Хроники Бальтазара. Том 3

Одноногие, четвероногие, длинношеие – каких только диковинных существ здесь не наблюдалось. И все они под пронзительное улюлюканье ринулись в бой. Некоторые казались похожими на человека, другие лишь отдалённо выглядели людской имитацией, мимикрируя под людской род, но имея самые разные дефекты, уродства, длиннющие шеи и вьющиеся конечности

Ильдар создавал барьеры, но не обладал святой магией, которая могла бы всерьёз задержать эти полчища. Удавалось изранить, замедлить, кого-нибудь ослепить, дав возможность защитникам Кроненгарда нанести фатальные удары по разным чудищам. Воины читали защитные мантры, обсыпали уродцев сушёным чесноком, чертополохом и крупной солью, нанося дымящиеся раны да отпугивая от себя подальше.

Сражение плавно переходило с насыпей и склона в саму деревню. Тут-то вторженцев встречали с разных сторон затаившиеся в избах отряды. Зажимали в тиски, резко выскочив из дверей, притом, что у окон было расставлено по паре лучников, расстреливавших ёкаев и пехотинцев в упор.

Некоторые ополченцы затаились на крыше, а потом спрыгивали прямо на голову или на спину наступающих. Подчинённые Велетира пятились заготовленными и оттренированными маршрутами по безопасным участкам, а вот дайконцы познакомились с ямами-ловушками, прорытым здесь за часы до рассвета. Во многих успели расставить колья, затруднявшие возможность терракотовым воинам вновь целостно собраться и выбраться. Да и обилие стрел в конечностях тоже многим стало мешать передвигаться.

Бальтазар, охваченный чёрной аурой, с раскрывавшимися магическими крыльями ринулся вперёд, сбивая вражеские построения, пронзая насквозь тела терракотовых воинов своим чёрным клинком-клэйбэгом. Ильдар-чародей больше старался помочь простым ополченцам, нежели приглядывал за лордом, но всё же то и дело искал своего правителя в гуще сражений.

Чёрные волки, костяные големы, вооружённые чем попало зомби с городского кладбища встречали натиск врага, сохраняя жизни местных бойцов. Песчаные воины Кагуи вновь постепенно срастались, готовые к бою, а вот хитрое воинство Кацуми обступало город с намерением взять поселение в клещи.

Когда магические барьеры ослабли и были сорваны всяческой нечистью, впитавшей на себя лучи и разряды сотворённых заклятий, были отданы приказания дайконским лучникам. Первый залп был встречен заслонами и щитами. Ко второму были подготовлены сверкающие колдовские вспышки, ворохом молний разящие уже не по песчаным стражам, а воспламеняя древко стрел и раскидывая те от намеченных траекторий.

Рослые близнецы в кожаной броне и металлических плотных шлемах, словно те были малы им по размеру, кружили вокруг своего генерала, всегда будучи где-то рядом. Прикрывали его с боков, со спины, а сам он отчаянно бился за свои земли, не желая отдавать и этот городок в распоряжение завоевателей. Но третий залп лучников-щуров всё-таки нашёл свои цели. В том числе угодил глубоко и в плечо генерала.

– Дядька Велетир! – переполошились Нил и Вильям.

– Тихо, ребятки! А ну цыц! – кряхтя и морщась от боли, грубым тоном ответил им тот, сломав древко торчащей стрелы. – Укус комара, ничего больше. Нас таким не сломить! А вы не отвлекайтесь давайте! – заметил он новый залп, и все трое присели, прикрываясь своими щитами.

Кагуя самолично налетела на чародея с янтарным посохом, мешая тому колдовать. Ледяной ветер гнал льдины и снег на лицо и одеяние Ильдара, изранивая смуглую кожу, обмораживая нос и щёки. Но тот бил своим орудием о землю, создавая волны и импульсы, заставляя направленные клинки вееров замереть в воздухе и изогнуться назад, словно эластичные листы метала или завивающуюся древесную стружку. Так что нападавшей пришлось их спешно оттягивать на себя, дабы не оплавились и переломались.

Ведьма-принцесса вновь собрала из них огромный тэссен – боевой веер. Ими она, как щитом, отражала вражеские стрелы и чародейские вспышки, но маг сейчас тратил уйму сил, сосредотачиваясь на барьере вокруг себя. И вот сквозь него пробиться Кагуя никак не могла.

