Щепетильник

Чистосердов. Ну, этому досталось за все его пронырства. Я знаю, что он, служа при дворе и в других местах, всегда делал ложные бедным людям обнадеживании, притворные друзьям уверении и неблагодарность против благодетелей.

Племянник. Поэтому он несносной человек.

Щепетильник. Всеконечно, и надобно радоваться, что он ныне не в службе. Эдакой лукавец всякого доброго человека провести без труда может и, после управляя им, вред обществу делать. Но что это еще за маленький мужичонка?

Явление XI

Те же и Вздоролюбов (в личине).

Вздоролюбов. Я слышал, что ты имеешь целый магазин вещей курьезных. Скажи, есть ли из них достойные любопытства? И ежели есть, так покажи мне, я куплю наверное, денег не пожалея.

Щепетильник. У меня их очень много, и самые редкие со мною. Вот, сударь, посмотрите это медное блюдо. На нем вырезана речь Адамова, которую говорил он праматери нашей Евве, в первом их свидании; тут же и ответ добросердечной Еввы. Но буквы, за несметным прошествием времени, совсем почти вытерлись и их разобрать не можно; однако это не вредит достоинству моей редкости, но тем удивительнее ее делает. А всего примечания достойнее на ней то, что речь Еввина в три раза мужниной длинняе. Также есть у меня одна из тех труб, которые способствовали к разорению Ерихона*, прядь волосов Самсоновых*, обернутая в лоскут епанчи лепообразного Иосифа*, и множество жидовских диковинок, за которые с меня честные господа евреи столько денег взяли, сколько им захотелось.

Вздоролюбов. Еще что?

Чистосердов. А, это Вздоролюбов. Послушай, племянник; ты удивишься тому, как этот молодчик к ничего значущим безделюшкам страстен.

Щепетильник. У меня их еще много, только здесь нет, а дома оставлены. Пузыречек с слезами великого Александра, которые пролил он оттого, что людям более вреда не мог делать. Табакерка из бочки угрюмого Диогена, сети почти невидимые, в которые поймал Вулкан свою супругу с ее любовником*. Но. нынешние наши женщины столь непорочны стали, что этот товар на такую потребу уже негоден, потому что слишком в двадцать лет ни один муж жены своей не заставал с любовником.

Вздоролюбов. Мне в этих вещах нет нужды; этот муж всегда дураком останется, который за женою примечать будет. (В сторону.) Ежели он и застанет, так прибыли мало.

Щепетильник (в сторону). Не искусился ли он в том?

Вздоролюбов. Нет ли у тебя каких минералов и металлов?

Щепетильник. Есть, сударь! Вот раковины из реки Евфрата, в которые, как ли они ни малы, хищные крокодилы вмещаются, и их все любители редкостей сбирают. Вот еще три камня с острова Нигде Небывалого*; камни самые редкие, которых ни у кого, кроме вас, не будет; а называют их алграменти-бардасы*, т. е. сок и фундамент физики, химии и алхимии.

Вздоролюбов. А что эти камни и раковинки стоят?

Щепетильник. Крайняя цена три тысячи рублев.

Вздоролюбов. А блюдо и все редкости, о которых ты теперь же мне сказывал?

Щепетильник. Последнее слово семь тысяч рублев.

Вздоролюбов. Вот тебе тысяча задатку, а за достальными приезжай завтре с вещами; только дай мне теперь один камушек и раковинку показать охотникам и их взбесить. Я думаю, что мне маски скидать не надобно: ты меня и без того по моей охоте к редкостям узнать можешь. Прости!

Явление XII

Чистосердов, Племянник и Щепетильник.

Щепетильник. По твоим дурачествам узнать тебя не трудно. Это Вздоролюбов.

Чистосердов. И я его тотчас узнал.

Щепетильник. Не странная ли это охота: за пять раковин таких, каких в Яузе* много набрать можно, и за три камня, которых по дорогам лежат кучи, заплатил он с жадностью три тысячи рублев.

Чистосердов. Не видавши, этому поверить трудно.

Щепетильник. Для того, что его дурачество редко слыханное. Да, полно, он на этих безделках совсем ума рехнулся. Ему хочется прослыть перьвым знатоком в натуральных вещах, и вы видели, как щедро он за них платит. Недавно продал он слишком тысячу душ и купил на взятые деньги разных вздоров, которые при его же жизни с молотка за десятую или двадцатую долю проданы будут, а это уже с такими охотниками, каков он, не однажды случалось.

