Октябрический режим. Том 1

Однако консерваторы не собирались бойкотировать Думу. «Боже нас сохрани! Мы не были бы монархистами, если б отказались исполнять Волю Неограниченного Монарха, Самодержавного Русского Царя».

Если верить заметке «Речи», монархисты повсюду устраивали квартиры для крестьян, где к крову и угощению прилагалась предвыборная агитация. Кроме того, в городах правые могли бы опереться на мещанство. «Консервативной правой и даже черносотенной остается вся та часть населения, которая не имели больших капиталов и больших дел, состоит хозяевами дел мелких; лавочники, базарные торговцы, мещане, мясники, хозяева парикмахерских, булочных, каретники, буфетчики – вот истинные и неизменные члены союза русского народа и эту публику газетой еврейского направления с толку не собьешь, а бойкотом не запугаешь». Однако подтвердить ценз этим лицам оказалось затруднительно. «…мелкие хозяева имели торговые документы или в беспорядке, или составленными на жену или тещу, никогда не утверждались в правах наследства на свои домишки, предместья или лавочки, и в то время, как управский чиновник или железнодорожный машинист, у них квартировавший, попадал в список заботами управы и квартирного присутствия по два и по три раза, сам хозяин дома оказывался не имеющим права голоса, так как по окладной книге дом числился за его отцом или дедом».

У многих членов монархических организаций цензов вовсе не было. Характерно, что председатель саратовского отдела Союза русского народа однажды занял у либерала Н. Н. Львова несколько рублей на отправку верноподданнейшей телеграммы. «мы, монархисты, – народ бедный, цензов избирательных не имеем и в дни выборов не претендуем на победу, – писал Пуришкевич. – Бюллетени наших кандидатов не показатель нашего числа, ибо оно в сермяжном мужике да в сером лапте».

Гучков приложил титанические усилия, чтобы попасть в Думу. В списке кандидатов в выборщики по городу Москве знаменитая фамилия встречается, ни много ни мало, четыре раза: по Басманной части – Н. И. Гучков, по Лефортовской части – А. И. Гучков и Ф. И. Гучков, по Тверской части – К. И. Гучков. Однако ни Александр Иванович, ни его брат, также баллотировавшийся, не прошли в Думу.

Ходили слухи, что на тех выборах Гучков прибегнул к фиктивному избирательному цензу, арендовав мельницу в Каширском уезде. Однако подлог был обнаружен и кандидата вычеркнули из избирательных списков. Кроме того, Гучков будто бы использовать в качестве ценза имение своей супруги в Козловском уезде Тамбовской губ.

Образовавшийся ввиду неизбрания досуг Гучков посвятил московской городской думе. Однако вскоре скончался член Г. Совета от промышленности К. А. Ясюнинский, и 28.V.1907 вместо него был избран не кто иной, как Александр Иванович. Но и тут его ждала неудача. Впервые он появился на заседании Г. Совета 2.VI, а на следующий день, как известно, Г. Дума была закрыта и, соответственно, прервалась сессия верхней палаты.

Кадеты вступили в предвыборный блок с Союзом еврейского равноправия, предоставив этой группе право отвода любого выборщика или кандидата в члены Г. Думы по всей стране. «Лишь обрезанный еврейской цензурой кандидат Партии народной свободы может пройти в Г. Думу», – острил Бобрищев-Пушкин.

К подложному цензу прибегнул и Милюков, участвовавший в выборах в качестве приказчика книжного склада «Общественная польза».

18.I председатель Совета министров разослал губернаторам циркуляр с предписанием не производить давление на выборы. Однако еще в июле 1906 г. Горемыкин отметил во всеподданнейшем докладе, что невмешательство властей в предвыборную кампанию было ошибкой и следует вести агитацию и поддерживать консервативных кандидатов, не переходя, однако, пределы закона. И на сей раз администрация все-таки потихоньку прибегала к различным приемам влияния на избирателей – выдача бланков избирательных записок только зарегистрированным партиям, сужение круга избирателей или аннулирование выборов неугодных лиц посредством сенатских разъяснений избирательного закона, административная высылка или привлечение к судебной ответственности (а значит и лишение избирательных прав) кандидатов оппозиции и т. д. Характерный пример: в Петербурге выборы Ковалевского были кассированы, поскольку оказалось, что время его проживания в столице составляет на несколько дней менее требующегося по закону годового срока. Милюков напечатал в «Речи» огромный обзор приемов, примененных властями и консерваторами для давления на избирателей. Впрочем, представители правительства отрицали свое намерение влиять на выборы, перекладывая ответственность на местные власти и Сенат, «испуганный зрелищем первой Г. Думы».