Снег и лёд таяли, опускаясь каплями на промёрзлую землю, но даже там формировали мокрую лужицу, не оборачиваясь скользкой коркой. Рыже-жёлтое свечение переходило с посоха на всё тело смуглого волшебника, расходясь его контуром во все стороны на расстояние примерно вытянутой руки. Сперва волны были яркими, потом всё тускнели. Но защита продолжала держаться.

Бальтазару пришлось испустить молнии из рук, но те на врагов не подействовали – всю их силу подавляло что-то могучее, и это был не просто купол, запрещающий колдовать. Лишь верный меч смог угомонить дайконцев, да и то ненадолго. Рассёчённые на несколько частей мечники грозились вот-вот собраться заново и без устали ринуться вновь на тёмного лорда.

За время пока они поднимались лорд Кроненгард сотворил крупный шар из расходящихся щупальцами чёрно-сиреневых искр в надежде одним большим взрывом обратить в стекло большой вражеский взвод. Но заклятье упёрлось в серебристо-белый барьер и было поглощено. Сам же щит при этом, пульсируя, вновь становился прозрачным.

Испустив змеящиеся, похожие на корневую систему деревьев, потоки тьмы, некромант ощупывал пространство вокруг, пытаясь понять суть защиты. Энергия казалась чистой и светлой, при этом древней, не относящейся к церкви Творца и другим поздним верованиям.

Глаза вскоре обнаружили источник – драугр тащил за собой передвижное святилище, на постаменте которого вместо божка сиял большой круглый щит. На вид из бронзы, с золотой росписью, красными иероглифами, рунами, колдовскими символами, а в центре у него красовалась скалящая морда звероподобного дракона.

Рассмотреть всё это ему позволили лишь мельком. Сиреневый взгляд Бальтазара выдавал изумление, а вокруг уже грозились его пронзить и нашинковать. Он сделал замах, получив подсечку и упав на землю. Удалось избежать двух клинков, глубоко вошедших даже в твёрдую промёрзлую почву. Но едва в прыжке некромант встал на ноги, как получил в нос плечом при рывке ещё одного самурая, и опять распластался на снегу под ногами вражеского отряда.

Тогда он сам крутанулся, ударяя по защищенным бронёй ногам, пронзив мечом в грудь ближайшего, который уже склонился над ним в своём выпаде. А потом клинок разразился чёрными молниями во все стороны, меняя раскалённой температурой и вспышками структуру терракоты, заставляя этих созданий остекленеть.

Велетир с двумя торчащими из левого бедра стрелами, превозмогая боль, командовал лучниками на башнях, махал рукой на новые залпы, выискивая приближавшиеся цели. К стрелкам наверху уже подползали по балкам и опорным столбам ёкаи разной степени уродливости, которых, в свою очередь, пытались отстреливать те, кто глядел из распахнутых ставней в окнах деревенских домов, прикрывая соратников.

Взрыв чародейского барьера Ильдара своей накопленной мощью отбросил Кагую и всех, кто был рядом: пехотинцев, ёкаев, подоспевавшие фаланги вооружённых дайконцев. Принцесса заметила, как со сверкающим тёмным клинком некромант несётся прямо в сторону ценной реликвии, и по воздуху ринулась туда, устроив настоящий град из кинжалов собственных вееров.

Все лезвия попали в цель, ни одно не промахнулось. Они прошли насквозь в голову, в плечи и шею, должны были пригвоздить намертво тело к земле, но вместо этого дымка иллюзии развеялась, словно никакого бегущего чернокнижника здесь и не было.

– Кажется, попалась, – усмехнулся тот, вышагивая из черноты деревьев лесной опушки вместе с костяными големами, ринувшимися на Кагую и хватавшими за руки.

Подобно хитрой Кацуми, он за счёт иллюзий обогнул вражескую армию, не став пробираться к реликвии, а дожидаясь, пока её саму подведут ближе к городу. Принцесса пыталась скинуть костяных чудовищ, взлететь ввысь, но ей не позволяли. Она старалась вернуть свои кинжалы, но была далековато от них после броска, да и сосредоточиться ей эти твари не давали.

Некромант жестом руки сотворил парочку кобр в три человеческих роста, раздувавших свои чёрные капюшоны и издавая потустороннее шипение, от которого мороз шёл по коже. Сам же он ринулся к вонзившимся кинжалам, выхватив часть из них прямиком из снега, и направился в сторону передвижной кумирни.

