Былина железных душ

– Нет, не погиб! – прокаркал надменно вран чернопёрый, вновь встряхивая своими крыльями, показывая тем самым, что он здесь главный рассказчик. – Разняли их, и бежал Кощевит. Подоспели берегины и прогнали поганого прочь и выручили Деда-Пасечника. Хотя, впрочем, неясно было, кто победит – али дед али же его супротивник, также неясно, как туман моих речей да как мгла моих словес. Посему я усомнился в силе Кощевита. Думаю, он теперь опасается пчёльника седого.

– И что же, Кощевит бежал прочь и теперь не будет мешать нам? – спросил Беленир. – Не знаю почему, но я сомневаюсь, что он так просто оставит своё дело.

– А он его и не оставит! – молвила птица вещая. – Да и зачем это ему? Он продолжит своё дело и, быть может, доведёт его до конца, прежде чем вы доберётесь до Каукиса из Вутирна, а затем на родину, дабы убить Идогурна проклятого, огненного змея.

– Но каково его дело? – воскликнул витязь, ожидая услышать понятный ответ. – И как Идогурн связан с Кощевитом?

– Идогурн, змей смертоносный, связан с Кощевитом многочисленными нитями, пряжою коварной, – рек каркун. – Эту пряжу напрял зачинатель ков всяких и страшных дел – сам Кощевит. Знай, что это он разбудил Идогурна и приказал склонить твою отчизну перед своей волей – затем, когда змей наберётся больших сил после долгого сна, он направит его в Брегокрай. А пока идите, куда идёте, и остерегайтесь Кощевита, ибо он сделает многое, чтобы защитить от вас змея. Опасайтесь всяких козней. Наверняка, вам предстоит их испытать на себе. И знай, живёт здесь коварная ведьма, скорее всего Кощевит уже в сговоре с нею, потому опасайтесь: по ночам разводите костры. Да и за волком нужен глаз да глаз. А теперь прощай, друже, должен я уйти в даль необъятную! – и ворон, расправив свои крылья чёрные, вознёсся в воздух и вскоре скрылся во тьме, каркнув пару раз над головою Беленира.

Вскоре пришли, наконец, Всесвятлир, берегин и конь, притащив к костру Гвиулиса серого, связанного добротной берегиновой вервью. И Волк Серый был так надёжно скручен, что не мог даже пошевелить лапой. Лишь рычал он временами, хотя и обмотали ему пасть. Наверное, его лапы уже затекли и онемели, и он их вряд ли чувствовал. Беленир оглядел берегина еще раз. Лик его был величественен и грозен: очи были зелены и оченно глубоки, а волосы длинны и растрепаны, но лежали грозно и красиво. Борода же его была пусть и не по колено, ибо такая у берегинов не вырастает, но покрывала щеки и подбородок. На нём были штаны, носил он также и рубаху узорную, поверх которой была надета серебристая кольчуга, звенящая, словно тысячи колокольчиков. На голове же у берегина был шелом злачёный с дивным наносником в виде змеи и рисунками белокрылых лебедей. В руках он держал короткий меч, откованный из железа крепкого и блестевший в свете костра, будто молния в чёрных облаках; в красивом туле у него лежал лук составной, а за спиною, в колчане, виднелись стрелы калёные. И рёк берегин:

– Здравствуй, Беленир! Извини, что угодил в тебя стрелою, не чаял я, что она попадёт в тебя. Уж больно хитёр-мудёр оказался волчище, изворотлив больно.

– И тебе привет, берегин! – отвечал Беленир, поняв по гордой осанке самого берегина и по его манере держать себя, что он происходит из высокородных мужей. – Но как твоё имя? Видно, моё имя тебе уже назвал Всесвятлир, а твоё мне не сказали. Я хочу знать, кто помог нам одолеть грозного зверя, волка лесного. В конце концов, поймать Серого Волка – самый настоящий подвиг.

– Зовут-кличат меня Волнозор и я служу Гелену верою и правдою и своим оружием! – ответил берегин. – Меня послали по совету Фрерина вам в подспорье – недавно на мою заставу, что находится на юге Брегокрая около Синегривки, прилетела птица вестовая и принесла приказ выследить вас и примкнуть к вашей компании. Но не только ваш край я помогаю спасти, но уберегаю и свои земли – Фрерин полагает, что главная цель Идогурна – Брегокрай. Ибо ночная тень, сокрыв один край, погасит день и в другом месте.

– Так значит тебя прислали по совету медовода, ох и мудр этот дед! – воскликнул Беленир. – Что ж! Раз он так присоветовал, то мы примем тебя к себе, будь же тоже спасителем нашего славного края.

