От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

Заключительный раунд здравиц посвящался членам Государственного комитета обороны (ГКО), а также Военных советов фронтов и армий, которые отвечали за политическую работу в войсках.

Молотов, сам заместитель председателя Госкомитета обороны, предложил тост в честь ГКО и «руководителей дела снабжения Красной армии во время Великой Отечественной войны» тем боевым оружием, которым разгромлены на полях сражений враг и его союзники. Тамада последовательно называл фамилии членов Государственного комитета обороны, довольно подробно рассказывал о тех областях, которые те курировали.

В завершение Молотов провозгласил тост за здоровье всех присутствовавших, и прежде всего за здоровье товарища Сталина. В газетном отчете этого тоста Молотова нет, а здравицы в адрес членов ГКО заметно более лаконичны.

Последнюю застольную речь произнес далеко за полночь сам Сталин.

Это было известное слово о русском народе.

Речь Сталина постоянно прерывалась шквалом оваций, поэтому короткий тост занял чуть ли не полчаса. Вот как его напечатали газеты:

«Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа (бурные, продолжительные аплодисменты, крики „ура“).

Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.

Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа!»

Однако в реальности в кремлевских стенах прозвучали немного другие слова. Сталин сам внимательно отредактировал и частично переписал представленный ему текст стенограммы его выступления. В первых абзацах правка была небольшой, редакторской. Так, Сталин заменил «Я пью за» на грамматически неправильное: «Я поднимаю тост за» (тост – речь, поэтому его нельзя поднять). Но концовка изменилась сильно, в оригинале она звучала так:

«– Но русский народ на это не пошел, русский народ не пошел на компромисс, он оказал безграничное доверие нашему правительству. Повторяю, у нас были ошибки, первые два года наша армия вынуждена была отступать, выходило так, что не овладели событиями, не совладали с создавшимся положением. Однако русский народ верил, терпел, выжидал и надеялся, что мы все-таки с событиями справимся.

Вот за это доверие нашему правительству, которое русский народ нам оказал, спасибо ему великое!

За здоровье русского народа! (бурные, долго не смолкающие аплодисменты)».

Как видим, за столом Сталин был более самокритичен, чем в официальной версии.

Такого подъема духа в кремлевских стенах не было никогда.

Молотов через много лет скажет: «Выдержал наш строй, партия, народы наши, и прежде всего русский народ, который Сталин назвал наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. И в этом не было проявления великодержавного шовинизма, а была историческая правда. Кто-кто, а Сталин разбирался в национальном вопросе. И правильно назвал русский народ той решающей силой, которая сломала хребет фашизму. Сталин, как никто, понимал великое историческое предназначение и тяжелую миссию русского народа. То, о чем писал Достоевский, – что ко всемирному, всечеловеческому объединению народов сердце русское может быть более других предназначено».

На картине Дмитрия Налбандяна «Торжественный прием в Кремле 24 мая 1945 года» участники изображены спускающимися с лестницы Большого Кремлевского дворца уже после приема. Довольные. За Сталиным – Молотов, Ворошилов, Микоян и отсутствовавший Калинин.

Пожалуй, ни одно из выступлений Сталина не вызывало такого потока комментариев – от восторженных до злобных и язвительных. Не буду ввязываться в спор.

На мой взгляд, ничего сверхъестественного не произошло. Сталин ранее многократно провозглашал здравицы всем, наверное, без исключения народам СССР. Роль русского народа тоже не отрицал. Даже в гимне пелось: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь».

Когда было более уместно сказать доброе слово о русском народе, как не в этот день – день празднования Великой Победы? И извиниться перед ним.

А 31 мая в доме приемов НКИД на Спиридоновке был прием для дипломатического корпуса, который в мемуарах описал Громыко: «Атмосфера ликования и светлой надежды на мирное будущее человечества царила в особняке среди участников дипломатического приема, который советское правительство устроило 31 мая 1945 года по случаю Победы над фашистской Германией.

