Здравствуй, земля целинная. Книга третья

– А где сейчас, Анна Михайловна? – спросил Петр, – надо её попросить оценить твое платье. она в этом хорошо разбирается.

– Её сейчас нет дома, на днях её забрала скорая помощь, – ответила Марья Васильевна.

– Почему забрали?

– Ей плохо стало, сознание теряла. Видно, жара на неё подействовала.

– А куда её отвезли?

– В нашу районную больницу. Ей уже стало лучше, я её уже проведывала в больницу. Условия там тоже хорошие, как ветерану революции ей отвели отдельную палату.

– Мне надо к ней поехать, – засуетился Петя, – мне очень надо её проведать.

– Почему ты так спешишь, Петя, даже не поел, – заметила Наташа.

– Мне очень нужно с ней встретится, она это должна знать.

– Что знать? – спросила Марья Васильевна.

– Это я вам потом расскажу, – парень встал со стула и направился к выходу, – а в какой палате лежит?

– Она лежит в семнадцатой палате, – ответила теща и посмотрела на ходики, которые висели на стене, – но тебя туда никто не пропустит сейчас.

– Почему? – Петр остановился и вопросительно посмотрел на Марью Васильевну.

– Потому что сейчас полвосьмого, а в больнице вход в больницу посетителям с пяти часов вечера до семи часов.

Огорченный Власенко вернулся в комнату и сел на стул.

– Жаль, что она заболела, – сказал он.

– А что ты хотел ей сказать? – спросила Наташа, но муж не сразу ответил, видно, он раздумывал над своим ответом.

– Наташа, извини меня, но пока что я не буду тебе говорить об этом. Не подумайте, что я не доверяю вам, – Петя посмотрел на супругу на тещу, – но пока что лучше я ничего не буду говорить вам, но я уверяю вас, что эта новость для Анны Михайловны будет очень приятна. Давайте будем ужинать, а завтра мы с вами, Марья Васильевна пойдем в больницу.

Женщины быстро накрыли стол, а Петр тем временем играл с сыном новой заводной машиной. Мальчик, как завороженный, когда заводная машина бегала самостоятельно по комнате, он радостный бегал за ней, пытаясь догнать её. За ужином женщины пытались расспросить Петра о его впечатлениях от Франции, как там живут люди, но он говорил об этом сдержанно, ибо на инструктаже им говорили, чтобы они поменьше болтали о загранице, чтобы не будоражить умы людей, ведь разница между их странами была очевидна.

– А ты на Эйфелевой башне был? – поинтересовалась Наташа.

– На самой башне не был, но рядом мы ходили. У нас был жесткий график, и такие экскурсии не были предусмотрены.

Ответ видно немного разочаровал Наташу и, чтобы добавить весу в глазах супруги Петя добавил.

– Но зато я во Франции хорошо познакомился с драматургом Александром Корнийчуком, – похвастался он.

– Это с тем Корнийчуком, который написал пьесы "Гибель эскадры" и "Платон Кречет".

– Да. А еще он написал комедию "В степях Украины", которую мы смотрели в кинотеатре.

Петр стал подробно рассказывать о своем знакомстве с драматургом, о чем они говорили между собой, правда, он ничего не сказал о том, в каком месте они познакомились, и какова была роль знаменитого человека, в том, что о его скитаниях и приключениях не стало известно высшему начальству, что грозило бы большими неприятностями для Власенко.

– Он даже мне свой номер телефона дал. Сказал, что я могу звонить в любое время, он будет рад видеть своего земляка.

На следующий день Петр с Анной Михайловной поехали в больницу, чтобы проведать свою соседку по квартире. Утро было прохладное, по улицам ездили машины, которые смывали грязь с асфальта. После их проезда воздух очищался, создавалось впечатление, что прохожие находились на морской набережной. Они пришли немного рано, в больнице еще длился обход врачей, они сели на лавочку, которая стояла под высоким кленом. Стоял конец августа, а листья на деревьях от жары стали желтеть и устилать землю мягким ковром.

– Марья Васильевна, вы не будете сердится на меня, если я вас попрошу об одном одолжении?

– Нет. Говори, что я должна сделать.

– Я попрошу вас оставить нас вдвоем наедине с Анной Михайловной, спустя некоторое время, после того, как мы зайдем в её палату.

Конечно, теще в некоторое степени было обидно и непонятно, какие это тайны у её зятя с этой женщиной, но возражать она не стала, ибо Петр был для неё авторитетом. Если вначале ей было даже стыдно перед своими знакомыми за то, что у её красавицы дочери такой незавидный жених, который не имел даже среднего образования, то теперь она даже восхищалась им.

– Хорошо, Петр Григорьевич, как вам будет угодно, все же в голосе её звучали некие издевательские нотки, что заметил парень.

– Марья Васильевна, это никак не касается нашей семьи, но очень важно для Анны Михайловны, но, если кто-то посторонний узнает о том, что я ей скажу, то у меня будут большие неприятности.

– Петя, но я ведь тебе говорю, что я оставлю вас наедине.

Обход закончился, и они прошли в палату к Анне Михайловне. Она еще лежала в кровати, когда посетители вошли в комнату. Это была просторная палата, стены были побелены, паркетный пол начищен до блеска, в ней пахло медикаментами и специфическим больничным духом.

– Здравствуй, Анна Михайловна, – сказала Марья Васильевна, а следом за ней и Петр.

– Здравствуйте, мои дорогие соседи. Не ждала я вас так рано и вот встречаю вас в постели.

– Ничего мы недолго у тебя побудем. Как твои дела, подруга?

– Я уже здорова, чувствую себя хорошо. Прошу выписать меня из больницы, но врач еще хочет меня подержать в больнице. Петя, открой форточку, а то здесь так душно, медсестра всегда закрывает форточку, чтобы не было сквозняков.

Парень пошел к окну и открыл форточку.

– Как ездил во Францию? Помогли мои занятия из французского языка?

– Нормально прошла поездка во Францию, был в Париже возле Эйфелевой башни.

– Так, я пойду, а вы пока поговорите с Петром.

– Ты почему спешишь так, Маша?

– Мне надо пойти в магазин за продуктами.

Женщина вышла и закрыла за собой двери.

– Анна Михайловна, я надеюсь, что нас никто не подслушивает?

– Кому мы нужны, мы уже давно ушли в запас и нами никто не интересуется.

– Я должен сказать вам очень важную новость, но вы никому об этом не должны говорить.