Взять сразу все составные лезвия веера попросту не хватало рук, да и свой чёрный меч Бальтазар убирать в ножны не собирался. И теперь тёмный лорд вновь обратил внимание на то, что столь изумило его в первый раз. Отнюдь не сама древняя реликвия, про щит уже проболтались и Кагуя и Кацуми. Изумился он внешнему виду её главного стража.

Здесь были рычащие кома-ину, какая-то призрачная женщина с волосами до земли, но вот тащил за канаты постамент тот, кто командовал всеми ёкаями. Оживший мертвец с ликом-черепом, изодранной нижней одеждой, поверх которой не было ни доспехов, ни даже накидки, однако же на голове его сохранились тёмные кудри, очень похожие на те, что были у юноши на портрете в той башне.

И догадка была похожа на правду, с учётом, что рыцарь сей был убит на чужой земле, дух его жаждал мщения, и он сумел пробудиться, обратившись вот этим драугром. Бальтазар на пороге замке задавал вопрос, где же истинный Дельвиг, и вот ответ стоял уже практически перед ним.

Рычащие помеси льва и собаки, покрытые драконьей чешуёй и изрыгающие пламя, ринулись на некроманта гурьбой. Он спешно сплетал сеть, способную опутать и сдержать свору кома-ину, заодно парализуя их болезненными импульсами, но его опередил сонм свистящих лучей, как если бы сзади кто-то сотворил разовый залп ярких стрел, угодивших в эту самую зону.

Ильдар прикрывал с тыла, колдуя сверкающие лучи, обращая ими демонических собак в каменные статуи, которыми любят украшать мосты и фасады, причём не только в Дайконе. Бальтазар кивнул приглядывающему за ним чародею, а сам приблизился к драугру, размахивающему руками. Он руководил осадой башен, чтобы избавиться от стрелков, не был готов к нападению с тыла.

Но и Бальтазар встал на месте от неожиданности, когда, как комок чёрного меха, перед ним предстала прыжком высокая длинноволосая женщина с застывшей приветливой улыбкой, от которой глаза её казались прикрытыми в умилении.

Вот только волосы её были непомерной длины и шевелились, словно живые. Кожа её была бело-серой, как у покойника, даже не такой серебристой, как бледный лик Кагуи, а оттенка, близкого к каким-нибудь упырям и бледным ползунам. На даме было чёрное кимоно с красным контуром, и расходящиеся далеко во все стороны пряди обращали её в подобие не то паука, не то осьминога.

Бальтазар крепче сжал куски боевого веера и рукоять своего меча, принимая бой. А женщина развернулась, встав к нему спиной, демонстрируя чудовищную зубастую пасть на собственном затылке, вокруг которой и начинали свой рост все эти густые чёрные волосы и куда, вероятно, желали притянуть любую схваченную жертву.

Смуглый чародей старался сдерживать принцессу-аристократку, раненный генерал и его подопечные избавлялись от ёкаев и загоняли в ловушки терракотовых бойцов, сейчас рассчитывать лорд Кроненгард мог лишь на собственные силы.

А «щупальца» волос уже тянулись к нему со всех сторон. Одни из них формировали изгибы лапок, на которых женщина-монстр быстро перемещалась, другие змеились вокруг ноги, хватали за торс, тянулись к запястьям и шее. Как мог вертелся и отбивался от них Бальтазар. Ощущая сдавливания сапога – высвобождал ногу, подмечая приближение к торсу – срубал кончики плотных прядей.

Причём вблизи он видел, что это не просто волосы. Оканчивались они какими-то крючьями, способными содрать кожу или даже разорвать плоть человека на куски. Оно было и понятно, каким бы огромным, с весь затылок, не был зубастый чудовищный рот улыбчивой злодейки, целиком проглотить она едва ли кого-то могла. А вот оторванные куски и конечности – очень даже. И за своими некромант присматривал в оба, прекрасно понимая, что одна ошибка здесь может навсегда стоить жизни и уже потом с грани времён, болтая с царицей-тьмой, вновь не очнёшься в кровати. А если и очнёшься, то без рук и без ног.

