Занятная игра в жизнь

– Не могли бы.

– Почему?

– Потому что я туда не пришла бы.

– Совсем?

– Да.

– Почему?

– Я бы не смогла быть с тобой рядом после всего этого.

И опять эти ее слова оказались по душе Александру, и опять он ощутил в себе что-то поросячье – словно бы насвинячил он в последний раз.

В общем, Александр посчитал их стычку простой и нелепой случайностью, которая пока ничем не подтверждалась, а наоборот, казалось, что Елена всей душой расположена к нему. Она опять была прежней: отзывчивой и внимательной, и особенно чувственной – в постели.

Елена разоткровенничалась и рассказала Александру историю своей жизни. А он, в свойственной ему манере додумывать, нарисовал в уме картины, уже почти с готовыми выводами.

В самом раннем детстве, еще до школы, Елена была оставлена родителями. Нашелся предлог – им некогда. Отец днем работает, вечером учится, мать – то же. Живут на съемной квартире. В общем, Леночка, едва оторвавшись от материной груди, перекочевала, образно говоря, к груди бабушкиной. Бабушка с дедушкой имели свой дом на окраине города. Дом стоял на склоне оврага, и сад, буйно разросшийся от обилия солнца и влаги, топил его в своей зелени.

Тут и прошло ее детство – среди простых людей, среди голенастых сверстниц с их нехитрыми забавами: скакалками, куклами, фантиками и бантиками. И ходила Леночка в обыкновенную школу, не подозревая о том, что есть школы для детей избранных родителей, и стояла та школа на краю города, и публика там училась всякая – от самой отъявленной шпаны до редких затюканных отличников. И все предпосылки были в девочке к тому, чтобы вырасти прилежной да разумной, но вот свобода от родительской опеки, да плюс ее симпатичная внешность очень мешали этому.

Впрочем, будучи школьницей, Елена не забывала о том, что надо хорошо учиться, вследствие чего была на хорошем счету у педагогов. Ее даже выбрали в актив школы. Еще тогда в ней проявились те качества, которые весьма нравятся людям: внешнее обаяние и умение ладить со всеми – со шпаной и с отличниками, с подругами и с учителями. Да и в ней самой зародилось стремление выделиться, и умение, как это сделать. Официально, в школе, она была хорошей, а на той, своей улице – кто знает?

Ребята за ней ухаживали такие, что оторви да брось. На окраинах жизнь развивается по своим законам, отличным от общепринятых – иначе и жестче. А красивая девочка на виду, и какой уважающий себя «блатарь» ее пропустит? (Елена не скрыла того, что у нее был покровитель, который потом «сел»). В общем, какой она была в детстве, Александр так и не разгадал – то ли чистой и непорочной, то ли уже прикоснувшейся к чему-то.

А потом – начало взрослой жизни, резкое, но, в общем-то, обычное: большая всесоюзная стройка, куда выпускница школы двинулась за романтикой, а скорее – просто для того, чтобы вырваться из своего полудетского однообразия, дабы познать жизнь. А стройка – это другая окраина, окраина страны, так скажем, только что название громкое, а действительность самая заурядная, если не того хуже.

И вот хрупкая девочка в резиновых сапогах и телогрейке бросает мастерком раствор на кирпичные стены и растирает его до гладкой поверхности. А начальницей над ней – «прожженная» бригадирша, которая раскрывает ей глаза на действительность, и этот учитель жизни добивается большего эффекта, чем все предыдущие педагоги вместе взятые, которые иным – словесным раствором – замазывали ей глаза.

А чему ее могли научить подруги по комнате, пускающие на ночь парней, покуривающие и умеющие выпить? Куда деваться? Если и были иллюзии, разве же не развеются? Конечно, трудовая закалка необходима, только под чьим руководством? Ни папы, ни мамы рядом нет (да и почти не было), а взрослая жизнь – вот она. На работе еще так и сяк, а вечером – что делать в общаге? Только в город на танцы, а там – знакомства. Все так живут, ей ли вороной белой быть? И вот раннее замужество. Отдалась сильному парню – то ли в знак протеста против заурядности жизни, то ли себе в досаду, то ли он взял ее так, как привык брать других. Беременность… Хотела аборт сделать, да он не отказывается.

Пошли в загс, зарегистрировались, и вот уже новая неустроенная семья повторяет путь родителей. Муж не отличается ответственностью, сама еще дитя – как жить? К тому же, в институт на заочное поступила. Все не ладится. Проблем много, а решения их не видно. Муж официально есть, а на самом деле – нет. Живут они по разным общагам, к тому же слухи о нем поползли. В общем, решили в ее город вернуться – к бабушке с дедушкой (к папе и маме нельзя – у тех лишь комната без удобств). Собрали вещи и заявились с новорожденным.

