Советник президента

– Ну значит, и вы, и он! Платов вполне самостоятельный политик, и какой-то Киссинджер ему явно не указ.

Спросив разрешение у дам, политолог снял пиджак, обнажив синюю жилетку. Видимо, приготовился к жестокой схватке.

– Так дело не в этом! – не сдавался Юрий Александрович. – Речь о том, что закулисные силы могут влиять на политику России, проталкивая во власть своих людей.

– С этим можно согласиться, – кивнул бомж-экономист. – А вообще, должен вам сказать, что политика это искусство возможного. Я как человек, который сделал какую-никакую карьеру, могу сказать: чем ты выше поднялся по карьерной лестнице, тем сильнее у тебя руки связаны. Поэтому я бы отбивался от поста премьера руками и ногами. Ну потому что работы выше крыши, кругом сплошь враги, бездельники, которые сами работать не умеют, а другим мещают, и все берут взятки, конечно, если дают.

Гости одобрительно загудели, за исключением политолога. Пока тот собирался с мыслями, хозяин дома решил удивить гостей ещё одной цитатой:

– Коррупция это огромная проблема для любой власти. Вот что Фрэнсис Фукуяма говорил в одном из интервью анализируя причины коррупции: «Имеются два отдельных свода моральных правил: для семьи и для "улицы", планка последнего гораздо ниже. Если вы оказываетесь избранным в общественное учреждение, то ваше первое моральное обязательство в известной мере состоит в том, чтобы красть для семьи».

Пока гости переваривали эту цитату, тщетно пытаясь придумать хоть одно возражение, Егор решил подключиться к разговору:

– Фукуяма прав! И ничего с этим не поделаешь, поскольку человеком управляют его инстинкты.

– А как же разум? Мы должны хоть чем-то отличаться от обезьян, – недоумевал Юрий Александрович, искоса поглядывая на своё отражение в застеклённой дверце книжного шкафа.

– Разум нынче в дефиците, как это ни прискорбно. Ну вот смотрите, разве может умный человек так глупо вляпаться, как министр Улюкаев, – экономист с победным видом оглядел гостей и, ни с кем не чокаясь, выпил рюмку водки.

– Так его же ваша власть подставила! – воскликнул либеральный журналист.

– Во-первых, не моя, – сказал, как отрезал, экономист. – А во-вторых, умные люди не попадают в такие ситуации.

– Ну а Навальный? – не сдавался борец с «кровавым режимом».

– Нет уж, избавьте нас от обсуждения поступков этого тупого горлопана.

– Но он единственный, кто решается говорить правду о коррупции.

– Стопроцентная правда – это просто пытка! Общество погибнет, если все абсолютно будут говорить правду…

– Что же вы предлагаете? Пусть воруют, а ваш Платов их будет прикрывать?

– Да как вы не понимаете! – закричал политолог, расстёгивая синюю жилетку. – Платов работает не один, он в команде. И он спрашивает этих людей: ребята, вы со мной готовы идти вот по этой дорожке? Ему скажут: нет, по этой ни за что, только по той. И что он будет с ними делать? Вот и приходится кое с чем мириться, в чём-то уступать, кого-то прощать, и только если человек зарвался, тогда он даёт команду наказать.

– К сожалению, правы те, кто не видит альтернативы Платову. Если он сейчас уйдёт, а на его место придёт, к примеру Алексей Навальный или Илья Яшин, эта ситуация не изменится в лучшую сторону. У меня есть ощущение, что будет только хуже, – произнося эти слова, журналист налил себе водки, но пить не стал, видимо, опасался, как бы и в самом деле ему не стало хуже.

– Господа! – воскликнул Юрий Александрович, пытаясь увести разговор от скользкой темы. – Дамам надоело слушать про политику. Вот тут появилась новая версия происхождения русского народа…

– И что, эта версия может объяснить то, что с нами теперь происходит? – усмехнулся бомж-экономист.

– Да нет! Но вот что радует – она, по сути, ставит крест на скандинавской версии, которой все мы уже по уши наелись.

– Не могу с вами согласиться, дорогой Юрий Александрович! – эти слова произнесла немолодая дама с внешностью члена Президиума Академии наук. – Попытка связать летописную русь с пресловутыми ругами контрпродуктивна.

– Что вы имеете в виду, Ирина Геннадиевна? Скандинавы вам больше по душе?

– Дело совсем не в этом. Правду мы всё равно никогда не узнаем, так зачем же вносить раздор и смуту в научную среду? Ведь может оказаться так, что десятки диссертаций и книг нам придётся выбросить на помойку. Мало того, мы будем вынуждены заново переписывать учебники. А в результате что? Один миф заменим на другой!

– Ну почему же миф? Ни одна версия, кроме этой, не может объяснить данные арабских географов об «острове русов» и о «трёх городах русов».

– Вы извините, Юрий Александрович, но я остаюсь при своём прежнем мнении. А ваше отношение к традиционным версиям начала Руси мы обсудим на Президиуме.

Назревал скандал. Обиженная непониманием своего коллеги, дама встала из-за стола и направилась к выходу из комнаты. Юрий Александрович кинулся за ней, пытаясь уговорить её остаться. Ну а Егор воспользовался временным замешательством среди публики, чтобы уйти не попрощавшись. Только Кате издали помахал рукой.

