Не сможет никогда прерваться…
К обеду гнев сошёл на нет,
И он по комнате маячил…
Но тут пришёл его студент
Андрей и жаловаться начал:
Литейный цех (что за народ!)
Не выполняет обещанье
И на работу не берёт —
Мол, штатное есть расписанье.
Онучин тут же позвонил
Начальнику, довольно жёстко
С ним говорил (почти грубил!):
«Иван Петрович, в чём загвоздка?
Я тут работаю за вас,
Я бизнес-план за вас верстаю,
Ночами не смыкая глаз.
И что в ответ я получаю?..»
Евстрат расстроен был совсем…
Он был похож на человека,
Разочарованного всем,
Опустошённого… Калеку…
Роман то состоянье знал —
Сам в этот омут погружался
Всегда, когда вдруг понимал,
Что зря работал и старался…
Он видел, что Евстрат устал,
Обмяк от перенапряженья,
Отслеживая все движенья
Стремящихся на пьедестал.
Он был измотан беспредельно,
Творить и мыслить не готов…
И вскоре, побродив бесцельно,
Ушёл с работы в пять часов.
Роман кой в чём решил сознаться:
С Евстратом помогли тягаться,
Совсем не ведая о том,
Савчук и (больше всех!) Жидков
Своим настойчивым стремленьем
С Араповым найти контакт,
К работе неприкрытым рвеньем…
Всего опаснее – простак!
Сказал Наташе – дело чести:
«Я им завидовал всегда,
Что оказались в нужном месте,
При деле эти господа.
И мне хотелось, чтобы кто-то,
Не выдержав Гордея стиль,
Ушёл, обидевшись, с работы,
И я его бы заменил…
Сейчас бы я, как Божью милость,