Мне вместе с другими гражданскими и военными лицами посчастливилось присутствовать на этом приеме, который прошел без речей и тостов. Однако торжественность момента, радость Великой Победы ощущались в любом разговоре. Настроение создавала общая обстановка, и казалось, будто слышишь чарующие звуки чудесной музыки. Такими прекрасными остались в памяти дни великого всенародного торжества».

Сверхдержава США

Главным результатом Второй мировой войны для Соединенных Штатов стало то, что экономический гигант со слабой армией, до этого предпочитавший изоляционизм и невмешательство в дела остального, «порочного» мира, превратился в сверхдержаву по всем параметрам силы с интересами практически в любой точке земного шара и претензиями на мировое доминирование.

«Теперь первые роли играли лишь Соединенные Штаты и СССР, причем из этих двух „сверхдержав“ первая имела значительное превосходство. Просто потому, что почти весь остальной мир оказался истощен войной или все еще страдал от колониальной отсталости, мощь Америки в 1945 году была, за неимением лучшего слова, неестественно высокой»,. – подчеркивал известный англо-американский историк Пол Кеннеди.

Страна, где проживало 7 % населения мира, производила 42 % промышленных товаров планеты, 43 % электричества, 57 % стали, 62 % нефти и 80 % автомобилей. На американской территории не было никаких разрушений, на нее не упала ни одна бомбы или снаряд. Гавайи, где находилась база Перл-Харбор, тогда еще не были американским штатом.

К окончанию войны золотой запас США превысил 33 млрд долл. Америке все были должны: ленд-лиз не был благотворительностью. США стали крупнейшим экспортером в мире, владели уже половиной всех судов на планете. Американский уровень жизни был теперь намного выше, чем в любой другой стране. Хотя не все было так однозначно. Несмотря на хорошие урожаи и высокую производительность американских фермерских хозяйств, стали возникать проблемы с продуктами: теперь приходилось кормить не только армию за океаном, но и жителей многих стран разоренной Европы.

Экономическая мощь находила отражение и в военной силе Соединенных Штатов. Генерал Дуайт Эйзенхауэр констатировал: «В день капитуляции под моим командованием в союзнических войсках находилось более 3 млн американцев. Они составляли 61 американскую дивизию, из которых только одна не участвовала в боевых действиях… Были установлены межконтинентальные линии коммуникаций системы транспортировки и управления, создана структура военной администрации для контроля за многомиллионным населением враждебных стран». Это только в Европе. Всего же на военной службе к концу Второй мировой состояло 12,5 млн человек, из них 7,5 млн дислоцировались за рубежом.

Военные расходы США взлетели с довоенных 1,4 млрд долл., или 1,5 % ВВП, до 86 млрд долл., или более 36 % ВВП, к 1945 году. США обрели способность демонстрировать силу в любом районе планеты, к которому можно было подступиться с моря, благодаря своим авианосным ударным соединениям и морской пехоте. Еще более впечатляющим было американское превосходство в воздухе. К тысячам тяжелых бомбардировщиков В-29 добавлялись мощные реактивные стратегические бомбардировщики В-36.

Соединенные Штаты стали военной сверхдержавой, имевшей массированное военное присутствие в Европе, глобальную инфраструктуру для проецирования силы в любой точке земного шара, а теперь и навыки управления подконтрольными территориями.

И США готовились обрести монополию на ядерное оружие. В докладах военных Трумэну все громче звучала уверенность в этом. 25 апреля 1945 года военный министр Генри Льюис Стимсон прочел президенту меморандум, одобренный руководителем ядерного проекта генералом Лесли Гровсом: «В течение четырех месяцев мы, по всей вероятности, получим самое ужасное оружие, когда-либо известное в истории человечества. Одной бомбой можно будет уничтожить целый город».

Все это порождало уверенность во всемогуществе США, превращении ХХ века в американский.

Соединенные Штаты увидели возможность приложить свою вновь приобретенную военную мощь к абсолютному американскому экономическому доминированию для обеспечения цели американского глобального господства по праву морального лидера всего человечества.

Это право на моральное лидерство они стремились заслужить и мягкой критикой колониальной политики европейских государств. «США предупредили европейские державы, что не готовы поддерживать их экономически, если те и впредь намерены расходовать свои скудные ресурсы на реализацию имперских амбиций», – пишет британский историк Брендан Симмс.

