Тайна Вселенской Реликвии. Приключенческий научно-фантастический роман в двух книгах. Книга вторая

И Эдди, увлекаясь всё больше и больше, сам того не замечая, что становится добровольным соучастником злодейских дел этого нечеловека, стал выкладывать тому суть своих идей.

– С целью самозащиты от угрозы, исходящей со стороны моря, а так же с целью уничтожения живой силы противника и его транспортных средств, можно попытаться создать гидроакустическое оружие. Средств и времени на его разработку и реализацию должно уйти не так уж и много. Для этого необходимы всего лишь мощный источник инфранизкочастотных колебаний, работающий в диапазоне частот от 0,1 до 25 Герц и ртутный гидроаэроизлучатель с рефлектором. Генератор находится в рабочем помещении, а излучатель располагается под водной поверхностью. Вот и всё.

Мощные инфранизкочастотные колебания через водную среду начинают воздействовать на приближающийся со стороны моря нежелательный объект. Всё будет зависеть, на какую частоту настроен генератор. Если это частота 4—7 Герц, то колебания через корпус судна начнут воздействовать на экипаж, навязывая ему агрессивное состояние, обеспечив самоуничтожение; если это частота 16—17 Герц, то будут вызываться состояния страха и обречённости, подводя членов экипажа к грани безумия; если это колебания с частотой 0,1—4 Герца, то колебания способны привести к разрушению самого судна по причине переменных, резонансных нагрузок большой мощности…

– Эту же систему, – продолжал далее Дюгель, можно применить и в случае нападения с воздуха, только излучатель должен находиться вне водной среды и быть направленным на воздушную цель. Акустический резонанс сделает своё дело: самолёты и геликоптёры будут разваливаться на ваших глазах, как карточные домики…

Потом Эдди предложил свою идею по созданию небольшой ракеты класса «земля-воздух», способной при полёте накапливать в себе и нести колоссальной величины электрический заряд. Это должна была быть своего рода ракета-конденсатор. Во время её полёта реактивная струя воздействует на небольшую турбинку, установленную за соплом, которая жёстко связана с механизмом образования электростатических зарядов, как это происходит, например, в машинке Румпкорфа. Заряды эти накапливаются на обкладках конденсатора огромной ёмкости, выполненного по принципу обычного электролитического конденсатора с диаметром, равным внутреннему диаметру корпуса ракеты. При подлёте к цели, или прохождении рядом с ней, к одной из обкладок конденсатора автоматически подключается игольчатый разрядник, установленный в носу ракеты. Между ней и целью возникает мощный электрический разряд в виде линейной молнии. Разрушительный эффект можно увеличить дополнительным применением боеголовки со взрывчатым веществом…

– Послушайте, Эдди! – не смог удержаться Рунгштольф. – Да вы для меня просто находка и неиссякаемый источник идей. А что бы вы могли предложить мне для легального бизнеса, ну, хотя бы, для нашей доблестной армии, для моего личного бизнеса? Оружие сейчас в большом спросе…

Дюгель постарался ответить и на этот вопрос. Правда, в самом начале беседы он заметил, как хитрый Вилли нажал на какую-то кнопку под столом. «Включил магнитофон! – догадался Эдди. – Тоже мне – конспиратор! Он думает, что я ничего не заметил, идиот! Ну и чёрт с ним: от этого я только в выигрыше»…

Для армии он предложил оригинальную конструкцию ручной, противопехотной гранаты, трансформирующейся в процессе полёта в реактивный снаряд.

– Граната эта будет иметь несколько необычный вид, – пояснял Дюгель. – Корпус боевой части её должен быть выполнен в виде «лимонки» несколько увеличенных размеров. Удлинённая ручка, с помощью которой производится метание, ни что иное, как металлический, ракетный корпус с твёрдотопливным зарядом. Как только произведён бросок, на конце рукоятки раскрываются пластичные стабилизаторы, тут же включающие механизм воспламенения ракетного топлива. Через пять-шесть секунд после этого граната разрывается в воздухе над головами неприятеля, находящегося от вас на расстояниях трёх-четырёх километров…

– Что касается ваших дел в сфере личного бизнеса, то порекомендовал бы делать его в области спорта, специализируясь на производстве спортивных тренажёров, – продолжал Дюгель. – Это весьма прибыльное и, в то же самое время, надёжное и безопасное дело.

