Дикий утенок. Постмодернистский черный лебедь

Ариадна, Тезею нить свою предложит,
победу сил добра донельзя приумножит,
но Оноре Бальзак, шагреневую кожу
алчной тяжкой страстью пережжёт, скукожит.
Вильям Шекспир нашел страстям и безднам имя,
хоть говорил: «Не знаю я, как шествуют богини[20 - У. Шекспир Сонет 130, пер. С. Маршака]…»
Лучом скользнула
иль часами-пикассами по бедру,
наивная, в Дали зависла, в направлении к ядру.
Марс прохрипел, – «Я стёкла на пенсне,
прицел и смысл протру».
Она, смеясь беспечно, позабыла мантру —
Монмартру?.

И сладким дымом растворилась поутру,
легко и без опаски,
наивным голышом нырнула в пруд,
сгустились краски.

А сон хорош, ты, как всегда, свободна,
вдохни и запахни тугую грудь,
природной грации созвучна, сумасбродна;
я всё перерисую. Как? Когда-нибудь…

От тех, кто не умеет молча говорить, беги,
слова-горошины, по пяткам в рас-сып-ну-ю…
Ахилл рискует.
«Будь или не будь[21 - Песенка А. Пугачевой и М. Галкина, – ироническая отсылка к гамлетовскому «быть, или не быть?»]», опасности не чуя.

Себя расслышать – не нужны слова.
«Ку-ку», – морзянки пульс стучит едва.
Арбитр дает нам дополнительное время,
страдать, отдаться, петь на разных языках,
во сне и в унисон. Любовью побеждая страх.

Всё просто – скакуну излишне стремя[22 - три строки ниже читаются в ритме галопа.], —
Лишь ветер и солнце
и слезы росы?
на небесных цветах.
Еще все бездны бесконечностей
в бессчётных зеркалах,
друг в друга жадно насмотреться не успели.
Принц[23 - Гамлет] с Дантом по кругам развеет душу,
веру верто[24 - (лат.) перевернуть, превращать] в прах,
чтобы достичь чужой ветхо за вет ной цели.

Не зря высокий[25 - Шекспир был около двух метров ростом.] и нетленный бард предупреждал.
Дух наш, сопровождая, пробуждал, освобождал.
Он сердцу каждому, внимая, сострадал.
С пером наперевес гусиным, умирал и воскресал.
Он мудрость неподкупную на волю отпускал.

И, гения магический кристалл,
нам бури и несчастья предсказал.
Он знал, – когда натянута Улисса духа тетива,
пусть мысли плоть и чувства – то жива,
то, как мертва,
рискни попасть_ся в цель, легко,
на грани шутовства.
Без смысла и контекста[26 - см. Г. Бейтсон – о важности контекста.], всё —
«Слова, слова, слова[27 - У. Шекспир «Гамлет» 2 акт, сц. 2. Пер. М. Лозинского.]…»

Улисс в кругу друзей —
Гомера, Джойса, Бродского И., Кафки
медлит,
размышляя…

Не рассказал, о чем шептали, пели
сладкоголосые Сирены…,
обольщая и пленяя,
бессильные распутать,
морских узлов хитросплетенья,
растопить
защитный воск ушей и перепонок,
ломая голос свой —
он звонок, слишком тонок,
от напряженья жгли, роняя слёзы,
перья, меж Сциллой и Харибдой
застряли, с Троя мост, себе не веря,
безнадежно.

И сами гибли, с горькою обидой,
не слыша и не видя,
как истекает время, метку перейдя
и лишь пронзительные капельки дождя,
кукушке вторя, пробивали влёт…
преграды паутины, зависти оплот,
запечатлели ветер, запечатали сполна,
все голоса тысячелетий сна,
слов, мыслей, фраз, мечтаний
мертвая стена…
покрылась мхом.

Стена.
Огня и шторма,
ветра,
сна.

Загадка отвлечет от пустоты[28 - «Ибо от наличия – корысть, /А от отсутствия – польза» см. Лао Цзы – Книга пути и благодати, Стих 11. пер. И.С.Лисевич.],
Сфинкс ждал. Сахара не конфета,