Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Словно почувствовав неладное, из хижины выглянула Ли: застыла на пороге. В некрашеном льняном платье, прихваченном на талии кожаным ремешком, она задумчиво смотрела на беседовавших мужчин, льнущую к отцу дочь – ничего страшного не происходило. На душе стало чуть спокойнее. Самую малость. Долгое существование щедро сыпало сюрпризами. Двое мужчин, бесцеремонно влезших в её жизнь, как выяснилось, были знакомы ещё до её рождения. Совпадение? Возможно. Или мир магии настолько тесен? Последние сотни лет – как никогда. Ответами оба с ней делиться не спешили. И что делать? Положиться на интуицию? Учителю она доверяла. Иллюзий не питала, но и усомниться в себе за многие годы повода он не давал. С некромантом же всё запутаннее, сложнее…

Казалось бы, ни Учитель, ни родной отец не могли причинить вреда девочке. Но сколько человечного в них осталось? Как далеко способны завести амбиции магов? А может, это уже паранойя? И как же не вовремя проснулась звериная сущность, распыляя остатки контроля над ситуацией…

Из череды вопросов без ответов вырвал тихий стук чашек о глиняный, расписанный силуэтами существ кувшин, который Ли прижала к груди, – напоминание о прошлой, понятной и незатейливой жизни. Кувшин, пара кожаных, сказочно удобных сапог да ворох угасающих воспоминаний…

– За своей долей пожаловала, пьянчужка?

Изящная морда кобылы без стеснения обнюхивала горлышко сосуда.

Терзаемую душу Ли укрыло приливом нежности, прогнав прочь мрачные мысли.

– Только на донышке, и больше не проси. Вон: бери и пойдём, – женщина мыском сапога поддела стоявшую у ног корзину с фруктами так, что та закачалась. – Лучше б яблоки клянчила, – не дожидаясь Хайят, она направилась к собравшейся компании.

День прошёл без эксцессов, в благостной атмосфере, пусть мужчины иногда и обменивались странными взглядами. Потом же Леонардо ушёл, оставив на губах Ли поцелуй, а в руках дочери – сладость из мёда и орехов. Вроде все были довольны, но Рихард ещё долго смотрел на место, где некромант рассыпался на чёрные клубы: знал, что тот не изменяет своим привычкам без причины.

* * *

Неурочный визит Леонардо и странные посиделки на поляне поселили в душе Ли смуту. Как бы искусно ни пытались мужчины создать благостную атмосферу, выходило не слишком удачно. Ни для внимательного наблюдающего, ни тем более для моалгрена. Двух моалгренов. Ли не могла не заметить напыления растерянности на радости дочери от присутствия сразу обоих её любимых магов. Чувствовала она и едва заметное, тщательно скрываемое напряжение Рихарда. И, конечно же, надежды получить объяснение оказались напрасными.

Внезапный внутренний порыв выгнал женщину из хижины. Потом – с поляны. Перенёс её к любимому уголку леса, где решительно вытолкнул из одежды. К счастью, хоть зверем и правило раздражение, на сей раз желание сомкнуть челюсти на ком-то живом и трепещущем не разорвало связь человеческого сознания с реальностью, да и само желание поугасло после стремительной пробежки вдоль одного из берегов лесного озера и обратно.

Однако Ли не спешила сбрасывать звериную шкуру. Учитель после второй, безуспешной, попытки запереть малопривлекательную сторону моалгрена, стал мягко настаивать на примирении с ней, уверял, что научиться жить в гармонии с собой и уметь контролировать неприятные порывы разумнее, нежели снова и снова прятаться за зачарованными медальонами, особенно когда проку от них с крохотный орешек.

Вероятно, Учитель был прав, как всегда, – ей придётся принять и свои неприглядные черты, и своё имя, за которым скрывалась не облагороженная человеческим воспитанием сущность. Возможно, со временем, ей даже удастся вылепить из упрямой, неподдающейся обучению части себя нечто приемлемое. Ну а пока…

На высоком, обрывистом берегу, растянувшись на густом хвойном ковре, моалгрен провожал солнце на покой. Последние лучи догорающего дня ласкали тело теплом, переливались на чешуйках сводчатых пальцев, пробегали по изогнутым остриям когтей и вместе с ними зарывались в природное покрывало. Внизу с тихим плеском накатывали на берег неторопливые волны.

