, должности, участию в конкретном историческом событии, службе в определенный период и т. д.). Расцвет российской военно – исторической науки во втор. пол. XIX–XX в., как ни странно, не привел к развитию жанра биографики военных деятелей. Объектом самого пристального внимания историков оставалась жизнь и деятельность единичных, наиболее ярких персонажей военной истории.

Слабая развитость биографического направления отмечалась уже современниками: так, например, видный военный историк А.З. Мышлаевский отмечал в 1894 году: «Мы крайне мало знаем личности нашего военного прошлого: несколько лучше полководцев, полсотни генералов, да те офицеры и нижние чины, которые послужили России подвигом небывалого мужества – вот, собственно, и все имена, которые мы помним, да и в тех нередко путаемся и смешиваем одно с совершенно с другим…»

. Сегодня много говорят о «персонифицированности» региональной истории, все чаще обращаются к реконструкции истории к биографическому методу. Рассказ о жизненном пути, коллизиях и обстоятельствах биографии дополняется серьезной попыткой анализа жизненных мотиваций и стратегий, социолагическими характеристиками времени и региона

. В этом плане, особенно хотелось отметить вышедшую в 2008 году монографию В.В. Лапина «Армия России в Кавказской войне XVIII–XIX вв…». В книге приведены интересные биографические характеристики многих кавказских деятелей, широко и нестандартно анализируются их взгляды и поступки в сложный исторический период на Северном Кавказе

.

Начиная с 40-х годов XX столетия история кавказского мухаджирства становится предметом специального исследования советских учёных. Историки пытались разрешить проблемы, связанные с переселением горцев в Турцию. М.С. Тотоев по существу был первым, кто дал развёрнутый анализ кавказского мухаджирства. В своих специальных работах (кандидатской диссертации «Переселение горцев Северного Кавказа в Турцию», защищённой в 1943 году и опубликованных статьях), а также в общих трудах по истории Северной Осетии, М.С. Тотоев рассматривал осетинское, кабардинское и вайнахское мухаджирство на фоне общекавказского переселенческого движения, явившегося, по его словам «всекавказским злосчастием, трагедией для горцев». Сформулировав основные причины переселения горцев, М.С. Тотоев рассматривал его как одну из форм протеста народных масс против колониального режима, насаждавшегося царизмом. В рупоре коммунистической пропаганды – газете «Молодой коммунист», Тотоев был обвинён в склонности «…не видеть враждебного влияния ислама как по отношению к горцам, так и к русским»

. Интерес к вопросам мухаджирства возрос в 50-60-е годы XX века. Анализ переселенческого движения на Северном Кавказе привёл Х.О. Лайпанова к выводу, что основной причиной ухода горцев был двойной гнёт – гнёт царизма и гнёт местных феодалов и князей

. Заслугой советской историографии можно считать разработку темы мухаджирства, не исследованную в достаточной мере в дореволюционный период.

В 50-60-е годы XX века продолжается регионализация исторических исследований, когда в рамках довольно большого исторического периода изучается отдельно взятый народ, его формационное развитие и борьба против царского правительства

. С 1959 года в Грозном выходили труды, известия, сборники статей Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории, языка и литературы. В этих изданиях печатались статьи, как местных учёных, так и исследователей из центральных регионов страны, которые освещали те или иные проблемные вопросы истории Чечни. Материалы ЧИНИИ явились большим подспорьем в разработке многих изучаемых тем

. Однако в кавказской историографии не было обобщающих работ по административной деятельности царского правительства на окраинах, хотя в комплексных трудах эти вопросы затрагивались. Так, в 1965 году И.Ф. Мужев провёл исследование социально-экономического и политического положения горцев в интересующий нас период

. Его книга содержит главу «Аппарат колониального управления», в которой автор попытался дать характеристику царской администрации на Северном Кавказе. По его мнению, в основе её деятельности был произвол по отношению к местному населению, распространённым явлением были взятки и поборы с населения. Следует также отметить роль научных разработок Н.П. Ерошкина, который раскрыл основные принципы становления административного управления и его особенности. Отмечая прогрессивные стороны административных преобразований (ликвидация феодальной раздробленности), автор в то же время указал, что политические права местного населения были значительно урезаны

.