– Ох и не славен ваш край сейчас! – молвил Волнозор с печалью. – Междоусобицы раздирают его на части, а державец сидит сложа руки. Один князь Митрапирн сохранил прежнюю мудрость.

– Что-то мы такое слышали, да только без разницы нам на тех, кто правит, главное, чтоб правили хорошо, – сказал Беленир.

– Да в том дело и худо, что ваш государь не в силах удержать в руках тяжесть своей короны, – молвил Волнозор. – Для этого нужна великая мудрость и сильная воля, коих ему и недостаёт. Его власть слабеет, и ему уготована ужасная участь, коли усобицы продолжатся. Ты должен что-то сделать с этим!

– Ну уж нет! – заявил Беленир. – С меня и змея хватит. Мне и этот поход в тягость, а ты мне предлагаешь другой!

– Но если бы ты не пошёл в этот поход, то пошёл бы другой вместо тебя и, быть может, не справился бы, – молвил берегин.

– Ладно, мне нелегко сейчас думать такие туманные думы. В общем, отныне ты в нашем братстве и будь ему верен! – на это берегин отвесил поклон и в благодарность дал Белениру склянку чиста хрусталя, исписанную узорами дивными, вьющимися самым удивительным образом. Склянка была очень красива и потому пришлась Белениру по душе.

– Это скляница с живой водою из древнего истока, в который опустилась с небес молния самой Маланьицы! – сказал с важностью Волнозор. – Выпей из нее и твои раны исцелятся быстрее в несколько раз, а из сердца исчезнут былые обиды и с души улетит прочь постылая печаль. Ведь эта водица чиста, что горный хрусталь, и прозрачна, как слеза единорога.

Тут же Беленир осушил скляницу и впрямь почувствовал себя лучше, и всякая тоска улетучилась у него из груди, перестав давить на него тучною ношею.

– А больше у тебя нету такой воды? – спросил витязь у Волнозора.

– Исток этой воды криничной тих и струиться по камням тонкой нитью, – ответил Волнозор. – В нём сложно наполнить скляницу. Никто и вовсе бы не знал о том роднике, ежели бы я не заметил, как с высоких небес из рук Маланьицы пало копье серебристое – многоветвистая молния.

– Да, чудеса добывать сложно и увидеть их непросто, – согласился Беленир, потупив очи к земле.

– Ты ошибаешься, – молвил ему на то Волнозор – В мире много чудес и ты глупец, если думаешь, что всё видел и слышал. Вот завтра увидишь ещё одно чудо, когда твои раны позалечатся. Да и разве этот волчище не чудо? – и Волнозор легонько толкнул ногой Серого Волка, что лежал подле них, крепко-накрепко связанный.

– Не видел ты настоящее чудо, – усмехнулся Беленир, – Горб Мосальный, что победили мы в рыбацкой деревне. А теперь я посплю! – и на этих словах витязь сонный отвернулся и задремал.

На дозоре встал Всесвятлир, а Волнозор, дав Брисинору живой воды, тоже лёг отдохнуть.

Всю ночь Беленир чуял на себе чей-то коварный взгляд и оттого все время ворочался и вглядывался в темноту. Среди ночи ему и вовсе казалось, а может и нет, что невдалеке от привала страшным огнём светились два ярых ока. Но вот уж занялась заря: над грудью земли взошло солнце жаркое, бросив на небо красный румянец. Роса предрассветная и невысохшие капли дождя алмазными россыпями заблистали в траве-мураве, и холодные туманы струистыми волнами потянулись вокруг холма. К тому времени на дозоре стоял Беленир, чья очередь была последней, и дышал морозным воздухом. Он уже не беспокоился о том, что увидел ночью, ведь вместе с утром пришёл свет, а вместе с ним развеялись все ночные страхи. И развеялись зря. Но вот дневное светило зашло за тучи, не успев даже взойти в полную силу, и длинные тени от всех дерев и даже от травы высокой исчезли, будто их и вовсе не бывало. Погода обещала быть пасмурной, по-осеннему мрачной.

Витязь разбудил своих спутников. Поднявшись, они подкинули веток в костёр и стали готовить еду. А едой той был заяц сероухий, которого поймал Волнозор в пору своего дозора, разглядев среди травы. И вскоре под умелой рукой берегина зверёк превратился в чудесное яство, приправленное травами и солью. Даже Серый Волк, что связанным лежал поодаль, стал принюхиваться, учуяв вкусный завтрак. Когда же заяц был приготовлен, путники расселись вокруг костра и стали есть, разрезая мясо ножами и говоря меж собой. А начался их разговор с вопроса, который задал Брисинор:

– Рана моя немного залечилась, и я чувствую себя лучше, друзья мои, но что же нам делать с тем, кто нанёс мне это ранение?

– С Гвиулисом? – усмехнулся Всесвятлир. – Порешим его здесь, шкуру снимем на шубы, не будет больше беспокоить путников проезжих.