Вокруг же кипела жизнь: лесные работяги-муравьи спешили домой с припасами; просыпались докучливые комары, со звоном вливались в многоголосый птичий хор; изредка над кронами доносилось кроканье ворона, навевавшее мысли о Леонардо. Но думать сейчас ни о чём не хотелось, и моалгрен, прогнав непрошенных гостей, положил голову на лапы, любуясь закатной картиной на воде.

За спиной, в лесу, едва слышно хрустнула сухая ветка. Ухо зверя устремилось к источнику звука, вслед повернулась морда, глухо звякнули медальоны о чешую. Кто-то шёл по тропинке, тихо, лишь единственный раз выдав себя. Словно ребёнок, сгорающий от нетерпения поведать секрет, еле ощутимо дохнул прохладой лес – жадно распахнулись узкие ноздри: Крига.

Несколько шагов, и на краю тропки показалась гиена. Завидев существо, она остановилась. Ли хотела позвать её, протянуть руки, погладить, но брошенный взгляд на собственные лапы указал на абсурдность идеи. Что ж… Завалившись на бок, моалгрен прикрыл глаза. Крига осторожно пошла к нему, с остановками, то поднимая голову, то опуская, поводя носом по воздуху. Гиена опасалась, и Ли не могла её винить: она сама себе не очень-то доверяла.

Тело зверя реагировало на окружающую среду и эмоции быстрее, чем сознание. На днях она чуть не зашибла собственную дочь, благо Учитель оказался проворнее: выставил воздушный заслон – по нему-то и ударил шипованный хвост. А всего-то детёныш, играя, врезался в неё, задремавшую после обеда. Теперь Ли даже моргнуть боялась без неусыпного контроля.

Приблизившись, гиена обнюхала аккуратно сложенную одежду. Моалгрен сомкнул веки и почти сразу почувствовал осторожное дыхание на морде. Немного постояв, Крига легла рядом, спина к спине. Уже что-то. Со временем они примут её… Настоящую? Для начала только надо самой себя принять. Существо, с рождения выращенное человеком и как человек.

В отрочестве, когда Учитель поведал про её происхождение, несмотря на невероятность услышанного, Ли поверила – к тому времени много на первый взгляд нереального побывало перед глазами, – но не приняла. Она жила в окружении существ, выросла среди людей, в обычной человеческой семье, и у неё не возникало ни малейшего сомнения, с кем больше сходства. Осознание стало отчётливее с рождением Эффалии. Сложнее всего отрицать очевидное, особенно когда произведённое тобою дитя легко меняет обличье с человеческого на звериное и обратно. А потом проснулся её собственный зверь… Неожиданно для всех. Почему? Она не знала, и Учитель не знал, ссылался на скудность наблюдений: Ли была первой в своём роде. Или второй? Неважно. При этом и она сама, и Эффалия отличались от тех моалгренов, которых встречал Учитель, и даже от тех, чья кровь текла по их венам.

В голове вдруг возникла картинка: хижина, кроватка, где Эффи сладко спит в обнимку с любимым тряпичным оленем, распахнутая дверь пристройки, куда была перенесена алхимическая «лаборатория» вместе с ингредиентами после рождения дочери; внутри, за мерцавшей голубоватыми и серебряными отливами пеленой хозяйничает Учитель.

«Снова придётся запасы пополнять внепланово…» – пронеслась ворчливая мысль и выплеснулась наружу гейзером сосновой хвои.

От неожиданного удара шипованного хвоста Крига подскочила и с долей недоверия поглядывала на существо.

Ду?хи… Ну и как с этим справляться?.. Вот же ж… Совсем мозги растеряла… Как можно было о таком забыть?

