Стихийное

невозможной любви расставанье,
это пройдет и осыплется листьями,
черствыми крошками слов, среди скал
неприступной души в глубине океана.
Снежным узором укроется, холодом льда
чуть прозрачным затянется свежая рана. И,
попрощавшись с затихшей любовной истомой,
мы, потерявшие самое лучшее,
сгорбившись под невозвратною горькой потерей,
чем бестелесней и горше, тем тоньше, больнее,
тем ядовитей бессильное злое неверье,
тем неизбывней и тяжче тяжелая ноша печали.
Всё, что мы знали когда-то о радости,
мы потеряли.

В детстве далеком фломастером ярким
в календаре отмечали.
Где оно, детство? Забыть, оживить, возвратить,
потерять невозможно…
Что-то вдруг вспомнится детское неосторожно.
Всё, что теперь недоступно, родные глаза
и шершавые теплые добрые руки,
вы наверху обо мне не забыли и знаете всё.
Через муки, мудро и твердо прошли.
Благодарен вам за рожденье, спасенье.
Я прошу вас простить меня,
плачу, надеясь на ваше прощенье.

Все мы в свой срок
пройдем через то, что положено,
все мы всегда на пороге…
И неизбежно готовимся к долгой дороге.

Что мы оставим,
всем новым скитальцам вселенной?
Может лишь памяти, тонкую нить…
ее уповаем нетленной…

Она оборвется
безжалостно, буднично,
так уж ведется
в этом не самом простом
из лучших миров.

Это всё.
Точку поставив в конце.

Сквозь тоску, лихолетье
мы надеемся – кто-то поймет нас, запомнит.
Что эта точка изменит в летящих столетьях?

Лучше не думать об этом
и просто смотреть и дышать,
и закончить это веселое
стихотворенье

молчаньем…

    2018

Юнга без ног

Я никогда не ходил под багровым шатром
парусины. В  море суровое, штиль или шторм
и тяжелое боцмана слово под дых,
если слаб или сдрейфил.

Целую жизнь нескончаема
мерная качка, как пытка
до звезд, до блевоты, до крови, до хрипа.
С зори до зари, по команде, по реям в ночи
жесткий ветер, секущий глаза.
Зубы и волю в кулак и молчи.
Синих жил маята и надрыв. Научила
шкоты тянуть до конца и привычная гибкая сила.

Через борт ледяная волна,
нахлебавшись до донца.
Хватка железная пальцев
и рома глоток, вместо солнца.
И моря простор, для вечных скитальцев.
Братва! Слепой и неверной удаче не верьте.
Рома в  печенке печать навсегда,
до неминуемой смерти.

Полундра! Пираты на голову в плотном тумане!
Под свист ятагана, картечи, пуль завыванье.
Кинжального злого огня разрывающий смерч,
абордажные крючья, пистоль —
одноразовый шприц одноглазого Гарри.

Он что?, твою мать, пионер эвтаназии?
Хрен тебе в печень, зараза!
Прими-ка ответный мой кортик.
Точный прямой!
Между панциря толстых пластин,
между ребер.

Бой не бывает коротким. Ни длинным.
Смешное мгновенье азарта.