– Нет! – воскликнул Волнозор, взглянув на серого зверя. – Он создание древнее: таких мало осталось. Нельзя брать на себя такое преступление, как убийство. Быть может, этот оборотень один такой остался. В конце концов, он может дать нам клятву.

– Он же волк, он зверь, пусть и был когда-то человеком! – рассмеялись Беленир и Всесвятлир, но Брисинор молчал, догадываясь, что Серый Волк не так прост, как о нём все думают.

– Говорят, всякий оборотень может говорить, – рёк Волнозор, – просто его надо понять. А этот волк, ходит молва, способен сказывать прямо как человек. Ваш конь тоже, вон, глагольствует: волшебные звери ещё не перевелись на свете, значит и оборотни говорить не разучились. Быть может, повести с волком речь премудрую, растолковать ему в чём дело?

Тут Всесвятлир освободил волку пасть и все обратились к зверю, а он устремил на них свой взор, опасаясь, что они затеяли что-то недоброе:

– Ну что, умеешь ты говорить, зверь лесной, али нет? – Гвиулис молчал, а потом взвыл, чая обмануть витязей.

– Что ж! – сказал Всесвятлир. – Раз он не умеет говорить и клятвы нам не даёт, то давайте снимем с него шкуру! – все одобрительно покачали головой, несмотря на порицания Волнозора, который настаивал на том, чтобы отпустить зверя.

– Не надо убивать меня, сгожусь я ещё вам! – провыл испуганно волк хриплым и осипшим голосом, силясь порвать верёвки.

– Говорит, он говорит! – воскликнул Беленир. Вмиг все окружили Гвиулиса, а Беленир спросил:

– Зачем же ты пытаешься убежать? Верёвки зачем хочешь порвать? Ведь, как ты сказал, ты нам сгодишься!

– Обманщик! – завопил Всесвятлир, намереваясь получить с оборотня добрую шубу.

– Нет, давайте вначале выслушаем, чем он нам сгодится! – посоветовал Волнозор. – Быть может, нам и впрямь нужна его помощь.

Все послушались мудрого совета, и даже Всесвятлир вскоре утих и дал вставить слово Гвиулису. И заговорил зверь серохвостый, и голос его был груб и страшен:

– Живу здесь не я один: поблизости можно встретить Егу – колдунью коварную, ужасную видом и мыслью! – все ахнули и удивлённо посмотрели на волка. – Да, да, ведьма эта проклятая обитает совсем близко и, наверняка, появится, ежели я опутан вервями. Меня одного она только и побаивается, а все остальные ей не страшны. Коли вы не развяжете меня, вам грозит гибель! Ночью она уже наблюдала за вами.

– Вот чего удумал! – рассмеялся Всесвятлир. – Чтобы мы его развязали! Может ему ещё и зайца поймать, а потом в рот положить?

– Пусть говорит: этой ночью я видел, как два глаза светились во тьме, а до этого, пока вас не было, прилетал Ведан – ворон с дорожного камня и тоже сказал что-то про ведьму, – промолвил Беленир, и все вновь навострили уши и принялись внимать волку, и даже конь, который не раз видывал говорящих зверей и сам таковым и являлся, подивился речам Гвиулиса.

– Могу я поклясться, что не буду против вас пакостить! – рёк зверь, Беленир кивнул головой в знак согласия, и оборотень вымолвил златое слово клятвы:

– Клянусь я Солнцем и Луною да своею головою, хвостом серым и шерстью доброй, что не учиню никакого зла, направленного против вас, пусть даже не будет у меня иного выхода спасти собственную шкуру.

– А теперь скажи против кого, вас?! – заржал конь, заметивший лукавство в словах Гвиулиса. – А то, быть может, ты имеешь в виду только двуногих.

– Противу вас всех! – взвыл тоскливо волк. – Неужто не понятно?

– А ты поклянись опять и именно против кого ты делать ничего не будешь, конь прав, больно уж ты хитёр! – воскликнул Всесвятлир. – А то по моему хотенью снимем с тебя шкуру, чтоб не рявкал.

– Хорошо, согласен! – обречённо взвизгнул Гвиулис, помахивая серым хвостом, который выпутался из верёвок. – Клянусь я Солнцем да Луною и своею головою, что не буду творить всякое зло против вас: коня богатырского, благородных витязей да берегина мудрого, иначе вылезет с меня вся шерсть и ни единого волоса на мне не останется, а хвост, тот вообще отвалится да скрутится, словно невесть что.

– Вот теперь другое дело, – заявил Беленир. – Вот клятва, так клятва! И без всяких недоговорок, и для слуха красива, а самое главное: она сдержит тебя от всяких глупостей.