Большое жюри

– Нет, не успел сходить в магазин.

– Ладно, разливай и рассказывай, что тебя сделало непохожим на себя самого.

Они выпили. Ланин пересказал продюсеру разговор с Шулятьевым. Абелев внимательно слушал, но никакого удивления не выказывал. У Ланина закралось подозрение, что для Марка эта новость вовсе новостью не является. Хотя с другой стороны, откуда он может знать о сделанном ему предложении. Трудно поверить, что Шулятьев делится с ним такими вещами.

– Что ты от меня хочешь? – спросил Абелев.

– Совета.

– Странно, что ты меня об этом спрашиваешь.

– В чем же странность?

– А разве не ясно, что надо обеими руками хвататься за это предложение.

– Мне не ясно, – нахмурился Ланин. – Мне давно не нравится этот фестиваль и все, что там происходит. Вот потому я не стремился особо туда попасть. Всего-то один раз выставлял там свою картину. Да и то ты меня уговорил.

– И правильно сделал, мы получили главный приз.

– Только это был один из самых плохих моих фильмов.

– А вот жюри посчитало по-другому, – не согласился Абелев.

– Меня больше интересует собственное мнение.

– В этом весь ты. Тебя, кроме самого себя, никто и ничего не интересует. А это не правильно.

– Ну, уж извини, такой тебе попался режиссер.

– Не против, если еще по одной, – предложил Абелев.

Ланина поразило то, как сильно похожи такие разные люди: Шулятьев и Абелев. Шулятьев чинный и важный, всегда одетый с иголочки, разговаривающий веско, со значением произносящий каждое слово. И Абелев, непонятно в чем и как одетый, циник до мозга костей, не скрывающий своего цинизма, обожающий соленые шутки и выражения. А вот надо же, как много между ними сходства, которого он раньше не замечал.

– Давай по одной.

Абелев взглянул на Ланина и сам разлил водку.

– Выпьем за председателя жюри, – провозгласил продюсер тост.

– Я еще не дал согласия.

– А когда должен дать?

– Завтра до обеда.

Ланин увидел, как успокоился Марк.

– Значит, все в порядке, проснешься завтра и сразу звони Шулятьеву.

– Я еще не решил.

Абелев задумчиво пробежался взглядом по квартире, в которой бывал десятки раз.

– Ты уже как год ничего не снимаешь.

– Это так, – подтвердил Ланин.

– И долго собираешься еще не снимать?

– Сам бы хотел знать. Но нет подходящего сценария.

– Да я тебе чуть ли не каждый день по сценарию присылаю.

– Спасибо, Марк, но все не то.

– А деньги у тебя есть?

– Есть, но мало, – вздохнул Ланин. – Пару месяцев еще протяну, а потом зубы на полку класть придется. Было очень много расходов с разводом, адвокатами, переездом, ремонтом квартиры.

– Знаешь, Сев, никогда не думал, что тебя так подкосит развод, – вдруг проговорил Абелев. – В нашей среде разводов до черта – и большинство, как-то спокойно к этому относятся. А ты впал в депрессию. Я поначалу думал, что она быстро пройдет, ну максимум через пару месяцев. А она все никак не прекращается. Я тебе как друг говорю, пора завершать это мероприятие.

Ланин молчал, он был не готов к тому, что их разговор вдруг перекинется на эту тему.

– Ну чего молчишь? – недовольно проворчал продюсер. – Едва я начинаю говорить про это, ты уходишь в молчание. Думаешь, я такой дуралей, что не понимаю причину твоего простоя. Дело не в сценариях, а в разводе. Раньше ты едва закончив один проект, тут же стремишься начать новый. А сейчас даже и не собираешься.

– Дело. Марк, не в разводе, – возразил Ланин. – Ты прав, мне раньше все время хотелось работать. Одна мысль о перерыве вызывала страх. Зато сколько посредственных или даже скорей плохих фильмов сделал.

– Зато сколько денег мы заработали. Вспомни, дружище.

– Не получается.

– Что не получается? – не понял Абелев.

– Я хотел сделать фильм ради денег, даже пару сценариев приличных отобрал. И понял, не вытяну.

– Что за глупость ты говоришь?

– Это не глупость. Я утратил интерес к таким проектам. Не могу себя заставить.

– Я тебе помогу.

– Знаешь, Марк, тебе лучше поискать другого режиссера, который согласится делать кино ради денег.

– Я не только твой продюсер, но и твой друг. Ты это забыл?

– Еще нет. Только я знаю непреложную истину: если между людьми встают женщина или деньги, дружбе конец.

– Слава богу, что женщины нет, – пробурчал Абелев. Он взял бутылку со стола. – Тебе налить?