Утешитель

Утешитель
Якуб Суламбекович Султыгов

Жизнь наша на первый взгляд – цепочка связанных событий. С годами из памяти уходят люди, действия, потери и победы, которые казались в свое время судьбоносными. На смену им приходят новые лица, группы, мелкие или грандиозные дела. Мы приучены к тому, что у всякого явления есть начало, середина, конец. Однако один единственный взгляд со стороны, ясно напоминает о параллельных событиях, одновременных шагах носителей различных судеб. И это становится для нас важнейшим уроком.

Утешитель

Якуб Суламбекович Султыгов

© Якуб Суламбекович Султыгов, 2018

ISBN 978-5-4493-3657-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Психи и логика

– Здравствуйте, дорогой друг, пожалуйста, садитесь, – профессор Исаев жестом указал на диван. – Вы понимаете, причина вашего вызова не вполне обычна для нашей клиники. Наблюдая за вами не первый день, просматривая видеозаписи, мы пришли к выводу, что вы нуждаетесь в совершенно новом лечении.

– В каком именно?

– Речь о новейших достижениях медицины. Новые лекарства, разработанные нашими фармацевтами, дают потрясающие результаты. За много лет своей практики, я подобного не помню.

– Профессор, я не нуждаюсь в ваших новых лекарствах, если вы находите их потрясающими, то тряситесь сами, пока не надоест.

Профессор Исаев вдруг почувствовал, что теряет привычное самообладание. Кровь прилила к его лицу, он тихо спросил:

– Вы готовы всю жизнь провести в четырех белых стенах, рассказывая небылицы о каком-то плато Нгоронгоро? Поймите, у вас есть все шансы получить самое эффективное лечение.

– Там, в степях Нгоронгоро, вас бы еще быстрее вылечили от вашей самонадеянности. Воображаете, представляете себя неким верховным существом, которому позволено лепить, словно из пластилина, чужие мысли, планы, надежды, правду? Вы самонадеянны.

– Судя по вашим словам, гражданин Мор, вы мало похожи на сумасшедшего, – Исаев отвернулся к окну, – однако я поставлю вопрос о необходимости лечения перед куратором из Комитета.

– Вы видели вопрос? Уяснили его символ? Он, чтобы стоять, должен опираться на точку, а она – круглая! – Мор смеялся, опустив лицо к полу.

– Уведите его в палату, – профессор подал знак санитарам и четыре человека с палками двинулись к пациенту.

– Друзья мои, – человек из Нгоронгоро обращался к каждому из них, – я уйду от вас, когда посчитаю это необходимым, а пока вперед, мне баю-баюшки-баю пора…

– Вы обречены на тщетную надежду, – обращаясь к пациенту, главный психиатр впервые за многие годы сорвался на крик, – вам никогда не достичь безумных целей, что занозами сидят у вас в голове!

– Я не возьму из миллиарда слов и горсти для вас. К чему тратить звуки? Мне судьба может подарить встречу с учителем, у которого есть ответ, и с ребенком, который возвращает надежду. Вам же остается мир сумасшедших.

– Заприте его, а если надо заколотите дверь большими гвоздями, – профессор облокотился на белую тумбу и дрожащими пальцами достал портсигар.

За большой металлической дверью слабо слышны слова и звуки. Прямо над кроватью виднелось оконце с сеткой из толстых железных прутьев. Гость из Нгоронгоро подтянулся и попытался заглянуть в соседнюю комнату. В этой комнате на полу сидел почти голый человек и двигал рукой небольшой камень. Нагибаясь вперед, он нюхал камень, подталкивал его носом, закрывался от него ладонями.

– Ты как сюда попал? – спросил Мор безумца.

– Ты что, умеешь говорить, да? – хрипло заорал человек.

– Тише ты, тише, не кричи. Я просто хотел узнать, есть ли выход из твоей комнаты.

– Выхода нигде нет, – человек скосил глаза, дико улыбаясь солнечному свету, упавшему на его лицо, – все в камне, без пропуска, дыр, проходов, плотно, надолго все… Ты скажи, если камни молчат, тогда они знают?

– Что знают? И как это камни молчат?

– Я п-пп-п-пом-мню, – гримаса скривила его лицо, – что если кто-то молчит, значит, он знает больше всех. Послушай, камни всегда молчат! А!? Знают больше всех?! И еще, если камни молчат, значит это им нужно?

– Кому, им?

– Кирпичам!

Гость из Нгоронгоро беззвучно рассмеялся, сползая по стене. К стенам маленькой комнаты прибавилась стена бессмысленности, стена чужого безумия. Он затих, а затем пригнул голову и стал жадно вдыхать воздух. Камни молчат, но запахи рассказывают много и долго, обо всех и каждом. Надо только не спешить.

Дава-Даа

Маленький мальчик сидел на шкуре неизвестного животного и сгребал руками песок. Он лепил гору, на которой собирался построить замок из камней. Мальчик не обращал внимания на назойливых мух, круживших над шкурой, и не замечал сильный ветер, трепавший его волосы. Усердно сгребая песок, малыш встал на колени, используя кисти и локти, насыпал холмик серого песка.

