Обыкновенный мир

– Тебе нужно просто решить для себя самой… – прошептал Шаоань.

– Но я хочу знать: что бы ты сделал? – упрямо спросила Жунье.

Шаоань не мог понять, что происходит. Он достал обрывок бумаги, вытащил из кармана щепотку табака, быстро скатал самокрутку и сделал несколько затяжек:

– Ну, не хочешь – и бог с ним, разве нет?

– Они всё ходят за мной, а я… – Жунье страдальчески потупилась.

– Ходят… – Шаоань не мог взять в толк, почему, если девушка не согласна, мужчина продолжает настаивать. Неужели люди в городе совсем толстокожие?

– Какой же ты дубина, – пробормотала Жунье, не поднимая головы.

Шаоань почувствовал себя виноватым. Жунье так нуждалась в его помощи, но он оказался совершенно бесполезен. Что же делать? Может, сходить проучить этого приставалу? Но ведь он сын большого начальника. И потом, с чего Шаоаню марать об него руки? Если кто-нибудь посмеет так доставать в будущем Ланьсян, он точно изобьет его до полусмерти!

Он заметил, что Жунье по-прежнему сидит, скорбно склонив голову. Шаоань не знал, как ее утешить.

– В детстве, если бы кто-нибудь взялся обижать тебя, он бы сразу хватил моего кулака, – выпалил Шаоань. – Ты, наверно, не помнишь, как в Каменухе один парень специально запустил в тебя баскетбольным мячом, а я разбил ему нос до крови… Раньше… если тебе нужен был цветок лилии с высокого склона или плошка ягод, – я всегда первым бросался на помощь и никогда не подводил тебя… Но сейчас… это…

Жунье закрыла лицо руками и заплакала. Шаоань запаниковал. Он отшвырнул недокуренную самокрутку и быстро скатал еще одну. Наконец Жунье вытерла слезы платком и замолчала. Слова Шаоаня вновь напомнили ей об их прошлом, которое она никак не могла оставить. Она не знала, как побороть стеснительность и раскрыть свое сердце Шаоаню. В романах влюбленные девушки как на духу выкладывали все, что хотели, и делали это так естественно. Но сейчас, наедине с любимым, язык не поворачивался сказать самые важные слова. Жунье злилась на его безучастность. Отчего он вел себя как дурак? С другой стороны, разве она могла винить его? Ведь она просто рассказала ему о чужих ухаживаниях и ни словом не обмолвилась о велениях своего сердца.

Пора было перестать говорить с Шаоанем загадками. Но она не могла набраться смелости сказать все прямо.

– Как дела у семьи? – как бы между делом спросила Жунье.

Шаоань почувствовал облегчение.

– Все хорошо, только… – он подумал, что настал момент рассказать ей о своей проблеме, – с зятем вот беда…

– Что случилось? – она вскинула озабоченное лицо.

– Продал пару пакетов с крысиным ядом – коммуна отправила его на трудовое перевоспитание в нашей деревне. И отец еще мой до кучи… Домашние все как на иголках. Не знаю, что делать…

– Вот чепуха, глупость какая, простого труженика никто за человека не держит, как так можно… Давай попрошу дядю написать в коммуну дядьке Баю и старому Сюю, а завтра поедем вместе к ним в Каменуху!

Жунье разволновалась. Она считала проблемы Шаоаня своими. Ее обрадовал подвернувшийся нежданно повод провести вместе больше времени и поехать на одной машине в Каменуху.

Шаоань на это и рассчитывал. Правда, он не хотел осложнять жизнь Жунье и просить ее лично ехать в деревню. Дядьки-начальника вполне хватит.

– Тебе нет нужды ехать, – сказал он. – Хватит и того, что твой дядя замолвит за меня словечко. Я сам поговорю с дядькой Баем и старым Сюем.

– У меня все равно завтра нет занятий. Вполне можно вернуться в город к вечеру и провести день в Каменухе… Может, сразу пойдем к дяде?

