Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 2

Вера шла по снежной поселковой дороге в клуб и чувствовала себя необычно хорошо, она чувствовала себя замужней женщиной, у которой есть хоть и пьющий, но умный и сильный муж. В празднично убранном клубе стояла новогодняя ёлка. Вокруг ёлки толпился весёлый народ. Женя смеялся, шутил и танцевал, но не с ней. В клубе собрались вместе его друзья и подруги детства, с которыми было ему интересно и радостно. Вера это понимала, но разве понимание может сделать кого-нибудь хоть на капельку счастливее?

Как в юности, она вновь постояла у стенки клуба, вглядываясь в разряженную смеющуюся толпу чужих людей, и боялась потерять мужа из вида, но потеряла и отправилась домой.

По деревенской улице мела метель, вторить её завываниям Вера не собиралась, она бежала туда, где посапывало её единственное счастье, её отрада, её доченька Катенька, для которой она всегда будет любимой мамой! Любовь к дочери согревала её сердце, которое уже потеряло способность говорить со звёздами, слушать тишину и спорить с ветром. Теперь романтика и поэзия оказались лишними затеями юности, которые не пригодятся во взрослой жизни.

Вера уже спала в спальне рядом с дочерью, когда услышала громкие голоса.

Где-то в преддверье ругались Женя с отцом, но Веру это совершенно не касалось, она потянулась и нежно поцеловала дочку в щёчку, и та улыбнулась ей в ответ.

– Всё хорошо, мой котёночек, всё будет хорошо.

Только утром узнала Вера, что случилось в эту новогоднюю ночь.

Женя вернулся домой далеко за полночь, он был пьян и счастлив, но войти в родительский дом ему помешал отец, тут между ними завязалась драка, которая длилась до первой крови, и, в заключение новогодней ночи, рассеченную губу молодого Лебедева грубо зашил фельдшер деревенской амбулатории.

А Вере было даже стыдно за тихую радость, что ее это новогоднее происшествие совершенно не коснулось.

* * *

Вера не рассказала эту историю родителям ещё и потому, что ей хотелось самой быстрее забыть свое недавнее прошлое, где она плохо сыграла роль жены, и забыть, как можно быстрее, того, кто причинил ей столько страданий.

Вера уже спокойно спала с Катюшей в своей бывшей спальне, а её родители долго советовались между собой, как им поступить. Решение, принятое ими той ночью, огласила дочери Римма, когда собиралась на работу.

– Мы с папой подумали и постановили, что ты можешь пожить с Катюшей у нас.

Так через годы Вера несолоно хлебавши возвратилась в свой родной дом.

Пять месяцев в родительском доме пролетели как один день. Если раньше она была девушкой на выданье, то теперь она превратилась в дочь, сидящую на шее у своих родителей. И Вера исправно вела домашнее хозяйство, чтобы к приходу мамы и папы с работы было убрано, постирано, еда приготовлена. Иногда она встречалась и со своими подругами.

Ирина бросила своего женатого любовника и женила на себе сына маминой подруги, от которого ждала ребёнка. Красавица Лена всё жила с Андреем в квартире его родителей, воспитывала сына, ругалась со свекровью и сварливостью губила свою красоту. Хотелось бы порадоваться за судьбу Ларисы, но школьная подруга уже порядком намучилась со своим мужем и в её разговоре появились вульгарные обороты речи.

В общем, никому из подруг юности с замужеством не повезло, как и Вере, но зато в отчем доме она быстро набрала в весе и духовно окрепла, а Катюша сделала свои первые шаги, о чём её папа узнал по телефону. В телефонных разговорах Женя жаловался на жизнь, просил денег на еду, так как после того, как он остался один, его уволили за пьянство. Для Веры сладостью было слышать о том, что муж скучает по ней и дочери, поэтому она не выдержала и сообщила, где хранила сберегательную книжку.

Такое неадекватно глупое поведение дочери лишало Римму спокойствия, и она воспользовалась правом матери наставлять детей на истинный путь.

– Вера, ты живёшь у нас почти полгода. Пока тебе не исполнилось 28 лет, надо решать свою судьбу. У тебя есть ещё шанс начать всё сначала, сделать правильный выбор, а ребёнок этому не помеха! Катюше нужен отец, а не пугало запойное.

О том, каким образом нужно Вере решать свою судьбу, Римма не сказала прямо, поэтому Володя, оставшись с дочери наедине, продолжил эту тему.