Он взял в руки несколько камней, которые нашел на дне оврага и спрятал от посторонних глаз. Два золотых самородка, огромный изумруд, и прозрачные подобно слезе, весело сверкающие солнечными лучами алмазы, речные голыши и осколки гранита послужили ему строительным материалом. Словно подчиняясь известной всему миру гармонии, малыш уложил в основание своего замка обычные камни. Сверху он украсил их алмазами и увенчал это строение золотыми самородками, на которые аккуратно положил зеленый изумруд.

Вдали от берега сновали, подобно муравьям, люди. Шумно проезжали машины, увозя в неизвестный мир неизвестных людей. На террасе возле дома, построенного из черного камня, утопая в мягком кресле, потягивал воду из алюминиевой кружки мужчина лет пятидесяти. Рядом с ним на плетенном соломенном стуле сидел другой мужчина, сухопарый, с припухшим веком левого глаза. На дне кружки был пробит инвентарный номер 567483. Пятьсот шестьдесят семь тысяч четыреста восемьдесят три. Там мог быть любой номер.

– Посмотри, что это светится перед тем босяком? – хозяин кресла кивнул в сторону берега.

– Кусочки зеркала, дети любят лепить такие «секреты», а солнце превращает их в бриллианты, – усмехнулся в ответ сухопарый.

– Может быть, все может быть, – мужчина поднялся, опираясь на подлокотники кресла, вытер пот со своей крупной, коротко стриженой головы, – однако же, иди и проверь. Я чувствую, он рядом. Пусть даже, как повторение, но он рядом. Мы можем слушать людей, слушать их слова, но верить можем только собственному чутью.

***

– Скоро ночь и все должны спать, – маленький мальчик рассуждал, тихо разговаривая с собой. Он смотрел на свой великолепный замок и улыбался. Ветер крепчал, легкий озноб пробежал по телу малыша. Он взглянул на небо и почувствовал тревогу – среди белых облаков над горизонтом вырисовывалась темная тучка. Он боялся гроз, особенно ночью, когда все погружается во мрак, и царствуют только гром и молнии. Тогда ему казалось, что в комнате кто-то чужой и страшный прячется по углам. Холодный страх проступал на нем липким потом. Но ему было жалко чудесного замка, который размоет скорый дождь. Он встал и накрыл его тяжелой рыжей шкурой, но сделал это неловко и упал всем телом сверху. Порыв ветра поднял песок и малыш, прикрывая глаза, быстро побежал вдоль берега. Он сильно запыхался, но не останавливался, боясь оглянуться и вновь увидеть темную тучу…

Когда мужчина с припухшим левым веком, добрался до места, то ничего не обнаружил. Он несколько раз со злостью ковырнул ногой песок и разразился руганью. Первые капли дождя заблестели на его щеках. Однако он не обратил на это внимания и только потягивал воздух носом, словно пытаясь уловить некий запах. Резко склонившись, он замер в поклоне и аккуратно отгреб песок в сторону и приподнял край шкуры. Из-под нее взлетела черная муха. Шкура была сырой, на ней виднелись красные прожилки.

– Дурно же ты, дрянь, пахнешь, – мужчина плюнул. Помыв руки в морской волне, он отправился обратно.

Мальчик промок, казалось до нитки, однако не испытывал особого холода и забравшись на мансарду старой крашенной в кирпичный цвет дачи, улегся на сухие доски. Кругом сверкали молнии, бушевал ветер и впервые малыш почувствовал, что вместо страха перед сумраком грозы он испытывает некое чувство радости, даже восторга. Его не пугали, как прежде огромные черные тени оставляемые игрой света и мрака. Он видел красоту ночи, дождя, разрываемые собственной тяжестью серебряные капли воды; все переливалось, светилось, клокотало – словно единый, живой организм. Он чувствовал волну блаженства, потягиваясь всем телом. Ему было хорошо, и он не обращал внимания на холодные брызги, попадавшие на него. Устремив взгляд прямо вверх перед собой, мальчик вдруг увидел отчетливую тень, очень похожую на человека… Кто бы это ни был, он не был призраком или плодом воображения. Малыш почувствовал слабую тревогу и осторожно, стараясь не дышать, приподнялся…

На стуле, упавшем набок, сидел мужчина в старом длиннополом пальто. Малыш увидел черные, и седые волны волос, короткую щетину на щеках незнакомца. Человек вдруг посмотрел в его сторону и мальчик не успел еще опомниться, как услышал его голос: «Не бойся, иди сюда». Не отрывая локтя с колена, мужчина рукой пригласил его спуститься вниз. Однако малыш замер и испугано смотрел на незнакомца. Он напомнил ему нищих, которых неоднократно видел в своей жизни. Эти бродяги казались таинственными и опасными людьми. Но вдруг стало светло благодаря золотистым нитям лунного света, проникшим в дом. Мальчик успокоился и осторожно стал спускаться вниз по лестнице. Старые деревянные ступени скрипели под каждым его шагом.

– Ты кто? – чуть дыша, спросил малыш незнакомца.

– Я – гость, – ответил мужчина.

– Скажи имя твое, – попросил мальчик.

– Имя расскажет обо всем. Зачем тебе мое имя? – глаза незнакомца теперь смотрели на ребенка холодно и внимательно.

– Ты прав, имя расскажет все, но бояться этого не надо, ведь ты обретешь доверие, – сказал малыш с улыбкой.