Услышав историю про зятя, Жунье подумала, что Шаоань сейчас наверняка сам не свой, не нужно заговаривать с ним опять про ее «дело». «Будет еще время», – сказала она себе.

Шаоань увидел, как близко к сердцу принимает Жунье его проблему, и был очень тронут. Он сразу почувствовал себя намного легче и мгновенно встал на ноги. Только сейчас он заметил, что ирисы действительно невероятно красивые, сверкающе-синие, словно россыпь сапфировых искр. Он сорвал несколько цветков и вложил их в руку Жунье:

– Поставь дома в вазу – они продержатся еще пару дней…

Девушка благодарно взяла цветы и повела Шаоаня в город. Они не пошли домой, а отправились сразу в контору. Жунье сказала, что дядя должен быть еще на работе, и оказалась права. Раскрылась дверь, и он энергично вскочил из-за стола пожать Шаоаню руку. Тянь Фуцзюнь узнал Шаоаня: он встречал его, когда приезжал в деревню, и всегда спрашивал, как дела в бригаде. Председатель Тянь прекрасно помнил, что Шаоань не кто иной, как глава первой бригады.

Председатель налил ему чашку чая, протянул сигарету и щелкнул зажигалкой. У Шаоаня слегка дрожали руки, и он не сразу сумел прикурить.

– Хороший ты парень! Славные дети у Юй Хоушэн. – Тянь повернулся и спросил Жунье: – Это же шаоанев брат заходил к нам недавно?

– Да, – отозвалась Жунье, – это был Шаопин.

– А, Шаопин! И имена хорошие Хоушэн ребяткам подобрала.

Все улыбнулись.

– Правда, сейчас у них не так уж все хорошо, – сказала Жунье.

– А что случилось? – прищурился Тянь Фуцзюнь.

Шаоань рассказал председателю о своем зяте.

Тянь Фуцзюнь сидел в кресле и молчал. Он закурил и сделал несколько глотков.

– Все с ума посходили… – проворчал он себе под нос. – И сколько в Каменухе так народу перевоспитывается?

– Чуть больше десяти человек. Точно не знаю. Я слышал, что почти из каждой деревни есть люди.

– Да… это просто… – забурчал Тянь.

Жунье перебила его:

– Дядь, можешь написать письмо дядьке Баю и старому Сюю, чтобы они отпустили этого Ван Маньиня?

Тянь Фуцзюнь задумался, вытащил лист бумаги, написал распоряжение, встал и отдал его Шаоаню:

– Отдай Бай Минчуаню. Знаешь его?

– Знаю, – отозвался Шаоань.

Потом Тянь Фуцзюнь стал расспрашивать о Двуречье, и Шаоань рассказал ему много нового.

– Теперь деревенские даже еды вдоволь не получают. Что делать-то, Шаоань? – неожиданно спросил Тянь Фуцзюнь.

– Пусть себе начальство делает что хочет, – честно сказал Сунь Шаоань, – только не надо лезть в наши крестьянские дела. Будем сами хлеб растить – и никаких проблем не будет. Крестьянин, он всю жизнь при земле. А то такое впечатление, что пахать разучились: всякий плюгавец норовит тебя ткнуть носом – здесь не так, это не то. Все зарегулировали, связали нас по рукам и ногам. Про другое даже говорить не буду, но вот то, что не надо нам тут указания раздавать, – это точно…

– Да, парень, ты себя не на дороге нашел… Ну, ладно, найдем время – поговорим как следует. Будешь в городе – заглядывай. Сейчас у нас тут совещание, времени в обрез…

На обратном пути в школу Жунье с восхищением сказала своему спутнику:

– Мой дядька твои слова мимо ушей не пропустит. Вот ты красавец! Оставь распоряжение у меня – а завтра поедем вместе в Каменуху. Я хорошо знаю Бай Минчуаня и Сюй Чжигуна, лучше будет, если я сама отдам им бумагу.

Видя ее настойчивость, Шаоань отдал документ – ее вклад в его получение был, конечно, весомей.