Проблема национально-освободительного движения на Кавказе продолжала оставаться объектом пристального внимания исследователей. В трудах С.К. Бушуева, А.М. Дружинина, М.В. Покровского, А.В. Фадеева Кавказская война оценивалась как проявление завоевательной политики царизма, а движение горцев, как национально-освободительное, антиколониальное

.

С ростом сельскохозяйственного и промышленного потенциала Северного Кавказа возрастал интерес и к его аграрной и индустриальной истории. Правда, основные усилия местных исследователей сосредотачивались главным образом на анализе сложных и противоречивых земельных отношений и развитии Грозненского нефтепромышленного комплекса. Наиболее капитальной работой по истории нефтяного дела в Терской области является книга Л.Н. Колосова (1962) и, хотя она не свободна от некоторых политических издержек, в целом это историко-техническое исследование изменений технических объектов в социально-экономической обусловленности выполнено на хорошем профессиональном уровне

. В 70-80-е годы Л.Н. Колосов продолжает вести работу по анализу развития Грозненской нефтяной промышленности в период империализма. Автор рассматривает процессы проникновения иностранного капитала в нефтяную промышленность, процессы концентрации производства, конкурентную борьбу. Отмечается им также важнейшая особенность Грозненской нефтяной промышленности по сравнению с российской – образование монополии синдикатского типа

.

Исследователь П.В. Оль преувеличивал роль иностранных капиталов в нефтяной промышленности Кавказа. К примеру, из приводившегося перечня грозненских фирм некоторые неправомерно причислялись к иностранным. В исследовании А.Ф. Пригулы о грозненской нефтяной промышленности, дается богатый статистический материал по распределению добычи нефти на фонтанную и тартальную, по районам, годам и фирмам. Другие исследователи до него, опирались главным образом, на данные по бакинскому нефтяному району. Автор делает попытку воссоздать на основе подсчетов по северокавказскому нефтяному району картину распределения общей суммы нефтяных прибылей между нефтепромышленниками, казной, землевладельцами и посредниками. А.Ф. Притула вычислил уровень рентабельности нефтяной промышленности в случае ее национализации, и определил, что она не может составлять больше 40 %

.

В 1968 году вышла монография Н.С. Киняпиной «Политика русского самодержавия в области промышленности (20-50-у годы XIX в.). В данной работе автор большое внимание уделяет выставкам и рассматривает их в качестве одного из важнейших элементов экономической политики правительства. В V главе дается анализ 12 всероссийских промышленных выставок 1829–1861 гг. и первой всемирной выставки 1851 года в Лондоне. В 1976 году была опубликована монография Ю.Я. Рыбакова о промышленной статистике России. В этой работе автор достаточно подробно охарактеризовал и проанализировал многочисленный первичный статистический материал по разным промышленным отраслям

.

В 70-80-е годы XX века было написано достаточное количество работ по истории Терского казачества, истории развития городов Северо – Восточного Кавказа

. Также большое количество работ было посвящено исследованию материальной культуры различных народов

. Особенно ценным и оригинальным в своём исполнении стало исследование С.-М. А. Хасиева, проводившееся им в течение ряда лет (1968–1971), на полевом этнографическом материале в различных районах Чечено-Ингушетии. Хасиев впервые собрал и систематизировал все доступные на тот период орудия сельского хозяйства чеченцев. Свои научные открытия для широкой публики он представил в ряде научных статей и кандидатской диссертации, защищённой им в 1973 году

. Важным событием в научной и культурной жизни Чечни является выход первого обобщающего монографического исследования ученого этнолога Л.М. Гарсаева о вайнахской женской одежде. В ней изучены виды женской одежды и их функциональная направленность, а также разнообразие тканей, в том числе и домотканое сукно, способы кройки и шитья. В работе описано много сопутствующих обычаев. Большой вклад в вопросы изучения народных промыслов вносят работы Абдулвахабовой Б. Б.-А., которые охватывают довольно давний и малоизученный период чеченской истории, начиная с XVI века

.