С особенным удовольствием «Биржевка» напечатала указ Святейшего Синода, заключавший в себе инструкции для духовенства. По-видимому, газета находила, что господствующая Церковь таким путем вмешивается в предвыборную кампанию. Однако текст указа, предписывающий духовенству служить молебны и говорить проповеди, почти лишен политического оттенка и направлен, главным образом, на то, чтобы склонить паству относиться к выборам серьезно и голосовать по совести. Правда, Св. Синод советует разъяснять избирателям, что не следует выбирать в Думу «врагов святой веры и Престола», а избранным лицам завещать «крепко стоять за родину, за Царя и за веру», но в монархическом государстве это всего-навсего общие слова. Указ также предписывает священникам участвовать в выборах и стараться проводить в Думу «духовных лиц, пользующихся доверием своих собратий, а не доверием врагов религии», но было бы странно, если бы Синод желал обратного.

В Западном крае и Царстве Польском вновь бушевали страсти. Если раньше принцип «нi еднего кшесла» для русских проводился лишь местами, то теперь поляки официально приняли эту линию к руководству, чтобы увеличить численность польского коло. Это было объявлено через газеты. Тогда русские землевладельцы Юго-Западного края решили организовать выборы так, чтобы провести и своих. Шульгин рассказывает в своих воспоминаниях, как русские помещики Острожского уезда получили поддержку уполномоченных от мелких собственников – священников, чехов-колонистов и крестьян. Чтобы вытащить этих лиц из их деревень, русским пришлось проявить чудеса изобретательности. Но поляки сорвали победу, добившись кассации уездных выборов. Тогда Шульгин заново собрал своих избирателей, в кратчайшие сроки, разослав около 80 телеграмм. «Все уполномоченные, числом шестьдесят, явились как один. Телеграмма! Шуточное ли дело! Для некоторых из них это была первая телеграмма в их жизни, а может быть, и последняя».

Сами поляки впоследствии утверждали, что пытались войти в соглашение с русскими, но вмешалось православное духовенство: в Минской губ. русские выборщики, по словам Свенцицкого, были заперты в архиерейском доме, а в Речицком уезде той же Минской губ. заключенное уже соглашение разрушила телеграмма от минского архиерея. В результате «в первое голосование не прошел ни один поляк; в последнее голосование прошел один, и то только благодаря тому, что один из выборщиков за печью заснул». Левая печать тоже обвиняла духовенство Западного края (Гродно, Житомир, Киев) в попытках влиять на крестьян-выборщиков. Волынские крестьяне-выборщики «содержались и наставлялись» во время выборов во все три Думы в Почаевской лавре. Уже цитировавшийся Шульгин признает, что в Житомире духовенство дало приют и пропитание крестьянам-выборщикам, однако о какой-либо агитации говорит глухо и противоречиво.

В остальном повторились нелепости первых выборов. Правда, Челноков восхищался развитием крестьян-выборщиков Московской губернии: «Крестьяне знали все партийные программы, и прекрасно в них разбирались, умели широко ставить вопросы, быстро в них разбираться, находить разумные компромиссы в случае острого столкновения мнений», но в Рязани, по свидетельству Еропкина, прошли лица из земского третьего элемента, голосами крестьян, «которым они невесть что обещали».

Итоги выборов

Левый крен

Если администрация и давила на ход выборов, то слабо, лишь озлобляя избирателей и привлекая их симпатии к оппозиции. По партийному составу Г. Дума II созыва оказалась еще более левой, чем предыдущая. 505 депутатов распределились по следующим группам:

с.-д. 65

с.-р. 36

трудовая группа 101

народные социалисты 15

польское коло 46

к.-д. 91

мусульмане 28

казаки 17

октябристы и умеренные 43

монархисты 12

беспартийные 50

партия демократических реформ 1

Партийная физиономия II Думы совершенно иная, чем в прошлый раз: могучее левое крыло, слабый центр в виде фракции кадетов, уменьшившейся вдвое, и горстка консерваторов на правой стороне. Все это были новые для Думы имена, за исключением всего 24 лиц из первого состава. «Речь» писала, что страна послала бы тех же самых лиц, если бы министерство не лишило их (т.е. выборжцев) избирательных прав. Но в таком случае избиратели остановились бы на других кадетах, а не на социалистах. Нет, налицо ярко выраженный левый крен.

Столыпин назвал партийный состав новой Думы «парадоксальным» для России. Кадеты видели в нем ответ страны на правительственные мероприятия, находя, что она голосует назло властям. «Это пролитая кровь возвращается в Думу», – заметил Д. Д. Протопопов, прочитав в редакции «Речи» телеграмму о том, что от Сибири избраны социалисты. «Семь месяцев г. Столыпин выколачивал из страны "послушную Думу" – и "выколотил" социал-демократов и социал-революционеров», – писал Изгоев. Как и в прошлом году, «Речь» находила, что с конституционной точки зрения министерству следует уйти в отставку ввиду голосования страны.

Однако не следует смотреть на это голосование как на мнение всей России. При отсутствии политического опыта и низком уровне образования избиратели всюду, кроме столиц, подавали голоса либо наобум, либо под влиянием агитаторов. Поэтому преобладание депутатов-социалистов означает лишь то, что их агитация была поставлена лучше, чем у прочих.

