На краю земли

Полицейский все это время явно находится в напряжении. Ходит по сцене и нервно смотрит на актеров.

Полицейский. Граждане артисты, я обязан вам напомнить, что призывы к насилию и свержению конституционного строя караются законом. Я вынужден буду написать на вас рапорт и потребовать запрета спектакля.

Режиссер. Кто вам дал право вмешиваться в репетицию! У нас через три дня премьера. Вы это понимаете или нет? Здесь вам не полицейский участок, театр – это культурное учреждение. Здесь другие порядки и законы. Вы хоть немного разбираетесь в искусстве? На сцене все условно, не по-настоящему. Даже если мы со сцены и призовем к свержению вашего любимого конституционного строя, это будет лишь художественный прием. Это такое самовыражение – понимаете?

Полицейский. Ну дела, вы хотите сказать, что вам, артистам, уголовный кодекс неписан? Мне вот тесть давеча рассказывал, как он был в Москве в театре, где актер прямо во время спектакля с себя трусы снял и тряс своим хозяйством перед зрителями. А если дети это увидят и решат, что так и надо, будут потом в своих компаниях таким непотребством самовыражаться, это тоже театр будет? Как хотите, а я напишу на вас и ваши художества рапорт, пусть начальство разбирается.

Режиссер. Ну хорошо, садитесь за стол и пишите свой рапорт. (Подводит того к столу и усаживает на стул.) Только ради Бога! Не мешайте репетировать.

Стас. Эх, надо было того козла сначала к нам в театр затащить и на сцене морду набить. Тогда бы максимум условный срок дали. На сцене-то все можно…

Полицейский. Станиславского на вас нет!

Бачинский (уважительно). Вы, вероятно, хотели сказать, Сталина, товарищ полицейский?

Режиссер. Гордеев, Бачинский, прекратить посторонние разговоры. А то я вам сейчас покажу Сталина со Станиславским. Мало не покажется. Работаем!

Артисты занимают прежние места и продолжают разыгрывать сцену на корабле. Полицейский начинает писать рапорт.

Илья. Изя, твоя очередь.

Изя. Я уже сказал, что не любитель витать в облаках. Я как изучал, так и буду продолжать изучать Тору. Теперь еще вот Илья подкинул мне задачку. Придется помогать ему спасать мир.

Вика (всплескивает руками). Изя, ты же самый эрудированный среди нас, ты лучше всех должен понимать, что никакого бога не существует! Люди его сами придумали.

Изя. Люди не могут придумать то, о чем они не имеют ни малейшего понятия. Представления людей о Боге имеют к самому Богу ровно такое же отношение, как далекое будущее к нашим представлениям о нем. Вообрази себя в роли неандертальца, который рисует на скале свои фантазии о двадцать первом веке. Думаешь, мы от него далеко ушли?

Вика. Хорошо, раз твоего бога невозможно постичь умом, какой смысл в него верить?

Изя. «Credo quia absurdum est»[6 - «Верую, ибо нелепо» (лат.) – фраза, приписываемая Тертуллиану.]. А какой смысл вообще жить, если не верить в Бога?

Вика. Изя, тебе нужно срочно жениться. Я думаю, вся твоя вера в бога идет исключительно от неудовлетворенных мужских желаний. У тебя и шуточки все на эту тему. Поэтому я даже спорить с тобой не буду. Найди себе сначала хорошую девушку, потом поговорим.

Изя. Аминь!

Режиссер выходит на середину сцены и останавливает репетицию.

Режиссер. На сегодня достаточно. Завтра прогоним оставшуюся часть. Все свободны.

Стас. Между прочим, далеко не все.

Режиссер. Сам виноват. В другой раз меньше будешь шляться по ночным клубам. Товарищ полицейский, будьте любезны завтра утром привести нам этого оболтуса.

Полицейский. Обещать не могу. (Показывает дописанный рапорт.) Может, все-таки лучше вы к нам…

Стас. Уж коли зло пресечь, забрать все кляузы да сжечь[7 - Перефразирование слов Фамусова из комедии «Горе от ума» Грибоедова.].

Полицейский. Рапорты не горят. Собирайтесь, гражданин артист. Повыступали и будет, пора на нары.

Бачинский. Нет, это просто замечательно. Товарищ полицейский, положа руку на сердце: сцена – ваше призвание.

Полицейский. А страну, по-вашему, кто караулить будет? Ну артисты…

Все расходятся.

Акт второй

Утро. Остался два дня до премьеры. На сцену выходят Режиссер, Икорская, Маша, Бачинский, Полицейский, Стас, Радик. Все время от времени посматривают на полный зрительный зал.

Режиссер (кланяется к зрителям). Спасибо, что пришли поддержать нашего товарища!

Бачинский. Собрали тридцать пять тысяч!

Режиссер. Теперь мы просто не имеем морального права плохо сыграть. Юра, Маша, Наташа, делаем сцену «Сборы в автономный поход». Работаем!

На сцене остаются Бачинский в роли Изи, Икороская в роли Анны и Маша в роли Вики. Изя поет песню, Анна и Вика ему подпевают.

Прячется гордо в призрачном замке,

Спит, не снимая фрак,

Пешка, что хочет выбраться в дамки,

Только не знает как.

Ей надоела судьба адъютанта –

В струнку стоять при чинах.

Чистя мундир своего лейтенанта,

Всем она ставит шах.

Бьют барабаны, галдят гадалки.

Жизни течет река.

Каждая пешка стремится в дамки,

Только кишка тонка.

Чудо-девица из города Ницца

Туго шнурует корсет,

Пудрит мозги и наводит ресницы

Сто бесконечных лет.