Интерес к проблемам, связанным с административной деятельностью царских властей на Северном Кавказе заметно усиливается с конца 70-х годов. Таким образом, спустя почти более полувека на страницах исследований вновь появляется управленческая проблематика, касающаяся Северо-Кавказского региона в дореволюционный период. Естественно, что данный вопрос рассматривался уже с совсем иных методологических и идеологических позиций. Большая часть данных работ была создана в регионах, северокавказских научно-исследовательских центрах и учебных заведениях. В этот период встречаются как обобщающие труды, так и отдельные разделы в комплексных работах, а также публикуются разнообразные научные статьи. В работах А.И. Хасбулатова, К.С. Кокурхаева, Б.Х. Ортабаева исследуются: структура административной системы управления на Северном Кавказе, функционирование её отдельных элементов, административно-территориальные изменения на Северном Кавказе после Кавказской войны

. Ценность исследования К.С. Кокурхаева «Общественно-политический строй и право чеченцев и ингушей» заключается в том, что он первый, как среди дореволюционных, так и советских авторов, занимавшихся северокавказской проблематикой, подробно останавливается на том, как действовало низшее звено в системе управления краем – общественное управление сельских (аульных) обществ, какими полномочиями обладали сельский сход и сельские старшины. Он указывает, что традиционная демократичность сельских (аульных) обществ была сильно ограничена царской администрацией, сельский сход приобретал не свойственные ему прежде полицейско-фискальные функции, а старшины, будучи фактически ставленниками администрации, в первую очередь защищали её интересы и проводили угодную ей политику

. Многие положения об ограниченности полномочий общественного управления в сельских обществах в связи с введением «Положения об аульных обществах» в Терской и Кубанской областях в 1870 году, в работах А.И. Хасбулатова совпадают с мнением Кокурхаева. Но Хасбулатов, вместе с тем, считает нужным отметить один положительный момент, указывая на то, что с введением «Положения» сельское горское население впервые получило единообразное устройство и стало регулироваться едиными юридическими нормами

.

Северокавказский историк Н.Г. Гриценко в монографии «Горский аул и казачья станица Терека накануне Великой Октябрьской социалистической революции» сосредоточил своё внимание на социально-экономической проблематике. Но в работе также затронут и вопрос о роли царской администрации в сложном процессе развития капиталистических отношений в регионе, во взаимоотношениях между горцами и казаками. По мнению автора, самодержавие укрепляло колониальный режим в крае, опираясь на донское, кубанское и терское казачество. Указывает автор и на то, что обычным методом подавления непокорности горцев были полицейские преследования и расправы без суда и следствия. Вывод Н.Г. Гриценко о том, что одной из главных задач политики царизма на Кавказе было экономическое и политическое угнетение местного горского населения достаточно распространён в исторических исследованиях этого периода

. Н.П. Гриценко, вплотную обратившись к конкретным вопросам экономической истории, в том числе земельных отношений чеченцев и ингушей в пореформенный период, пришел к бесспорному выводу, что российская администрация на Кавказе «внесла большую путаницу» в поземельные отношения горцев. Столь же основательно обосновано и его заключение о наличии у чеченцев института частной собственности

.