Ли вызвала образ себя, в обличье человека, опустившейся на колени с протянутой к гиене рукой: «Прости, не хотела тебя пугать».

В ответ Крига легонько ткнулась носом в чешуйчатую морду и снова улеглась рядом.

Сколько ни бди – что-то да упустишь. Ещё и за мыслями следить надо. Ведь спутница просто услышала думы и показала последнее, что видела перед тем, как отправиться на поиски. Всё, казавшееся таким естественным в теле человека, требовало особого пригляда в зверином. Новый урок. Хорошо, никто не пострадал в процессе обучения.

Так они и провели время, бок о бок, размышляя каждый о своём. Иногда образы смешивались, то осознанно, то случайно. Нелегко моалгрену давался контроль: не самая сильная сторона этих существ. Переменчивый облик, желания и стремления, магия, перетекающая из света в тьму и обратно… Во многом Учителю удалось добиться стабильности у Ли, научить её контролировать магию и пользоваться ей. До недавних пор…

Сумерки уже окончательно окутали лес, солнце скрылось за горизонтом, а земля постепенно остывала, намекая: пора бы и домой. Послав Криге образ каменного очага, в котором маняще плясали язычки огня, и ковра с пушистым, длинным ворсом перед ним, моалгрен встал, вернул себе человеческое обличье. Под выжидательные взгляды гиены вперемешку с широкими зевками и потягиваниями, Ли, зябко ёжась от резкой смены восприятия, быстро надела сапоги и платье. Оставалось дело за малым: открыть портал у хижины – и они дома.

* * *

С той поры утекло три дня, на протяжении которых Леонардо не покидал своей башни: детально перебирал воспоминания Эффалии, классифицируя всю собранную информацию. Фрагменты мозаики постепенно складывались в единую картину, где можно было заново познакомиться с каждым персонажем. Больше всего колдуна интересовала Ли, которая и вправду меняла поведение в зависимости от физической формы. Изначальное предположение ушло недалеко от истины: две сути, звериная и человеческая, сплетались в единой личности, внося корректировки в характер во время активной фазы. Сейчас было даже смешно. Ответ всё время лежал на виду. Шиари`Ли. Двойное имя. И если человек выбрал себе одну половину, то вторая закономерно принадлежала зверю.

Однако вопрос главенства в лесном тандеме оставался открытым. Слишком мало данных. При ребёнке не обсуждали важных тем, а если что-то и промелькивало, имело белые пятна, оттого что дочь во время разговора меняла фокус внимания: срывалась в погоню за мышью, заглядывалась на порхающих бабочек или же, переполненная впечатлениями, засыпала под тёплым боком Криги.

Тем не менее в Леонардо крепла уверенность, что вокруг Ли витала тайна. Она незримо касалась пальцев и выскальзывала, чем ещё больше будоражила. Настолько, что отпущенные Рихардом слова вызвали неоднозначные чувства. Некромант не претендовал на чужую собственность, но, как выступающий за свободу, всецело поддерживал право индивида на самоопределение. Хотя такие мысли походили на предлог проверить, насколько крепко Рихард держит бразды правления. Если держит вообще. Не исключено, всё это – проверка серьёзности намерений за авторством Ли.

Ли. Ли. Ли. Мыслей о ней, как о равноправном партнёре, стало так много, что остатки критического мышления указали на нездоровую одержимость моалгреном. Неужели коварное существо всё-таки заманило в гипнотический капкан? Скверно, когда не можешь доверять самому себе, когда подозреваешь сознание в предательстве. Пусть истину поведают те, кто никогда не предаст. Вороны уже приглядывали за женщиной в лесу, а теперь будут тайно сопровождать её каждый шаг. Везде. Тогда и станет ясно, кто такая на самом деле Шиари`Ли…

Глава 11. Узы

Они стояли на краю скального уступа, нависшего над глубоким ущельем. Внизу, на тёмных склонах, косели редкие сосны: цеплялись за скудную почву в извечной борьбе за жизнь, тянулись ввысь. Хотели узреть, как небесная лазурь растеклась до самого горизонта. Как её исчерчивают застывшие каменные волны с одиночными шапками пены. Пены, какую было не под силу смахнуть даже порывистому ветру…

Но гостям гор было не до любования пейзажем: их внимание полностью поглотила разворачивающаяся тихая битва.