– Да ими же переполнены все спортивные учреждения. – Рунгштольф удивлённо вскинул брови.

– Я имею в виду тренажёры-роботы для тренировки боксёров и каратэков. Представьте себе мысленно такого робота с человеческой статью, с программным управлением и, к тому же – самообучающегося. Его электронным мозгом будут фиксироваться все нюансы приёмов ведения боя противником, на что должны вырабатываться с его стороны соответствующие защитные и наступательные реакции. С таким роботом боксёру или каратэку со временем трудно будет справиться, но спортсмен от подобной тренировки наберётся максимум навыков и спортивного опыта. Впоследствии таких роботов можно даже будет выпускать на ринг… – Дюгель вкратце ввёл своего собеседника в суть устройства конструкции тренажёра…

Но он понимал, что всего сказанного сегодня недостаточно, чтобы обезопасить себя на будущее. Кто его знает, что может взбрести в голову этому безумцу: возьмёт, да и прикончит прямо тут же, не отходя от кассы, или ещё хуже – оставит вечным заложником в этой гиблой дыре. Поэтому пришлось напомнить самому.

– А вашу зубную боль, Вилли, я гарантирую снять, чтобы вы забыли о ней раз и навсегда, – обнадёжил он как бы мимолётом. – Но сделать это я смогу только после возвращения из Крутогорска.

По всему облику Рунгштольфа было заметно, что слова эти легли ему на сердце, как масло на хлеб, и в то же время он казался раздосадованным из-за переноса сроков расплаты со своими «вымогателями» на неопределённое время. Он сказал:

– В таком случае, дружище, буду ждать вашего возвращения с большим нетерпением, сколь долго бы оно не продлилось, и молить Господа Бога, чтобы с вами ничего не случилось. Отныне ваш псевдоним – «Центурион». Мои люди на острове день и ночь будут ждать ваших позывных возвращения. Островная аппаратура работает только в режиме приёма и, следовательно, связь – односторонняя, так как радиопередача, сами понимаете, может быть легко запеленгована…

Через два дня Дюгель покинул американский континент и отбыл в спецкомандировку…

4. Нежданная встреча.

Семь долгих лет пребывания в Крутогорске, не приносивших Дюгелю заметного удовлетворения, всё же не прошли даром. Ну, во-первых, это дало ему возможность хорошо продумать и построить планы на будущее; во-вторых, не приходилось чуть ли не каждодневно отчитываться перед обеими своими хозяевами: он добросовестно делал свою рутинную работу, вовремя поставляя необходимую информацию и секретным службам, и Рунгштольфу; в-третьих, ему стало известно о существовании прибора, способного воздействовать на протекание физико-химических процессов и на жизнедеятельность биологических объектов, а это уже кое-что – идеальное оружие. Правда, ему чертовски не повезло с его похищением, но ничего, всё ещё впереди, и, когда этот прибор всё же окажется в его руках, то… От этой мысли у Эдди закружилась голова…

Не повезло Дюгелю лишь с поисками секретных документов Генриха Рунгштольфа: его опередили эти молокососы. Хотелось так и оставить их навечно в том «погребе», да они каким-то чудом сумели выкарабкаться оттуда. А потом, это непонятное саморазрушение подземного сооружения… Для Эдди до сих пор оставалось загадкой, нашли там ребята то, чего искал он, или нет? Да это теперь не так уж и важно: какую ценную информацию могут нести в себе документы такого срока давности?