Наличие условий для раннего развития наследственного землевладения и феодальных отношений у чеченцев первым из советских исследователей установил Б.В. Скитский. По его мнению, с давних времен в частном владении вайнахов находились пахотные и сенокосные земли, а пастбищные и лесные угодья составляли общинное владение. Вопросы землепользования и землевладения в Чечне стали предметом научных интересов И.М. Саидова, который также считал общинно – передельную систему землевладения навязанной чеченцам царской администрацией. В доказательство он приводит факты сопротивления чеченцев вводимой властями общинно – передельной системы землевладения, например, под разными предлогами оттягивались сроки переделов земли. И.М. Саидов, подтвердив мнение Н.С. Иваненко о том, что в прошлой истории землевладение в горной Чечне носило частный характер, убедительно доказал наличие частной собственности у чеченцев как в горных районах, так и на равнине

.

В советской историографии интересующая нас проблема изучалась слабо, и к тому же ее освещение имеет ряд особенностей. В специальных исследованиях, о некоторых «неудобных» вопросах говорилось «вскользь», а другие и вовсе оставались в тени, в том числе вопрос о существовании у чеченцев накануне присоединения военно – феодального государства. В настоящее время большинство исследователей прекрасно понимают, что накануне присоединения Чечни к России, чеченцы и аварцы имели достаточно сильное военно – феодальное государство (1840–1859 гг.). В период существования объединенного государства чеченцев и аварцев особенно быстрое развитие получили социальные отношения. Исследование С.-А.А. Исаева показало, что в имамате заметно углубился процесс феодализации чеченского общества, в сельских обществах имелись территориальные в основе своей общины, выделялась сельская общинная верхушка и старшинская знать. Основными формами землевладения и землепользования были: феодальные землевладения, частнособственническая крестьянская земля и земля коллективной общинной собственности, которая в свою очередь разделялась на несколько видов. В чеченской сельской общине на пахотных и сенокосных участках земли безраздельно господствовала частнокрестьянская форма собственности. По мнению Исаева, установленный нормами обычного права, запрет на личное угнетение и реальное отсутствие крепостной зависимости не исключало развитие феодализма в дореформированной Чечне. Его элементы возникали на почве разложения сельской или территориальной общины. Существование в Чечне крепкой сельской общины ограничивало расширение здесь феодальных владений и выступало серьезным препятствием на пути закрепощения крестьян – землевладельцев. Эти мелкие земельные собственники являлись главной силой той перманентной борьбы, которая велась за независимость сельских общин. Частное землевладение в Чечне характеризовалось практическим отсутствием крупных латифундий, господствующим типом были мелкие частные собственники землевладений. Доктор исторических наук С. -А.А. Исаев дал критическую оценку концепции М.М. Блиева. По мнению Исаева, население Северного Кавказа не являлось однородной массой и попытка Блиева возродить представление о северокавказских народах и в первую очередь чеченцах, аварцах, как однородной массе с «имманентно присущими» ей агрессивно – грабительскими стремлениями заслуживает критики

.

В отечественной науке при рассмотрении проблемы о путях возникновения классового общества доминировала точка зрения о связи этого процесса с разложением общины, появлением слоя частных собственников и создании ими аппарата управления как орудия угнетения и подавления эксплуатируемого населения. Традиционная точка зрения на генезис феодализма продолжает оставаться доминирующей. Однако, в определенной специфике политогенеза, в частности у народов Северного Кавказа, осталось немало нерешенных проблем. До настоящего времени не удалось достичь единства взглядов по вопросам механизма классообразования, формирования государственности и права, становления и развития относительно крупного землевладения. Между тем, эволюция общественного строя народов данного региона представляет значительный интерес как для выявления специфики политогенеза горцев мира вообще, так и для характеристики форм ранних государственных образований

.