Вечером Егор посмотрел ту видеозапись, о которой рассказала Катя. Это было гораздо интереснее, чем присутствовать при «разборках» профессионалов от истории. И вот что он увидел.

22 марта на территорию дачи въехал джип с мигалкой и автофургон. Из джипа вышел Докутович, и грузчики по его приказу стали из автофургона выгружать мебель – какие-то шкафы, комоды… Сразу после того, как мебель перенесли в дом, Докутович уехал, и в течение нескольких дней на территории дачи не было никакого движения, только иногда, да и то поздно вечером, на крыльцо выходили мужики, чтобы покурить на свежем воздухе. В общем, ничего интересного, за исключением того, что отсутствие всякого движения вне дома в светлое время суток вызывало подозрение – словно бы кто-то прятался от посторонних глаз. Но вот двадцать шестого марта, в понедельник, обстановка изменилась кардинальным образом. Снова приехали джип и автофургон, снова Докутович давал указания, а вслед за тем мебель погрузили в кузов фургона, причём было видно, что очень торопились. Вскоре после того, как уехали, Катин приятель остановил запись, и теперь Егору предстояло прийти к какому-то решению. Ясно было, что дело не чисто, однако недостаток информации не позволял сделать сколь-нибудь правдоподобные выводы.

Так что же предпринять? Идти к президенту со своими подозрениями? Прежде, чем побеспокоить Платова, Егор решил позвонить Руслану, но оказалось, что тот, получив желанный чин генерал-майора, отправился ловить шпионов на Таймыр. Нет, этот Егору явно не помощник. Похоже, ему заткнули рот, чтобы больше не наводил тень на плетень, то есть на чиновников высшего звена. Тогда какой же смысл добиваться разговора с президентом?

Глава 37. Реакция на мифы

Причина, по которой Ольга Беглова собиралась сделать передачу о Булгакове и княгине Кире, заключалась в том, что дело шло к разрыву с Ноткиным. Двум амбиционным журналистам стало тесно в рамках одного ток-шоу. Однако случившееся на квартире у Егора поставило крест на булгаковской теме – Ольга не прощала обид, особенно если кто-то подверг сомнению авторитет её супруга. Вот так и возникла идея сделать нечто на злобу дня, но уже без Ноткина, без его шутов и анекдотов «ниже пояса». Там два десятка горлопанов в течение двух часов пытаются перекричать друг друга, ну а Бегловой по нраву более спокойная, камерная атмосфера.

И вот на НТВ вышла новая программа под названием «Реакция Ольги Бегловой». Егор так и не понял – то ли это реакция на Ноткина, то ли на скандал, случившийся в его квартире. Самым интересным оказался пятый выпуск этой передачи. Как и положено, вступительное слово произнесла сама Беглова:

– Уважаемые гости! Дорогие телезрители! Случилось невероятное событие. Мы сделали то, что никому ещё не удавалось – сюда, на это ток-шоу мы привели, причём буквально за руку, нашего обожаемого министра культуры, Ростислава Владимировича Ведьминского. Прошу любить и жаловать!

– Ну, это вы слишком! – слегка смутившись, отвечал министр. – В-первых, я сам сюда пришёл, а во-вторых, мой пост в правительстве никак не сочетается со словом «обожаемый». Это неприемлемо, даже если речь идёт о такой популярной личности, как министр обороны.

– Может быть, этот эпитет применим непосредственно к культуре?

– Пожалуй! Сошлюсь на мнение нашего вице-премьера. Позвольте, процитирую, – министр достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и зачитал текст: «Сегодня в сфере культуры мы устойчиво занимаем ведущие, лидерские позиции в мире».

– Простите, лидерские позиции – это о чём? О балете, что ли?

– Не только. Я бы добавил, что в последние годы наши учреждения культуры по всей стране демонстрируют замечательные качественные и количественные показатели.

– У меня вопрос к министру.

– Прошу вас, Борис Борисович!

– Если я правильно понял, наши кинотеатры вместо того, чтобы демонстрировать хорошие фильмы, демонстрируют некие показатели. Кому?

– Эти показатели говорят о правильности выбранной государственной политики.

– Так они ещё и говорят?

– Как бы вы не юродствовали, в целом мы на правильном пути. Особенно это касается литературы.

– Не смешите!

– И с юмором у нас всё в порядке. Ближайшей нашей задачей является достижение тридцатипроцентной доли российского кинематографа в прокате.

– За счёт чего? Будете показывать в кинотеатрах сборники рекламных клипов? Тут уж мы точно мастера!

– Борис Борисович! О рекламе мы сейчас говорить не будем. Логичнее это сделать в следующей рекламной паузе. А сейчас я хочу привести одно из высказываний Ростислава Владимировича, – Беглова стала читать текст: – «Нет никаких „единственно верных“ и „истинно научных“ исторических концепций. Содержанием науки является научный поиск. Но он потому и является поиском, что предполагает гипотезы, рабочие версии, разнообразие инструментов и методов исследования», – ведущая подняла глаза от своей шпаргалки. – Как же так? Получается, что историки нам подсовывают липу… Вроде бы они всё время в поиске, раскапывают курганы, изучают древние источники, пишут статьи, выдвигают гипотезы, защищают диссертации. А на поверку ни одну из версий истинной признать нельзя.