Ливень

– Стажёр, не зевай! – закричал Рассада, падая на одно колено и разряжая мушкет в человека с саблей.

Некоторое время мы стреляли и заряжали, стреляли и заряжали. Из глаз моих градом текли слёзы, нос хлюпал соплями. Порох разъедал слизистую.

Споткнувшись о кровавую кашу, состоящую из чьих-то внутренностей, я упал на задницу и только это спасло меня. Острое копьё вонзилось между моих ног лишь слегка коснувшись бедра. Мушкетон мой отлетел в сторону, а пистолет застрял за поясом.

Оскаленные зубы и чёлка спадающая на глаза преступника с разукрашенными татуировкой щеками, могли стать последним увиденным в жизни. Могли бы, но помощь мне оказал тот, от кого я её никак не ожидал.

Метель закинул соединяющую наручники цепь преступнику на шею и перекрутив ее крутанулся на месте переломав тому все позвонки. Ногой грабитель пнул в мою сторону мушкетон которым я тут же воспользовался, пристрелив возникшего позади него человека с булавой.

Регина, разбрасывая вокруг себя проклятия поднималась по лестнице превращая третий этаж в щепки. Один из файерболов женщины оторвал голову бегущему к ней врагу, а второй спалил сразу двоих стрелков попытавшихся укрыться от мага за стопкой ящиков, превращённых ею в тлеющие головёшки. Гусеница снова двинулась вперёд. Замыкал её Боцман на плечах которого повис побледневший Тимс.

«Один этаж! Остался один этаж!» – думал я, нажимая спусковой крючок по мелькнувшей впереди тени.

Рядом кто-то закричал и под ноги нам рухнул Верба. Тяжёлая пуля снесла ему половину лица.

– Не смотри на него! Двигайся! – орал Рассада, пихая меня вперёд.

Легко сказать. Голубой глаз мертвеца, на оставшейся невредимой части лица, словно притягивал к себе мой взгляд.

Бах! Свинец снёс перила, и здоровенная щепка вонзилась мне в щёку. Стиснув зубы, я только ускорил шаг.

На площадке возле последнего подъёма в лужах крови лежало стразу четверо вооружённых мужчин. Здесь же стоял окровавленный Стич, грудь которого вздымалась от участившегося дыхания. Лицо, руки и плечи его были забрызганы кровью. Дождавшись нас от встал на своё место в гусенице.

Друг за дружкой мы поднимались наверх, ступая по мокрым от крови ступеням и тут теург получила синий сгусток энергии в щит. Женщина вздрогнула и её отбросило на два шага назад. Гусеница наша развалилась на части.

Шаах! Новое попадание и по руке моей побежали мурашки холода.

– Ах так! – завопила ведьма, стряхивая руку Бюлова со своего плеча.

Регина со злостью отшвырнула в сторону щит и пронзительно закричала (от чего мы все без исключения заткнули уши). С обеих рук её, с промежутком в пару мгновений, вырвались сгустки огня, наполнившие воздух шипением похожим на звуки сала на раскалённой сковороде. Первый фаербол отбросил на секунду появившегося перед нами теурга к каменной стене, а второй, коснувшись его тела…

Вы видели, как лопается воздушный шар? А воздушный шар, наполненный водой? Думаю, тогда вам всё понятно и излишние натуралистические подробности можно упустить.

Рука Рассады, удерживающая меня, наконец-то разжалась, и я смог усесться на пол выкашливая из лёгких осточертевший дым. Кавана рядом со мной вылил на свою голову фляжку воды. От завитых локонов и напомаженных усов не осталось и следа. У стены стоял обыкновенный черноглазый парень каких много. На подбородке младшего инспектора была глубокая ссадина.

Впереди в лучах яркого света бивших из окон, посредине этажа, на помосте, располагалась двухметровая клетка, накрытая огромным куском плотного шёлка.

– Что это, чёрт побери?! – ругнулся Рассада, перевязывая куском платка залитую кровью кисть. – Золото? Марафет?

– В клетке? – инспектор Бюлов, сложив руки на груди внимательно разглядывал находку ничего не предпринимая. Он словно ждал чего-то.

Столько трупов. Ради чего? Что скрывает завеса?

Любопытство взяло вверх надо мной, и я сдёрнул ткань с клетки. Малиновый шёлк волнами заскользил под ноги и за прутьями напротив меня возникли испуганные голубые глаза на бледном лице.