Критическое отношение к царской политике на Северном Кавказе было присуще ученым в советский период. Жёсткую оценку деятельности царской администрации даёт в своей статье Б.Х. Ортабаев. Уже само название «Усиление колониального режима царизма на Северном Кавказе на рубеже XIX–XX вв…» предполагает направленность выводов автора. Он считает, что основу всей политики администрации в горских районах Северного Кавказа составляли формировавшиеся в течение многих десятилетий представления о неполноценности, второсортности, дикости горских народов. Отсюда проистекали неограниченная военная власть начальников областей; военно-народное управление, которое, по его мнению, в конце XIX века скинуло всякую маску и стало олицетворением великодержавного шовинизма; грубая политика механического обрусения на Кавказе; крайне репрессивные методы управления и произвол властей. Таким образом, из статьи Ортабаева напрашивается вывод о том, что деятельность властей на Северном Кавказе постоянно и неуклонно двигалась в сторону ужесточения режима, никаких отступлений и, хотя бы, временных отклонений от этого курса не существовало. Думается, что реальная практика взаимоотношений горцев и официальных властей, при всей её драгматичности, а порой и трагичности, была гораздо более многообразной и сложной

.

В большинстве работ советского периода давались негативные оценки системы «военно-народного управления» с точки зрения учёта политических и экономических интересов горского населения. Упор делался на то, что основным содержанием «военно-народного» управления являлось усиление военно-фискальной эксплуатации горцев. При этом в работах данного периода разоблачение жестокой колонизаторской политики царского правительства соседствует с мотивами о дружеских отношениях России и Кавказа, основанных на классовой солидарности, взаимном хозяйственном, культурном и бытовом общении. Также вопросы административно-политической деятельности российских властей в Терской области получили освещение в целом ряде учебных пособий

. В этих коллективных трудах затрагивались вопросы административного, территориального устройства областей Северного Кавказа вплоть до 1917 года.

Было издано много книг, подробно рассматривавших социально-экономические и политические причины антиправительственных выступлений, имевших место на территории Терской области после завершения Кавказской войны, их ход и последствия. Особенную роль в этих исследованиях следовало бы отнести работам кавказоведа В.Н. Ратушняка. Научные работы, выполненные В.Н. Ратушняком, отмечаются новизной постановки проблем и новизной научных выводов. Учёный привлекал для исследования широчайший круг источников, в основном статистических, к которым применял математические методы исследования

. Специалист по аграрной политике, кавказовед В.Н. Ратушняк в Чеченском центральном государственном архиве выявил уникальные сведения о покупке «офицерских» участков в Терской области. Внимательно изучив пофамильную ведомость владельцев всех проданных участков и историю распределения всей приобретенной земли, он пришел к выводу, что рост бессословной собственности на землю вносил существенные коррективы в структуру частного землевладения на Кавказе. Исходя из общепринятого деления землевладения на мелкие (до 50 дес.), средние (51-500 дес.), и крупные (свыше 500 дес.), он сопоставил их соотношение в Европе и в России, и в четырех губерниях и областях Северного Кавказа в начале XX в. В результате Ратушняк пришел к выводу, что различия между ними в доле мелких владений были несущественными более высокий процент в исследуемом регионе составляли среднепоместные владения. По мнению Исаева С. – А.А., в Чечне каждая казачья семья, наделенная земельным участком от 57 до 90 десятин в среднем, по существу являлась средним феодальным владением. Они и должны были, по планам правительства и кавказской администрации, стать надежной и прочной социальной опорой России на Кавказе

.

В работах 70-80-х годов XX века практически не освещались разногласия в правящих кругах России, возникавшие при формировании административной политики на Кавказе. Первым автором, обратившим внимание на необходимость исследования проблемы складывания правительственной программы деятельности по административному устройству Кавказа, выяснения общих принципов управления этой имперской окраиной, являлась Н.С. Киняпина. Её статья в журнале «Вопросы истории» за 1983 год заметно выделялась по своему содержанию на фоне тогдашних исследований административно – политической деятельности имперских властей на национальных окраинах. Проанализировав особенности российской административной политики на Кавказе, Киняпина отметила продуманность и постепенность внедрения новых институтов управления горскими народами, общую лояльность при проведении административных мероприятий