Занятная игра в жизнь

Надвигался праздник – Новый год – и хандрить по такому случаю было непозволительно. В принципе, все было хорошо. Нормально. К тому, что Елена в своих откровениях порой заходила за черту, Александр чуть-чуть да привык.

Видимо, сказка детства уходит вместе с самим детством, а то, что во взрослой жизни – то изведано, видано, и ничего в себе уже не таит. Черствеет душа, узнавая что по чем. Не оттого ли и Новый год становится таким заурядным праздником? Но все равно какая-то маленькая надежда на чудо, похожая на неказистую елочную игрушку, упрятанную вглубь ветвей, живет в нас…

Праздник отмечали всей секцией, для чего заказали кафе. Александр встретился с Еленой за час до начала – нужно было помочь в подготовке вечера. Елена пришла… другая. Если до сих пор Александр привык видеть ее одетой просто, что соответствовало, как он думал, ее характеру, то теперь, в новом виде, она показалась ему чужой и незнакомой. Красный пиджак стиля деловой женщины, который более пристоен торжественным собраниям, нежели таким беспечным праздникам как Новый год. На лацкане – брошка-бабочка, смотрящаяся на серьезном фоне довольно нелепо. К тому же, перебор косметических средств. Все это придавало Елене какой-то парадно-вульгарный вид.

Александр всегда плохо относился к пиджакам в женском туалете – словно бы они лишали их обладательниц своей женской сути. Он считал, что одежда должна подчеркивать исключительность человека, а не наоборот. Этот же костюм словно бы сокрыл все достоинства озорной души Елены и сделал ее старше и недоступнее.

«Ну, да ладно, в конце концов, дело вкуса», – отметил Александр. Но все же ощутил некий психологический барьер, а потому спросил:

– Мы как будем?

– В каком смысле?

– Будем вместе, или?.. Ведь у тебя до сих пор был муж – все это знают.

– Ну и что?

– Значит, никаких проблем?

– Какие должны быть проблемы?

Этот странный диалог не привел Александра к какой-либо определенности. Как-то все-таки отчужденно отвечала Елена. Он так и не понял, в какой степени следует показывать уровень их отношений. То ли они случайно оказались вместе, и он, как джентльмен, оказывает даме внимание, то ли они хорошие друзья, и могут позволить себе некоторую вольность; или же – чего уж скрывать! – веселиться на всю катушку, не опасаясь недоброго глаза.

В общем, с самого начала вечера возникла странная неопределенность. И Елена была не такой, и свою роль по отношению к ней Александр не осознал. Но, поскольку она его ничем не связала, то Александр решил, что все будет так, как будет, а значит, можно делать, что заблагорассудится: танцевать, шутить, петь – ведь праздник.

Уселись за стол, подняли бокалы с шампанским: за спортивные успехи, за старый уходящий год. Начало празднику было положено. Вскоре объявили первый танец – вальс. Александр обратился к Елене. Хотя он и был танцором так себе, но не стеснялся, потому как всегда извещал партнершу о том, что если возникнут какие-либо неприятные моменты с ее обувью, то он заранее просит прощения. Вот и сейчас, желая задать тон, чтобы сразу стало весело, и вечер прошел безо всяких натяжек, он и захотел пойти первым. На что Елена неожиданно ответила отказом:

– Я не умею… Я не пойду…» – произнесла она.

Это было неприятно. Но не успел еще Александр обидеться, как его пригласила женщина, стоявшая рядом и слышавшая их диалог. Она словно бы продолжила его:

– А со мной пойдете?

Как тут было отказать? И он пошел. И они закружились в вальсе. Партнерша была чуть скована в движениях, не совсем доверяла Александру, на что он попросил, чтобы она держала себя свободнее, откинулась ему на руку и… что-то вроде вальса у них получилось. Вернувшись к Елене, Александр еще не подозревал, что ситуация как-то изменилась. Когда он позвал ее на второй – медленный танец, то услышал в ответ:

– Танцуй со своей!

– Что случилось? – спросил он, недоумевая.

– Ничего, – ответила Елена. – У вас это неплохо получается. – И стала совсем чужой.

Началась какая-то ерунда. Они долго и отстраненно сидели рядом. А когда все же пошли танцевать, то оба молчали, отчего танец превратился в нудную обязанность.

– Что происходит? – спрашивал он.

– Ничего, – отвечала Елена и молчала, насупившись. Он не понимал: если это из-за вальса, так в чем его вина?

Теперь уже Александр надулся. Сел на стул и стал равнодушно смотреть на танцующих. Настроение портилось.

Вновь всех пригласили к столу. Хотя и сидели с Еленой рядом, но были далеко друг от друга. Александр несколько раз пытался взять ее за руку, но она отдергивала. Сидела с каким-то отрешенным лицом.

– Вспоминаешь? – спросил некстати Александр.

Ему показалось, что сегодняшнее состояние Елены – это как следствие ее раздумий о прошлой жизни: бывает так, в самый разгар веселья лезет в голову разное, вспоминается время, когда тебе было хорошо с кем-то другим… Вот и решил Александр, что и с ней происходит то же самое.

Елена как-то неопределенно кивнула. После чего ему стало все неинтересно, и он уткнулся носом в пол.

А вокруг шло гулянье. Дед Мороз со Снегурочкой устраивали новогодние аттракционы, люди толпились возле них и во что-то играли. Появились первые нетрезвые, которые привлекли всеобщее внимание непомерной веселостью. А это уже было обыденно и неинтересно.

Вот Елена зачем-то вышла из зала. Возможно, пошла к зеркалу. Отсутствовала довольно долго. Но вот она появилась – уже совсем мрачная. Села рядом, но ничего не произнесла. Была словно бы за сто верст от него.

Александр, когда в его жизни что-то окончательно и катастрофически рушилось, подчас начинал испытывать куражливое состояние духа. Ему как бы даже становилось интересно, чем же закончится все это. Вот и сейчас он, уже предчувствуя, как зарождается это состояние, взял в руки разноцветные шарики и стал рассматривать через них мир. Через синий шарик мир был синим, через розовый – розовым, а без шаров мир был реальным, а потому неинтересным.

Елена о чем-то завела разговор с соседом и даже улыбалась ему. А он принялся рассматривать чужую жену, сидевшую напротив. Уж очень она была приятная женщина, спокойная, привлекательная, совсем в его вкусе. Только смотреть на нее можно было через шарики, чтобы муж не заподозрил. Чужая жена, увидав сквозь пленку желтое лицо Александра, располагающе улыбнулась в ответ. Он поспешил оказать ей любезность – подал мандарин со своей половины стола. Она незаметно – одними глазами – поблагодарила.

Объявили танцевальные конкурсы. Первый – на то, кто лучше исполнит «барыню». Елену пригласил сосед, и она пошла. Плясала с таким натянутым выражением лица, что смотреть на нее было невыносимо – настолько непривлекательной она выглядела.

Александр не выдержал, пошел подышать воздухом к входной двери, но из-за курильщиков это не получилось. Решил, в конце концов, плюнуть на все – не портить настроение ни себе ни Елене. Подойдя, шепнул ей на ухо:

– Нам надо было прийти раздельно – так было бы лучше… – И решительно направился в круг, где начался темпераментный танец.

Одна из девушек, оказавшись рядом, спросила его:

– А вы меня помните?

– Нет, – ответил недоуменно Александр.

– Ну, конечно, ведь столько лет прошло… Мы с вами жили в поселке неподалеку друг от друга.

Александр напрягся и не мог вспомнить. А она продолжила:

– Это естественно. Вы тогда лет на пять старше были, на нас, шмакодявок, даже не смотрели.