Кадеты

В Москве победили кадеты. За них было подано 21366 голосов, в то время как за октябристов лишь 9791 голос. «С нами народ! Разумейте, языцы, и покоряйтесь, яко с нами народ», – объявил Кизеветтер на партийном банкете, кощунственно перефразировав богослужебное песнопение. Поскольку оно тогда пелось каждое Рождество на благодарственном молебне по поводу победы над Наполеоном, а недавно тот же Кизеветтер написал так называемый «кадетский катехизис», то «Голос Москвы» не преминул выразить надежду, что когда-нибудь это лицо сочинит и покаянный канон. На самом деле, судя по итогам выборов, народ был скорее с левыми.

От Москвы прошла целая плеяда ярких кадетов – кн. П. Д. Долгоруков, А. А. Кизеветтер, блестящие В. А. Маклаков и Н. В. Тесленко. Не менее яркие лица прошли и от Петербурга – И. В. Гессен, бывший министр земледелия и землеустройства Н. Н. Кутлер, П. Б. Струве. В числе избранных оказался и от. Григорий Петров. Однако ввиду отбываемой им епитимьи в стенах Череменецкого монастыря священник поначалу не мог принять участие в работах Г. Думы. По указателю он уже числился не кадетом, а беспартийным. Вскоре покровители добились его освобождения. При первом появлении от. Петрова в зале заседаний депутаты дружно встали и приветствовали его рукоплесканиями. Знаменитый депутат не успел ни разу выступить с кафедры.

Отметим среди кадетов и С. Н. Булгакова, впоследствии известного священника и богослова. Уже по его глубоким речам в Г. Думе отчасти предугадывается его будущий путь – они всегда несколько в стороне от центра прений и с уклоном в нравственные вопросы. Порой Булгаков оговаривался, что высказывается не от фракции, а от собственного имени.

Маклаков, Струве, Булгаков и Челноков составили во фракции правое крыло – группу «черносотенных» кадетов. Маклаков вообще назвал себя «самым правым кадетом».

Эсеры

На левом фланге бросается в глаза фракция социалистов-революционеров. Ее образование в Г. Думе вызвало изумление и негодование умеренных кругов.

«Нигде, ни в одном парламенте мира, нет революционной фракции; у нас она существует и на дверях одной из комнат Таврического дворца красуется аншлаг, извещающий всех и каждого, что за этой дверью изготовляется революция».

«эти социалисты-революционеры караются за пределами Думы по 129 статье уголовного уложения, а здесь они являются законодателями», – отмечал Пуришкевич.

Впрочем, 13.III Председатель Совета министров великодушно отмежевал фракцию эсеров от социалистических и революционных партий, отметив, что «тут играет роль созвучие названий».

Для характеристики состава этой фракции любопытен эпизод, рассказанный Наумовым. От Самарской губ. в Думу был избран, среди прочих, кузнец Абрамов, «здоровенный, лохматый, неграмотный мужик с распухшей от пьянства и драки злобной физиономией». «И этакая скотина – туда же лезет в Г. Думу!» – возмутился один из друзей Наумова. Даже обычный опрос, устно проведенный губернским предводителем, – местожительство, профессия и т. д. – вызвал у новоиспеченного законодателя затруднение. «Ответы получались невнятные, больше слышалось какое-то мычание, и лишь услыхав заданный мной вопрос, к какой политической партии он принадлежит, косматая фигура Абрамова сразу ожила. Послышался немедленный и внятный ответ: "Бомбист!"».

Неудивительно, что Столыпин в частной беседе признался: «Говоря тривиально, в Думе сидят такие личности, которым хочется дать в морду».

Социал-демократы

Среди социал-демократов особенно выделялся 28-летний Г. А. Алексинский – единственный депутат от Петербурга, не принадлежавший к партии народной свободы. Будучи дворянином, Алексинский прошел от рабочей курии и считался большевиком. Образование этого члена Г. Думы справочник М. М. Боиовича описывает кратко, но красноречиво: «С перерывами учился в московском университете по историко-филологическому факультету. Несколько раз сидел в тюрьме. Государственный экзамен удалось выдержать только в 1904 г.». При этом до выборов Алексинский числился корректором типографии «Дело» – возможно, чтобы пройти в Думу от рабочих.

«Он был маленький, почти горбатый, с умными глазами и насмешливым выражением лица», а его пронзительный голос раздражал, «как звук пилы по железу». «Откуда оно такое взялось?» – прошептал волынский крестьянин Никончук, увидев Алексинского.

Крестьяне

Во II Думу прошло немало крестьян, которые, как и в предыдущий созыв, совершенно не годились на роль законодателей. После присяги некоторые расписались крестиками. Одним из немногих, участвовавших в думской деятельности, был Петроченко (Витебская губ.), бывший придворный почтальон.

Октябристы и умеренные

Эта группа объединила всех конституционалистов. В III Думе их пути разойдутся.