Зато эту неудачу Дюгель сполна компенсировал подношением Рунгштольфу ценного подарка в виде похищенных, той – блатной шантрапой, уникальных художественных полотен Малышева. А жаль, надо было оставить их у себя. На деньги, вырученные за эти полотна, он, Дюгель, мог бы шикарно прожить до скончания дней своих, да ещё и своим потомкам, если бы они были у него, кое-что оставил из того…

Четверо суток Дюгель безвылазно отсиживался в специально отведённом ему помещении: он приводил свои мысли в порядок, следил за событиями в мире, прослушивая радио и просматривая телепередачи. Благодаря им, он узнал о трагических событиях, разыгравшихся на линкоре «Джордж Вашингтон» и научно-исследовательских судах. «Мои идеи уже воплощаются в жизнь», – удовлетворённо подметил про себя Эдди. Его словно магнитом тянуло к тем людям, с которыми совсем ещё так недавно ему пришлось делить все радости и невзгоды морской жизни. Ему просто хотелось посмотреть на них хотя бы издалека, со стороны: о прибытии советских судов в порт Гуаякиль он узнал по одной из телепередач.

Да и вообще, хватит держать себя в добровольном заточении, пора подышать горным, свежим и чистым воздухом Анд. Дюгель дал распоряжение заместителю Рунгштольфа подготовить транспортное средство и доставить его на материк. Он знал, что любое его желание, здесь, на острове, будет звучать равносильно приказу: так, по крайней мере, в последнее посещение пообещал ему Вилли.

Вся имевшаяся на острове транспортная техника размещалась внутри центрального, сквозного грота-коридора. Здесь, вдоль обеих гранитных набережных, совместно с судами различного назначения и водоизмещения, стояли на приколе и летательные гидроаппараты. Одним из них – двухместным гидропланом, Эдди был доставлен на пятые сутки в эквадорский город-порт Гуаякиль. Устроился он скромно, поселившись в третьеразрядном отеле, приютившемся далеко на окраине города в зелёной гуще тропических лесов.

В тот же день, выйдя из отеля, Дюгель свернул в укромный, безлюдный уголок. За считанные секунды мастерски преобразив свою внешность, он направился пешком в сторону центральной части города. Он долго бродил по его душным, дышащим нестерпимым зноем улицам, вглядываясь в лица снующих вокруг него людей. Посетив набережную порта и издали полюбовавшись изящными обводами силуэта «Кассиопеи», ошвартовавшейся вместе с «Меркурием» у одного из гранитных пирсов, Эдди направился на один из городских пляжей…

Время близилось к вечеру, а Дюгель, впервые за всю свою жизнь, не знал, чем бы себя занять. Деятельная натура его требовала выхода, и он подумывал уже заглянуть в какое-нибудь увеселительное заведение, побыть среди людей, послушать хорошую музыку, да и перекусить не мешало бы.

Он вышел на одну из центральных улиц и оценивающим взглядом попытался найти для своего времяпрепровождения что-то более достойное. Выбрав, наконец-то, понравившееся с виду ухоженное, респектабельное здание какого-то ресторана, он направился в его сторону. Но двое дюжих привратников, стоявших возле парадных дверей, преградили ему путь: оказалось, что вновь прибывший – не тот контингент. От досады Дюгель аж скрипнул зубами, в нём взыграла кровь, но он сумел сдержать себя и, не проронив ни слова, поплёлся вдоль улицы.

И вовремя. Как обычно, по укоренившейся годами привычке, он время от времени вёл заднее наблюдение, и вдруг внутренняя поверхность очков выдала ему изображение двух особ, вышедших из только что подкатившей машины и направлявшихся в сторону ресторана. Дюгель вздрогнул и остановился, как вкопанный. Не поворачивая головы, он стал пристально всматриваться в лица и стати мужчины и женщины, уже подходивших к дверям ресторана. В них Эдди не без внутреннего волнения признал Рунгштольфа и Сару Фулсброк.

– Вот так дела-а! – пронеслось в сознании. – Не ожидал!