– Ну же, ты сможешь, – подбодрила фигура, плотнее запахивая коричневый шерстяной плащ.

В ответ стоявший у обрыва моалгрен только перетаптывался да опасно размахивал хвостом. Шиари`Ли никак не могла сосредоточиться: мысли неслись быстрой рекой, эмоции лихорадочно сменяли друг друга, а ещё ей было холодно, очень холодно. Короткая шерсть и чешуя – никчёмная защита от стужи.

Они таскались по горам полдня, искали следы пребывания грифонов. Учителя давно не покидала идея найти особей, неродственных тому, что сейчас жил в Обители: Риффиру. И Ли уже сто раз пожалела, отправившись на поиски в обличье существа. «Попрактикуешься в непривычных условиях», – говорил он…

Подушечки передних лап сбились и болели от бесконечных камней, задние же – постоянно оскальзывались. Теперь она на собственной шкуре чувствовала, как тяжело было Хайят, когда та впервые оказалась в Виверхэле. А ещё, дура, дивилась, глядя на жеребца Учителя и вспоминая, с какой лёгкостью перемещались местные лошади по узким горным тропам. В тот раз Рихард постоянно останавливался и ждал: мягко глядел на них, еле ковыляющих, то и дело отстающих. А сегодня она ловила снисходительный взор уже на себе. И это раздражало…

А вот Эффалия, в отличие от неё, была в восторге от путешествия. Меховая шубка не давала замёрзнуть, и даже, казалось, перепончатым крыльям нипочём перепады температур. Правда, иногда Эффи всё же их складывала, плотнее прижимая к пушистым бокам. Она весело носилась, всюду суя любопытный нос: то нависала над обрывом, то чуть не влетала в красные мхи, то заинтересованная запахом карабкалась по отвесной стене в поисках его источника, чем изрядно нервировала и без того измученную мать.

Когда же детёныш вконец притомился, Рихард одел ему на шею кожаный шнурок с медальонами, шерстяное платье до колен и штанишки, а потом завернул в заботливо припасённое одеяло. Оставшийся путь он нёс мирно посапывающую девочку на руках. Ли откровенно завидовала дочери, ибо ей Учитель не оставил пути отступления.

Налетел очередной порыв ветра, ударил колючим снегом, принесённым с вершины горы. Существо ещё сильнее прижало и без того отмороженные уши, попеременно поднимая намятые лапы.

– И долго собираешься так стоять? Эффалия тоже мёрзнет, – донеслось из-за спины, вливая новую струйку ярости – единственное, что хоть как-то грело.

Шипы хвоста больно врезались в незащищённую полосу на боку. Ничего не получается… К чему это представление?.. Только ребёнка застудить… Воздух вокруг моалгрена повис непроницаемой пеленой.

– Нет, – тихо, почти неслышно, не оставляя выбора, подавляя сопротивление.

Пелена послушно спала. Окончательно теряя самообладание, моалгрен резко развернулся, клацнув челюстями, но наткнулся на воздушный щит и улыбку мага.

– Неважно, какой облик ты носишь, – ты остаёшься собой, Шиари. Перед тобой элементарная задача. Просто открой портал. Разве это невыполнимо для тебя? – Учитель смотрел в зло прищуренные глаза, его голос успокаивал и вселял уверенность.

Зверь снова повернулся мордой к пропасти и в веренице воспоминаний ухватил изображение лесной поляны и хижины. Перед ним тонкой, изломанной линией разверзлась материя мироздания, пропуская багряные отсветы заката вместе с теплом и цветочно-травяным ароматом. Но вновь хлестнувший по спине ветер шкодливым котёнком ворвался в сознание, спутал нити образов, унёс с собой и видение, и тепло. Переход захлопнулся, оставляя лишь стынувшую кровь да разочарование.