Проклятие Кантакузенов

– Именно его. И тебе надобно будет сделать так, чтобы оный Дуглас исчез.

– Исчез?

– Именно исчез. Мало ли людей на Москве исчезает? Разбойников-то много развелось, господин Зотов.

– Но я не понимаю, зачем сие?

– Затем дабы сохранить твою шею, господин Зотов. А иного тебе знать и не следует!

***

2

Москва.

Канцелярия тайных и розыскных дел.

Генерал Андрей Ушаков прочитал донос на надворного советника Волкова от графа Фердинанда фон Дугласа, бывшего генерал-губернатора Эстляндии.

В доносе сообщалось:

«Я Фердинад Дуглас, верный подданный государыни Анны Иоанновны, доношу до сведения начальника канцелярии тайных и розыскных дел, генералу Ушакову, что знаю «слово и дело» государевы!

И сии «слово и дело» отношение до порчи здоровья матушки императрицы касаемы, а стало дело по первому разряду идти должно».

Ушаков отложил листы и вытер лоб платком. Обвинение было более чем серьезно! Ибо только по первым двум пунктам «слова и дела» можно было представлять доносителя государыне.

«Первое: ежели кто не здравие его величества или честь особы дома монаршего посягает».

«Второе: ежели кто о бунте али государственной измене доношение имеет».

А в письме Дугласа есть слова о здравии самой императрицы.

Он отложил листы и позвонил в колокольчик. Вошел офицер.

– Прикажи вызвать мне Дурново!

– Будет исполнено, ваше превосходительство!

– И карету мою пусть пошлют за ним. Он мне спехом надобен!

– Будет исполнено, ваше превосходительство!

Ушаков махнул рукой и офицер удалился. Далее в доношении Дугласа сообщалось:

«Доношу до сведения господина Ушакова, что я, граф Дуглас, бывший генерал-губернатор Эстляндии, оказался замешан в заговоре противу нашей всемилостивой императрицы Анны. Но сделал я сие токмо по недомыслию, а не по злому умыслу. И в том прошу меня дурака простить.

Надворный советник Степан Волков запутал меня, и я сразу не смог понять, что замышляется заговор на здравие матушки императрицы. Но в том прозрел я, и доношение сие составил.

Волков Степашка был во времена смутные на стороне князя Дмитрия Голицына[40 - Голицын Дмитрий Михайлович (1665-1737) – князь, государственный деятель, дипломат. Глава Верховного тайного совета империи после ссылки Меншикова. Арестован в 1737 году и умер в Шлиссельбурге.]. И во всем ему потакал. Он хвалил листы князем составленные, которые кондициями[41 - Кондиции – условия, предложенные Анне Ивановне перед вступлением на русский трон. Кондиции ограничивали самодержавие и давали власть Верховному тайному совету. Анна кондиции подписала, но въехав в Москву, опираясь на гвардию, разодрала сии листы и объявила себя самодержавной императрицей.] звались, и которые власть матушки-государыни ограничить могли.

Сейчас Волков Степашка со товарищи задумал сотворить наговор на здравие матушки-императрицы. С ним в сговоре состоит лекарь франкского происхождения де Генин. Он сведущ в науках тайных колдовских.

Они сие дело с дома князя Кантемира Антиоха начали. И привлекли к сему слугу некоего валашского роду именем Войку.

А сей Войку был прислан на Москву из имения Константина Кантемира. А сей Константин Кантемир приходиться зятем князю Дмитрию Голицыну…»

Ушаков понял, что за лист попал к нему в руки. Здесь пахло серьезным заговором против императрицы. Уж он-то сумет сие дело распутать. И вскоре явится во дворец для доклада…

***

3

Село Архангельское. Имение князей Кантемиров.

Иван Тарле.

Иван Карлович Тарле отбыл в имение Архангельское в собственной карете. Его сопровождал личный лакей и два вершника для солидности. Чиновник мог себе это позволить. Тарле был довольно богат и наследовал от своего отца действительного статского советника Карла Тарле более 100 тысяч рублей серебром и добротный дом в Петербурге.

Карл Генрихович прибыл в Россию из Гессена и был зачислен военным инженером в адмиралтейскую коллегию. Затем, после того как он наладил литье пушек для военных фрегатов, его перевели, за честность в штатс-контор-коллегию, где он прослужил до смерти императора Петра. В России Карл Тарле женился на девице Елене Ртищевой, второй дочери боярина Ртищева и закрепился среди сановного дворянства.

Сына Ивана Карл Генрихович отдал в Преображенский полк, но молодой человек тяготился военной службой и отец добился его перевода в юстиц-коллегию. Там Иван стал делать карьеру. Он довольно быстро изучил воровской мир северной столицы империи и проявил себя в раскрытии заговора против императрицы Екатерины Алексеевны. За то его хвалил сам всесильный тогда Меншиков.

Отец приучил Ивана быть экономным и деньгами зря не ссорить. Хотя Иван Карлович всегда заботился о своем комфорте. Вот и сейчас он спокойно дремал на мягких подушках, не обращая внимания на ухабы разбитой дороги, по которой ехала его рессорная английская карета.

Слуга Тарле Пашка из калмыков был умелец на все руки. Сейчас он был за кучера и ловко правил лошадьми. Барин велел ему добраться до Архангельского как можно быстрее.

Один из вершников поравнялся с кучером и спросил его:

– Не остановиться ли нам у трактира?

– Барин не велел! – ответил Пашка.

– Дак темнеет уже.

– Скоро будем на месте. В барском доме заночуем! Там тебе и перина будет и водки дадут. А в трактире разве заночуешь? Клопы сожрут.

Вершник огрызнулся:

– А в барском доме разе нет клопов?

– Может и есть, но все же не трактир. Трактирные клопы они самые злющие. У нас в доме в Питенбурхе клопов кожную неделю изводят.

– И как? – спросил вершник.

– Меньше становиться, но совсем извести не могут! Но клопы и в царских палатах есть. А вот и лес кончился! Вишь как! Скоро на месте будем!

Он подхлестнул лошадей.