Вместе с тем опыт двух мировых войн, шок Пирл-Харбора порождали в США комплекс уязвимости, опасения за безопасность собственной территории в случае новых военных столкновений. Отсюда установка на поддержание военно-промышленного потенциала и боеготовности на уровне, достаточном для разгрома любого потенциального противника, нанесения по нему опережающих ударов, на отнесение военных действий максимально далеко от американской территории. Установка на оборону «дальних подступов» вела к переходу от довоенной концепции континентальной обороны – защиты Западного полушария – к концепции обеспечения постоянного военного присутствия в ключевых регионах мира и потенциала глобальной мощи, достаточной для подавления любого противника в каждом из этих регионов.

При этом, в соответствии с набиравшей популярность школой геополитики (Маккиндер, Спайкман), главным источником стратегических угроз рассматривалось сухопутное пространство Евразии, контроль над которым со стороны враждебных США государств трактовался как угроза американским жизненным интересам. Особый интерес в связи с этим вызывали выявляемые геополитиками «окаймления» (rimlands) Евразии, откуда можно проецировать мощь вглубь Евразии.

Предвкушение Pax Americana – мира по-американски – заставляло искать вызовы, требовавшие мобилизации ресурсов и в мирное время во имя реализации этой цели. Мобилизующим фактором могла быть лишь внешняя угроза, сопоставимая с нацистской. И на эту роль в тот момент подходил только Советский Союз – вторая сверхдержава мира в военном отношении, обладающая иным общественно-политическим строем, который быстро стали приравнивать к фашистскому, и ставившая, как «докажут» вскоре вашингтонские ястребы, цели мирового доминирования.

Генри Киссинджер писал: «Холодная война явилась почти что по заказу и отвечала фундаментальным представлениям американцев. Имел место доминирующий идеологический вызов, делающий универсальные тезисы, пусть даже в чрезмерно упрощенной форме, применимыми к большинству мировых проблем. И налицо была четкая и явная военная угроза, источник которой не вызывал сомнений».

12 мая закончился тридцатидневный траур по президенту Франклину Делано Рузвельту. Над Белым домом в Вашингтоне вновь был поднят прежде приспущенный флаг. Трумэн с семейством немедленно перебрался туда из соседнего гостевого Блэр-Хауса, где прожил прошедший месяц. Пианино супруги Маргарет пришлось затаскивать через окно гостиной второго этажа. Жилые помещения в Белом доме к этому моменту уже были перекрашены на вкус Трумэнов, который мало кто считал изысканным. Готовились гостевые комнаты для матери президента и его сестры Мэри Джейн.

Информация к размышлению:

Трумэн ГарриС. 60 лет. Демократ. 33-й президент Соединенных Штатов. Родился в семье фермеров в Ламаре, штат Миссури. В детстве увлекался игрой на фортепиано и историей. Бросил колледж после первого семестра. Работал на железной дороге, в редакции газеты, банковским клерком, сельскохозяйственным рабочим. Служил в национальной гвардии штата Миссури. Участвовал в Первой мировой войне, воевал во Франции, командуя артиллерийской батареей, майор.

Демобилизовавшись, Трумэн начал политическую карьеру, которой был полностью обязан Томасу Пендергасту – боссу демократической партийной машины в Миссури, имевшей заслуженную репутацию самой коррумпированной в США и тесно связанной с мафией. Этот опыт оказал неизгладимый отпечаток на его политический стиль и психологию. При его поддержке Трумэн, не имевший юридического образования, был избран судьей округа Джексон (образование получил потом – в Университете Миссури в Канзас-Сити).

В 1934 году был избран от штата в сенат США, где у него было устойчивое прозвище «сенатор от Пендергаста». Но своей неистощимой энергией и целеустремленностью Трумэн добивался все большего авторитета среди коллег.

Национальную известность обрел в годы Второй мировой войны, когда стал председателем сенатского комитета по расследованию выполнения Национальной программы обороны, который выявил немало фактов неэффективного использования государственных средств и коррупции при заключении военных контрактов.