В том, что он случайно встретил здесь Вилли, не было ничего неожиданного. Странным и неожиданным для Эдди было пребывание хозяина острова в обществе Сары. Как, где, когда они успели познакомиться? Эдди никогда не упоминал в присутствии Рунгштольфа имени своей подруги и напарницы. Что у них общего, и что их объединяет? В душе Дюгеля вспыхнуло чувство ревности и ненависти к этим двум людям.

– Так, значит, эта стерва отблагодарила меня! – Мысли его путались, а душа требовала отмщения. – Шлюха!.. И этот старый параноик – козёл бубновый, и тот всё туда же: и где только он её откопал?

Однако, внутреннее смятение было недолгим: Дюгель постарался быстро взять себя в руки, дабы не совершить непростительной ошибки. Слегка остыв, он решил пооколачиваться где-то здесь, поблизости, чтобы проследить за этой занятной парочкой и её дальнейшим маршрутом.

– Пробудут они там ни минуту, ни две, а, следовательно, есть время ещё побродить или, лучше, устроиться вон в том кафе, напротив, – размышлял Дюгель, – и всё хорошенько обдумать, а заодно и вести наблюдение: Боже упаси упустить их из вида, когда те покинут ресторан.

– Та-ак! Где же мог Вилли подцепить эту сучку? Видимо, не случайно скрестились их дорожки, – анализировал Эдди сложившуюся ситуацию, удобно расположившись за столиком у окна с видом на здание злосчастного ресторана. – Стоп! А что, если службами безопасности Саре поручено всё же довести когда-то начатое им, Эдди, дело Рунгштольфа до конца? Тогда всё становится на свои места. Но, в таком случае, почему это дело затянулось на многие годы? А может с ней, с Сарой, произошло то же самое, что и с ним, и она теперь так же, как и он сам, работает на Вилли? – Вопрос следовал за вопросом и Эдди не находил на них достойного ответа.

– А как распушилась эта курица! – В Эдди опять начало вскипать чувство ревности и злости. – В каком вечернем наряде-то пришуршала с этим старым индюком! – Он сам не замечал того, что думал и выражался как-то по особому, по-русски что ли: семь лет пребывания в России успели наложить на образ его мышления свой неизгладимый отпечаток.

– Ну, а если в их совместном пребывании кроется нечто большее? – не мог успокоиться Дюгель. – Сара ведь и сейчас, в свои тридцать восемь лет, чертовски обольстительна и привлекательна собой…

Прошло около часа, но парочка всё ещё не появлялась. Дюгель решил пройтись возле ресторана и попытаться убедиться, что она всё ещё там. Он расплатился с официантом, покинул помещение кафе и перешёл на противоположную сторону улицы. Ленивой походкой проходя мимо ресторана, он, как бы невзначай, остановился и бросил взгляд в сторону одного из его окон. Эдди показалось, что он увидел в глубине зала удаляющиеся фигуры тех, за кем следил. Его словно что-то подтолкнуло, как-то подсознательно, к оконному стеклу, заставив чуть ли не прильнуть к нему, чтобы лучше разглядеть удалявшуюся пару. Но вместо этого настороженные глаза его вдруг встретились с удивлёнными, вопрошающими взорами Сапожкова и Лорид Квинт.

Эдди словно ошпарили кипятком. Он отпрянул назад и поспешил как можно скорее проскользнуть мимо здания, однако, чуть было не наткнувшись на выходивших в это время из его дверей Рунгштольфа и Фулсброк. Благо, что расстояние до них оставалось ещё почтительным и он, сделав беззаботный вид, не спеша пересёк улицу и направился в сторону порта.

Изображение заднего вида показало, как мужчина с женщиной, услужливо обслуживаемые шофёром, умостились на заднем сиденьи «испано-сюизи», шикарного и мощного автомобиля выпуска сороковых годов, но кажущегося вот-вот сошедшим с заводского конвейера. Поймав такси, Дюгель последовал за ними. Минут через десять он уже знал, в каком именно отеле остановились интересующие его лица. Он отпустил такси и какое-то время околачивался неподалеку от «Отеля Роз» в глубоком раздумье о предстоящей встрече с Вилли. Сначала он хотел было тут же позвонить в его номер из ближайшего телефон-автомата, но затем передумал: «испано-сюизи», тихо прошуршав мимо Эдди, скрылся в ближайшем переулке и, следовательно, Рунгштольф эту ночь проведёт в отеле. «Не следует торопить события и тормошить его раньше времени, да и ему самому не мешало бы всё взвесить «за» и «против», – подумалось Эдди.