И опять она на прежнем месте, где каждый кустик знаком, где по дороге к дому за платье цепляются колючки репейника, а ягоды малины и вишни соблазняюще просовываются сквозь ограды. Но тут снова не заладилось. Муж попивать начал, стал поздно возвращаться. Ссоры пошли. Да и родным ее выбор не по душе пришелся. В конце концов, муж опять на стройку сбежал.

И снова – свобода. Правда, ребенок на руках, да учеба заочно. И возможность забыться в компании не обремененных семьей подруг (как забыться – Елена об этом не сказала, а Александр, конечно же, предположил по-своему). В общем, решила подать на развод. И развелась без особых хлопот. У мужа к тому времени другая семья образовалась. Вначале он платил алименты, а потом, когда у него двойня родилась, приехал, умолял, чтобы она отказалась, обещал, что будет переводить определенную сумму каждый месяц.

– В общем, я ему поверила… – продолжила Елена. – Но вскоре он написал мне, что Дениска не его ребенок… – Тут она замолчала.

– Так, можно же в суд подать, – предложил Александр, видя, как она переживает.

– Можно… Но я не хочу поднимать всю эту канитель. Думаю, что и так не пропаду… Хотя, сам знаешь, как женщине одной, да еще и с ребенком. А случись такое, чего, конечно же, я никому не пожелаю, но, предположим, мой бывший супруг тяжело заболел или стал инвалидом – я бы его взяла… – выдавила она чуть не со слезами.

Вот это заставило Александра с уважением подумать о ней. Это как-то характеризует – в жизни же чаще всего бывает наоборот.

– …А с Егором я от одиночества сошлась. Женщине только окажи внимание – она и рада. Он такой обходительный оказался, да и одевался «по фирме». Спортсмен, каратист. Против ребенка ничего не имел. Поначалу, во всяком случае. Да только нас, откровенно говоря, кроме постели, ничего не связывало. Он какой-то потаенный был – сам по себе. За все время для дома ничего не сделал, но себя не забывал. Жили мы уже в дедовской квартире – дед как ветеран войны получил. Потом, когда бабка умерла, он квартиру на меня переписал… А сейчас дед немощен, я его часто на зиму к себе забираю. С новым «мужем» тоже закончила отношения – зачем мне такой бездельник? Вот так мы и живем. Ты уж меня извини, что я в гости тебя не приглашаю, дед старенький – пахнет от него, сам понимаешь…

– Жизнь есть жизнь, – сказал Александр. – Я на такие вещи внимания не обращаю.

– Все равно, – произнесла Елена со слезами в голосе.

«Каково же ей живется, – сочувственно подумал Александр. – Приходиться ухаживать за старым да малым… Да и сама еще молодая. Работа тоже обременяет… А то, что у нее было два мужа – так это все ерунда. Они явно недостойны ее. Главное, что она человека в беде не оставит – вот это истинная мера души. А все остальное – так… устранимо. Однако же имя какое у него старообразное: Егор… Из деревни он, что ли?»

Раздался звонок в дверь.

– Мама?! – вздрогнула Елена и резко села в постели.

– Не должно быть… Она на работе, – ответил Александр, натягивая брюки и на ходу размышляя, кто бы это мог быть. Подошел к двери, открыл.

– О, гринго! Рад тебя видеть! – из коридора приветствовал его друг Гарри, широко раскинув руки. В общем-то, его звали Гера, но из-за склонности к американским манерам он получил такое прозвище. Вот и сейчас он имел вид бравого парня.

– Я тебя тоже, – ответил Александр. – Заходи. Раздевайся.

Гарри вошел, сильно потряс руку Александру, стал раздеваться.

– Давненько я здесь не был. Как поживаешь, старый хрыч?

– Какой же я старый?

– Ну-ну, не обижайся, – Гарри снисходительно похлопал его по плечу. – Ну, чего новенького? Не женился?

– Да как тебе сказать…

– Ну-ну! – Гарри с любопытством подталкивал его на откровение.

– Лена, – негромко позвал Александр.

Гарри переменился в лице:

– У тебя кто-то есть?

– Да.

– Ты извини, я не вовремя, – прошептал он.

– Ничего, все в порядке, – успокоил Александр.

Елена вышла, поздоровалась.

– Вот – Елена, – представил ее Александр.

– Очень приятно: Гера, – поклонился Гарри.

– Мы обедать как раз собирались, давай с нами, – предложил Александр.

– Нет, нет, я не буду, – поспешил он отказаться. – Я пойду.