Глава 10. Призраки

Шумахер с расширенными от удивления глазами смотрел на двоих детей, скорее даже подростков десяти-одиннадцати лет. Худые, хрупкие, светловолосые, светлоглазые, с бледной, почти прозрачной кожей, они были похожи друг на друга и не похожи одновременно.

– Дети? – выдохнув выпалил стажёр.

– Подростки, – вторил ему Стич останавливаясь рядом.

Сначала я думал, что мальчишка и девчонка в клетке брат и сестра, но внимательно приглядевшись к ним отбросил эту мысль. Нет, у этой парочки явно были разные родители.

На наши вопросы, сыпавшиеся словно из рога изобилия, найдёныши не отвечали, только опустив глаза в пол кусали потрескавшиеся губы. В конце концов мы от них отстали, решив вернуться к расспросам позднее.

Войско моё смотрелось бодро хоть и было изрядно потрёпано. Хуже всех выглядел южанин, в прошлом месяце не испугавшийся полыхающего пламени и спасшего из заброшенного дома в Собачьем переулке беременную бродяжку. Покашливая, Тимс то приходил в себя, то проваливался в зыбкое нигде.

Метель, сидел тут же, устало опустив руки. Я видел, что он спас Ганса хотя мог воспользоваться обстановкой и просто сбежать. Наручники, такого как он, явно не удержали бы. Что ж, видно я в парне не ошибся.

Переступая через мёртвые тела, коих насчитал три десятка (ах, да забыл про ошмётки теурга у окна), я бегло осмотрел склад, но интересного больше ничего не обнаружил. Только брикеты с наркотиками, стопка тут, стопка там. Никогда столько кокаина в одном месте не видел.

Забрав из кабинета, находящегося прямо за клеткой, все бухгалтерские книги, исписанную от руки тетрадь и парочку писем, я отдал приказ к отходу. Ничего тут было делать, а то вдруг местные возьмут, да и нарушат собственные правила. Куш то нехилый тогда им обломится.

Сказано-сделано. Карета, постукивая колёсами понеслась по мостовой провожаемая многочисленными взглядами, а за спинами нашими жарко пылал пакгауз с изображением красного петуха на стене.

* * *

Встречать нас высыпали все «Мягкие лапы». Ступени были заполнены людьми, вытягивающими гусиные шеи и пытавшимися разглядеть нас получше. Мелкий дождик, бисером сыпавшийся с неба никого не испугал.

Тимс к этому моменту был уже час как без сознания, и из-за синих пятен под глазами и такого же цвета губ, больше напоминал труп чем живого человека. Подъехавшая карета Скорой помощи срочно увезла его в госпиталь «Чудесного касания» где ему должны были оказать помощь вне очереди. Затем дошло дело и до скорбного груза. Тело сержанта Вербы вынесли осторожно, будто боясь его разбудить.

– Головные уборы снять! – рявкнул Галгарпер стаскивая с головы кепи.

Все городские стражи обнажили головы выражая таким образом почтение в отношении погибшего на службе коллеги. Мулине на улицу не вышел, но я видел его силуэт в окне на третьем этаже.

– Только эти двое худых детишек похожих на призраков? – удивился Мулине стряхивая пепел с сигареты на серебряную тарелочку в виде облачка стоящую на краешке стола обитого лучшим красным сукном. – И всё?

Я знал, что курит начальник Городской стражи только в исключительных случаях. Врачи ему категорически запретили никотин в любых дозах. Что-то вывело его из равновесия. Неужели наш вояж в Геенну и смерть простого сержанта?

– Ещё много-много наркотиков, которые мы сожгли.

Облачко дыма поднялось над головой моего собеседника, а затем поплыло к приоткрытому окну.

– Ты уверен, что это был теург? – перескочил с темы Мулине. – Это же скандал! У них же там вроде какой-то реестр есть! За каждым теургом вроде бы должны приглядывать. Они же дьявольское оружие, чёрт их побери! Я свяжусь с…

В коридоре что-то сначала громко брякнуло, а потом раздался звук разбитого стекла. С сигареты хозяина кабинета, повернувшегося к источнику звука, на новенький красный ковёр упала горка пепла.

Я резко рванул дверь на себя и замер в коридоре в дальнем конце которого стояло четыре человека – инспектора Гобкинс, Фрус и Рафл окружили испуганного Шумахера под ногами которого валялась разбитая кружка.

Паренёк был напуган, но всё же пытался храбриться. Выпрямив спину, он упрямо тянул подбородок вверх.

– Мы с боем пробились на склад…

– Сморчок! Да мне плевать что вы там делали! Кто вас туда звал?!

– Это наш долг!