Лезвия от веера помогали, некромант сжимал их в руках, словно ножницы, а благодаря проводимости металла пропускал через них чёрные жгучие импульсы с самых ладоней. Волосы удавалось кромсать, обрезать, подпалить, и те вспыхивали, обращая демоническую женщину в факел, вот только та, облысев, опять отращивала новые, преисполненные всё тех же крючьев и жуткого вида изогнутых колючек.

Её шипы пронзали иногда сквозь мундир, оставляя болючие раны, но чаще всего проткнуть сразу весь наряд и кожу мужчины они не могли. Много энергии уходило на пылающую ауру, чтобы каждое прикосновение волос-щупалец не проходило для них даром. Они оплавлялись, сжигались, седели и ломались, а свистящие лезвия помогали продвигаться вперёд, срезая неугомонные пряди.

По итогу Бальтазар метнулся из стороны в сторону, провоцируя крючковатые волосы дружно двигаться в его направлении, а сам уже скользил по снегу в соседнюю область, вертясь вокруг странной дамы. Довольно быстро он обратил её преимущество против хозяйки, буквально опутав её саму этим коконом из чёрных шевелящихся локонов. А когда та собиралась крутануться в обратном направлении и распутаться, как веретено, он уже совершил бросок лезвий-кинжалов ей в голову, пронзив насквозь невесть с какой стороны. Чудище упало на снег, путь к драугру теперь был свободен.

Но всё преимущество от внезапной атаки пропало: оживший мертвец был теперь в курсе о приближавшемся некроманте и издали наблюдал, чем закончилась эта его дуэль с хари-онаго, той монструозной женщиной. В руках у драугра была красивая шпага. Едва ли нарочно тому оставленная вместе с поясом, кажется, что, снимая доспехи с трупа, Арне её попросту не заметил. Например, покойник лежал на ней, валяясь на животе лицом вниз, так что она была с другой стороны, иначе бы вряд ли паж-отравитель не прихватил с собой и этот трофей.

Щит-реликвия разошёлся резким импульсом, сбивая некроманта с ног и отталкивая прочь, не позволяя к себе подойти. Бальтазар поднялся, отряхиваясь от снега, метнулся плечом вперёд, но вновь был отброшен. На расстоянии примерно в десять шагов вокруг передвижного постамента имелся невидимый барьер, создаваемый Хрэтигалдуром – древним щитом, скованным, чтобы отражать заклинания. Соответственно магия здесь помочь не могла.

– Сэр Дельвиг Хаймлиг? – поинтересовался некромант у посмеивавшегося над ним генерала-покойника.

– А кто спрашивает? – вопросом на вопрос ответил драугр, почти как и тот, кто изображал его в башне-замке: видимо, Арне изрядно понабрался говора у своего господина за время службы.

Голос его напоминал целый сонм воющих тембров с глубинным эхом, как если бы небольшой хор упал на дно старого колодца. Скрежет зубов и скрип костей, словно сухие старые ветки, потусторонний гул и зловещие завывания будто бы искажали его, выдавливали, составляли каркас, гремя бок о бок, как старые заржавевшие цепи.

– Лорд Кроненгард, владыка этих земель, в том числе и твоих, – заявлял Бальтазар Дельвигу.

– Мои земли я скоро верну, – заверял тот. – Предатель даже не представляет, каких пыток я насмотрелся за эти годы в Дайконе и что теперь его ждёт. Мало у кого была столь мучительная участь, некромант.

– Кто ещё здесь предатель, – парировал Бальтазар, всё пытаясь пробраться через невидимый, иногда сверкающий белым ореолом барьер артефакта. – Сражаешься за вторженцев, за завоевателей, за Дайкон, отбирающий твою родину.

– Такова уж цена контракта. Мои земли в обмен за месть. Сладкую месть, лучшее блюдо, о котором можно мечтать, лорд Кроненгард, – гудел драугр.

– Блюдо? Звучишь, как одна знакомая, не от Кацуми ли такого набрался? Я думал, мёртвым не нужна еда, – усмехнулся чернокнижник, поглядывая вокруг в поисках рыжей хитрюги, командующей вторым обходящим город войском.

Он не просто так болтал с мертвяком, забалтывая и отвлекая от битвы Дельвига. Всё это время Бальтазар использовал себе на пользу, стоя прямо на границе барьера, ощущая его всем телом, проникая собственной аурой и ощупывая, изучая структуру и магию, из которой тот состоит.