Чистосердов. Только удивительно, что он весьма неосновательную жизнь ведет, имея изрядной умишко. Мне очень жаль, что сын такого доброго человека, каков его отец был, стал посмешищем не только нашему государству, но и многим чужестранцам.

Щепетильник. Это правда; лучше бы было, ежели бы он за своим имением смотрел прилежнея, помогал бы бедным и не давал… Мне жестоко досадно, что этот гость помешал нам поговорить о Вздоролюбове.

Явление XIII

Те же и Легкомыслов.

Легкомыслов. Мне надобен перстень, точно такой величины. Ежели ты имеешь, так покажи скоряе.

Щепетильник. Он очень мал и, конечно, не для вас, сударь.

Легкомыслов. Нет!

Щепетильник. Знать для обручения, ежели холосты, или для подарения супруге, ежели женаты.

Легкомыслов. Нет! Нет! И! как тебе не стыдно! Неужли ты меня дураком почитаешь? Я очень остерегаюсь жениться и навязать себе камень на шею. Обручальные кольцы самые опасные вещи. Новобрачные должны их почитать несчастливым предзнаменованием, которое рано или поздно, только много бед наделает. Хотя до свадьбы и несколько дней после свадьбы муж с женою обнимаются и лижутся ежеминутно, но скоро потом так друг другу наскучат, что и удавиться ради будут, лишь бы не быть вместе.

Чистосердов (Племяннику). Вот дурак из самых вредных, и ты пуще всего от этой заразы стерегись.

Щепетильник. Да на что же вам перстень потребен?

Легкомыслов. Скоро, мой друг, услышишь. О боже! как же мы счастливы в робячестве бываем! Мы можем, оставя одну игрушку, забавляться другою и переменою получать ежедневно новые удовольствии; но чем старее, тем глупяе становимся, и нам никакая игрушка, кроме женщин, нравиться не будет. Многие почитают их игрушкою, для нас необходимою, но я их почитаю таким колоколом, которой беспрестанно звонит над ушами и тем пуще нас беспокоит, что с рук сжить его не можем; таким барабаном, которой в доме ежедневно бьет тревогу, и такой трещоткой, которая и во время сна своего не умолкает, и таким…

Щепетильник. Ну, сударь, продолжайте вредное ваше описание, которое вы против совести остроумною шуткою почитаете. Что до меня, я, не взирая на вашу хулу, не престану почитать добродетельную супругу прямым в жизни нашей блаженством и самым драгоценным от создателя награждением. Она услаждает наши горести, усугубляет веселии, бывает участником в благополучии и другом непременным во время бедственное. Сохраняет наше здоровье и в болезни нашей больше об нас печется, нежли мы сами. Подает нам в злополучии полезные советы, а в унынии утешает и, освобождая нас от тяжелого ига домоправления, сберегает иждивение на нашу жизнь и на жизнь детей наших.

Чистосердов (Племяннику). Вот истинное о жене описание.

Легкомыслов (остепенившись). Самое прекрасное! и когда я вижу, что вы за женщин так усердно вступаетесь, так признаюсь вам, что этот перстень надобен мне для обручения; Я сперва для того потаился и сам шутил над супружеством, чтобы надо мною не начали смеяться за то, что я жениться вздумал.

Щепетильник. Вот нынешние светских, а особливо молодых людей мысли! Они стыдятся сделать доброе дело, для того, что не по моде будет, и они в угождение этому чудовищу частенько и совесть забывают.

Легкомыслов. И то правда! из тысячи молодых людей и таких, как я, редкой осмелится быть добродетельным, опасаясь, чтобы не почли его странным человеком и не стали бы над ним ругаться. До сего времени этой слабости и я был подвержен; но теперь, оставя ее, стану следовать правилам людей степенных.

Щепетильник. Я тому сердечно радуюсь. Вот перстень! Он сто рублев стоит.

Легкомыслов. Вот деньги. Я слуга ваш покорный и всегдашний презиратель вредных мод и шалостей петиметрских.

Явление XIV

Те же и судья Обиралов.

Щепетильник (Чистосердову). Этот образумился, но надолго ли, не знаю. (Увидев Обиралова, говорит ему.) Чего, сударь, изволите?

Чистосердов (Племяннику). Это судья Обиралов. (Потом говорит тихо с Племянником, и оба надевают маски и садятся).

Обиралов. Мне надобно купить вески, только самые верные.