Город начинал зажигать огни. Оконные стёкла домов играли переливающимися отражениями света разноцветных неоновых ламп. Из кафе, ночных баров и ресторанов, в предостаточном количестве раскиданных в этом большом портовом городе, доносились залихватский гомон подвыпившей, веселящейся публики и звуки джазовой музыки. Вечер высвечивал в небе яркие огоньки мерцающих звёзд. Дневной зной и духота сменились ночной прохладой, спускавшейся с предгорий Анд и поглощавшей всё западное побережье.

В вечерней сутолоке никто не замечал одиноко шагавшую фигуру ничем не примечательного человека. Таких здесь за день можно встретить сотни: ничего особенного. Брать такси не хотелось: зачем? Небольшая прогулка пойдёт только на пользу.

Миновав квартал, Эдди спустился в полуподвальное помещение какого-то кабачка. Здесь было не так шумно, хотя и грязновато. В прокуренном воздухе помещения висела приглушённая табачным дымом разноязычная речь.

Публика здесь не блистала своими нарядами и изысканностью вкусов и манер. Это были в основном местные завсегдатаи – рыбаки, рабочие порта, мелкие служащие, иностранные моряки военных и транспортных судов…

Быстрым взглядом отыскав отдельный, не бросающийся в глаза, столик, расположенный в самом углу и прикрываемый тенью крупных листьев рододендрона, посетитель проследовал в его сторону и заказал две кружки пива. Мелкими глотками отпивая холодный, пенящийся напиток, он, как-то само собой, пристально, внимательно рассматривал сидящих за столиками и, особенно, вновь прибывающих. Нет, слежки он вроде бы не заметил, да и откуда ей взяться. Всё, кажется, было сделано чисто: для русских и своей разведки он – покойник. Да и семь лет отсутствия в этих краях срок не малый. Время успело наложить на его обличье неизгладимый след от напряжённой и опасной деятельности, в какой-то степени преобразив его внешность: вряд ли стоило сегодня дополнительно изменять её.

Обстановка позволяла расслабиться и припомнить один из последних эпизодов сегодняшней слежки. Конечно, ему – Эдварду фон Дюгелю, имевшему длинный послужной список агента криминальной полиции – ФБР – ЦРУ – военной разведки, – и всё это за какие-то три-четыре года, не каждому удаётся подобное, – и редко допускавшему промахи, сейчас было весьма досадно. «И надо же было попасться им на глаза, – ругал он не столько себя, сколько этих сопляков – Сапожкова и Квинт, вылупившихся на него тогда, словно на приведение. – Узнали или нет?» Как он мог упустить факт их появления в ресторане?

В полночь заявившись к себе в номер, первым делом Дюгель отыскал по абонентскому справочнику номер телефона дежурного администратора «Отеля Роз» и, позвонив, попросил того соединить его с Вильгельмом фон Рунгштольфом. Трубку долго никто не поднимал. Эдди начинал нервничать…

5. Будни Вильгельма фон Рунгштольфа.

Рунгштольф остался довольным от приятно проведённого вечера. Он пребывал в отличном расположении духа и собирался отходить ко сну.

– А эта Сара – ничего себе! – мысли его невольно возвращались к этой женщине, а голова ещё слегка кружилась от порядочно выпитого шампанского. – С ней не стыдно будет появиться даже в каком-нибудь великосветском, аристократическом салоне: утончённых манер и остроумия ей не занимать.

Правда, с этой амазонкой в своё время пришлось немало повозиться, но результаты превзошли все его ожидания. Её, как когда-то и Дюгеля, пустили по его следу…