– Ты маму слушай, она тебе зла не пожелает, но строить жизнь надо правильно, по совести, ведь никакой дядя со стороны не заменит ребёнку родного отца. Запомни это и не позволяй своей судьбе играть с тобой в поддавки.

Так как жизнь дочери зашла в тупик, то Володя принял решение действовать по-мужски, и, не откладывая в долгий ящик, он отправился в Зеренду. Римма была крайне недовольна таким упрямством мужа, но помешать ему осуществить план по спасению семьи дочери она так и не смогла, хотя и пыталась. Упрямству её мужа мог позавидовать любой осёл!

Видавший виды на своём веку, Володя приехал в Зеренду и ужаснулся. От бывшего атлета остались только скелет и обвисшие мощи. Квартира дочери, обставленная мебелью со знаком качества Карагандинской мебельной фабрики, теперь напоминала притон алкоголиков. Собутыльников своего зятя мужчина разогнал взашей, а самого Евгения встряхнул морально и физически, чтобы тот опомнился и вспомнил, что у него есть жена, дочь и ответственность главы семьи. Неделю Володя приводил Женю в чувство, откармливал его отварной картошкой с тушёнкой домашнего производства и помогал привести квартиру в порядок.

Когда квартира была приведена в божеский вид, Женя попросил у тестя 50 рублей, чтобы рассчитаться с долгами. Володя не хотел оскорбить трезвого зятя недоверием, как-никак семь дней они жили бок о бок, а тот пропил эти деньги за один вечер.

Утром следующего дня Женя очнулся от похмелья. У него страшно болела голова и нестерпимо сохло во рту. Какое-то время он долго всматривался в сидящего рядом с ним представительного мужчину, одетого в костюм с орденской планкой на груди, и никак не мог понять, каким образом он оказался в мягком кресле у окна междугороднего автобуса и почему его сосед по креслу сильно смахивает на Вериного отца.

– Евгений, ты для меня второй сын, – начал свою речь Володя, и Женя уже не сомневался, кто сидит рядом с ним.

– Евгений, ты мне как мой второй сын, и тебе нужно лечиться от алкоголизма. Евгений, ты имеешь жену и дочь. Мы с мамой всё сделаем, чтобы тебе помочь.

После этих слов Женя понял, что его везут в Караганду на встречу с Верой, и испугался по-настоящему, потому что боялся встретить ту, для которой он был недостаточно хорош, словно ему предстояло поднять штангу не по его весовой категории, но о том, чтобы сбежать в Зеренду, не было и речи, рейсовый автобус идёт строго по расписанию.

Вера не сразу узнала в отощавшем мужчине с осунувшимся лицом и в замызганной одежде не по размеру своего Женю, такого родного и такого любимого. Она ничего не могла с собой поделать, потому что скучала по мужу все эти месяцы разлуки, ибо во время заключения брака дала слово быть ему верной в горе и в радости.

Через пять дней нарколог равнодушно вшил в ягодичную мышцу Евгения спираль, в которой находился яд, убивающий человека, употребившего хоть одну каплю алкоголя. Вернее, яд находился в одной из десяти спиралей, но доктор взял для инъекций спираль наугад, теперь Жене предстояло сыграть с судьбой в русскую рулетку: либо пан, либо пропал. Отъевшись на тёщиных харчах, молодой мужчина вошёл во вкус жизни женатого человека и счастливого отца и на следующий день после вшивания спирали увёз Веру с Катей обратно в Зеренду, а Римма с Володей благословили их на дорогу.

Римма долго не могла простить мужу того, что тот собственноручно принудил дочь жить с алкоголиком, а Володя этого и не отрицал, зато теперь он сделался воинственным борцом за трезвость и здоровый образ жизни, в уверенности, что спас зятя от алкогольной зависимости для счастливой жизни.

Женя перестал употреблять спиртное, но счастливее от этого не становился, трезвость его тяготила, превращала в раздражительного, угрюмого человека, недовольного жизнью, которому даже друзья становились в тягость. Сама Вера не обращала внимания на изменение характера мужа, она терпела все его выходки и грубость и ждала, когда к мужу возвратятся силы, ум и врождённое чувство юмора.

Женя вновь продолжил заочную учёбу в Петропавловском институте и устроился на работу в бригаду лесников-пожарников. Под осень он привозил домой целые сумки грибов, от одного вида которых у Веры ползли глаза на лоб, потому что каждый гриб перед засолкой нужно было почистить и помыть в пяти водах, а как это сделать, если грибы тысячами плавали в ванне. Но разве такая мелочь, как мытьё грибов, могла помешать её счастью быть женой непьющего человека.

Катюша радовала родителей своей самостоятельностью, она не давала себя приласкать и вскоре превратилась в маленького диктатора. Девочка требовала еду, прогулку и постоянного внимания к тому, что она делала. Когда дочери исполнился годик, Вера отняла ее от груди, и та устроила голодовку, которая продолжалась сутки, а потом запретила родителям себя кормить, отказывалась засыпать, как это положено всем детям ее возраста!

Перед тем, как отправить дочь в детский сад, Вера решила показать Катюше, кто в доме хозяин. Теперь она читала перед сном только три книжки, потом укладывала девочку в кроватку, накрывала по самую макушку одеялом и не давала ей выползти на свободу, потому что была гораздо сильнее дочери. В заключение Катя сдавалась и со словами «Но, но, но, мамка» засыпала.

В это время государство стало выплачивать мамам пособие по уходу за ребенком до полутора лет. Пособие в 35 рублей казалось Вере подарком небес, на эту сумму можно было купить мешок сахара, мешок муки и хлеба на каждый день!

В садик Катюша пошла с удовольствием, ей нравилось быть среди сверстников, и отстаивать свою независимость ей пришлось уже с воспитателями, а Вера вышла на работу.

С годами приходит понимание, что надо дорожить тем временем, когда судьба даёт человеку паузы от потрясений.

Вера дорожила спокойствием и стабильностью своей повседневной жизни, которая протекала от одного праздника к другому. Выход на работу был ей необходим для того, чтобы взять новый жизненный старт, где приоритеты семьи и профессии занимали бы равные по значимости позиции.

За время декретного отпуска в больнице произошли перемены.

Главный врач Жакибеков отдал свой пост Ибраеву Омару, а сам пошёл на повышение, а Ибраев Омар должность заведующего хирургическим отделением передал своему другу Исинбаеву Мурзе.

Больничный персонал эти перемещения по службе не обсуждал открыто, по этическим соображениям, ведь когда один из друзей идёт на повышение, то другому положено снимать перед ним шляпу.

Если Омар Ибраев был человеком маленьким, щуплым и очень серьёзным, то его друг Мурза был тоже маленьким, но толстым и весёлым. Теперь друзья не сидели рядом на врачебной пятиминутке по понедельникам, теперь Омар восседал в кресле за дубовым столом, как лилипут в кресле Гулливера, а Мурза – по правую руку от него, он садился на первое в ряду кресло.

С руководством Ибраева медицинская отчётность стала напоминать японскую шифровку, которую мог расшифровать только компьютер, но компьютера в райбольнице не было, поэтому его заменяли девочки из методкабинета. Собрать информацию о медицинском обслуживании населения было по силам только КГБ, потому что плохо работала телефонная связь, кое-где вообще она не работала.

Новшеством были и часовые пятиминутки по утрам, после которых очереди больных у кабинета врача уже выходили на улицу. Вера понимала народную мудрость, что новая метла по-новому метёт, только она не понимала, зачем надо мести сор в разные стороны и зачем в официальном порядке надо было отменять чаепитие, во время которого участковые педиатры поддерживают неофициальную связь с врачами стационара.

Хорошо, что у природы не бывает перестроек, зимой – холодно, а летом – жарко, всё, как всегда.

С утра светило яркое солнце, всё предвещало прекрасный день. Все обратили внимание, что на утренней пятиминутке отсутствовал заведующий хирургическим отделением Исинбаев Мурза. Такое скандальное поведение друга и подчинённого сильно сердило Омара как административное лицо больницы, а когда он узнал, что Мурза не появился и к концу рабочего дня, он совсем разгневался, но разгневался он про себя, хотя это видел весь персонал больницы.

Об этом говорили и педиатры на чаепитии в ординаторской на второй день отсутствия Исинбаева, и то, что Мурзу в последний раз видели в воскресенье, когда его вызвали в кабинет главного врача, и после этого он исчез, ничего хорошего не предвещало.

* * *

В ту неделю Вера несла ургентное дежурство. В субботу её срочно вызвали к ребёнку в детском отделении, у которого поднялась высокая температура. После консультации больного она по привычке заглянула в диагностическую палату приёмного покоя – там лежал мальчик лет десяти. Родителей, сопровождающих ребёнка, не было. Вера осмотрела мальчика, наметила план дальнейшего наблюдения за ребёнком.