Хроники Бальтазара. Том 3

Кагуя было ринулась следом, но некромант создал чёрный смерч в форме собственного гигантского змея из завихрений, и тот ударом хвоста сбил левитирующую принцессу в сугробы лесной опушки. Лезвия, правда, срезали кончик хвоста, и кусок этот сразу исчез, растворившись в воздухе. Восседавший среди рогов на голове своего чудовища некромант обернулся и сделал из обрубка надутый волдырь, а потом пассами расходящихся пальцев формировал выглядывающие оттуда иглы, превращая нынешний кончик хвоста в некую булаву.

Змей из сгустков тёмной энергии при этом ползал боком, как некоторые песчаные гремучники, гадюки и эфы, и вместо того, чтобы атаковать Баше и пытаться забрать артефакт, он пятился в сторону города, как бы отступая, расталкивая булавой драугров, пытавшихся тщетно атаковать огромную тушу своими катанами.

Фиалковый взор некроманта был прикрыт, он будто бы каким-то внутренним взором оглядывал сейчас ситуацию и управлял исполинским чудовищем. Такой монстр требовал невероятной концентрации и сосредоточенности. Подрагивающие ресницы то и дело пропускали меж своих волосков паутину тонких фиолетовых разрядов. Пальцы сжимали роговые выступы, как кучер держит поводья или капитан руль своего корабля.

А потом произошло то, чего не ждал даже сам тёмный лорд. Разбуженная всем этим шумом лесная и деревенская нечисть: болотницы, кикиморы, овинники, обдерихи, а с ними зимние и снежные духи чащи принялись отстаивать свою территорию от незваных гостей, прогоняя ёкаев прочь. А тех уже некому было собрать в единое воинство, все они были предоставлены сами себе и спешно разбегались кто куда от слаженной атаки утопленниц, лесных мавок и сирен – хищных птиц с зубастой женской головой.

Всмотревшись сквозь ткань реальности на более тонкий эфирный и астральный план, Бальтазар увидел, что все они были пробуждены чародейством Ильдара, призывавшим местных духов защищать свои земли и владения от посягательства иноземных. И хотя с неубиваемыми песчаными воинами никакие лешачихи ничего поделать не могли, они хотя бы бросались на ёкаев, терзая духов Дайкона, изгоняя подальше от собственных угодий. А там подключались и другие косматые и бледные сущности, раз за разом не оставляя времени даже на передышку улепётывавшим заграничным страшилищам.

Но видел некромант также, что питает бессмертную армию – совсем не внутренняя сила Кагуи или некий её дар. А все эфирные нити подпитки, оживляющей и придающей им человеческий облик в одеянии и броне, тянутся к самому артефакту. В тот раз он не успел узреть ни подкрепление от рыжей вертихвостки, ни как драугр командует чуждой нечистью, подтаскивая эту реликвию всё ближе. А сейчас всё становилось куда более очевидным, принцесса не так уж и могущественна, как казалось на первый взгляд.

Посох чародея горел в городе уже ярким сияющим маяком, подманивая Баше на свет, будто мотылька. При этом слепящее мерцание янтаря разгоняло прочь оставшихся безобразных ёкаев – лишившиеся своего командира-драугра твари более не знали, чьим приказаниям следовать. Кагуя управляла терракотовым воинством, а сейчас и вовсе пыталась скинуть некроманта с его сотворённого запретным чародейством чудовища. Кацуми вела воинов в обход, вообще не участвуя в схватке.

Сосредоточившись на нападении, Бальтазар из пасти чёрного змея низверг ворох таких же чёрных молний, бивших в отряды лучников и мечников, что были вокруг. Но царящее вокруг щита-артефакта силовое поле хоть и дало брешь, позволив тёмному лорду проникнуть внутрь, не позволяло причинить вред защищаемой армии.

Вкруг самого некроманта сформировался своеобразный тёмно-фиолетовый шар с кольцевыми бороздами, напоминая кокон какого-нибудь насекомого. Подобно змею, на которого забрался чернокнижник, барьер этот был невероятно плотным сгустком отрицательной энергии. Брошенные Кагуей клинки застревали в нём, словно в материальном куполе, и даже атакующий Баше не был способен сжать челюсти достаточно мощно, чтобы сокрушить такую защиту.

Чёрно-зелёное чудовище с рогом на носу ползло вперёд, обвивая хвостом и таща за собой охраняемую кумирню. Щит на постаменте необходимо было двигать в город, чтобы он защищал нападавшую на гарнизон армию, нивелируя все старания бородатого чародея.

Принцесса командовала всё новые залпы, периодически возвращая к себе послушные кинжалы и пытаясь боевыми веерами разрезать защитный барьер. У Бальтазара сводило пальцы, неимоверно ныл позвоночник, словно он не сидел верхом, а тащил какие-то тяжести, ноги практически не слушались от судорог – именно потому он и был верхом, подобрав идеальное для себя положение. Казалось, зубы вот-вот треснут, столь упираясь друг в друга. Иногда он срывался на крик, но всё равно держался за тьму – за непроглядно чёрные рога сотворённой им твари.

Между змеем-гигантом и творением чернокнижника всё сильнее завязывалось сражение. Они кусали друг друга, оставляя глубокие отметины от клыков, обвивались шеями, будто каждый желал задушить оппонента. Только вихри быстро затягивали раны колдовского монстра, хоть и расходуя на то ещё больше энергии Бальтазара.

Чёрно-зелёный Баше бодался рогом, вспарывая плотное брюхо этому магическому чудовищу, а изнутри на него вновь изливался поток искрящихся разрядов, вылетали чёрно-сиреневые шары, бьющие током, отчего великан из Дайкона шипел и извивался в болезненных конвульсиях. Но артефакт, обвитый хвостом, змей с зелёной головой всё не выпускал.

Чешуя создания в скором времени обуглилась и рассыпалась. Новые потоки чёрного электричества из пасти некромантического исполина жалили по оголившейся коже, поджаривая тушу Баше. Воздух наполнялся знакомым запахом: змеиный шашлык подавали как раз на застолье у принцессы. Но та сейчас уже была не столь гостеприимной.

Ловкие веера прорезали барьер всё сильнее, лишая Бальтазара защитного купола, будто разбивая яичную скорлупу, откидывая верхнюю половинку. Булава на хвосте змея из магии взмывала ввысь, угрожая Кагуе, а та пыталась её заморозить и улетала с опасной траектории удара. Живой змей страдал, шипел от ран, то и дело вставал на месте, но с продвижением ауры всё-таки двигался, насаживаясь на новые заострённые колья, копья и вкопанные лезвием кверху мечи.

Монстр из некромантии слабел, уменьшаясь в размерах. Плотной оставались лишь его шея и голова. Зато внизу он становился неосязаемым, почти призрачным, спокойно проскальзывая переливающейся тушей по выставленным штырям и мечам. А вот Баше, лишенный чешуи, напарывался на все разложенные гвозди и осколки, раздирая тушу всё большим количеством царапин, порезов и вонзившихся клинков.

Ополченцы покидали дома, лишаясь позиций для обстрела из окон. Дайконскую терракотовую армию не брали колдовские чары ни Ильдара, ни лорда Кроненгарда. Приходилось лишь пятиться, тем более теперь и аура Хрэтигалдура отражала все пущенные лучи и вертящиеся колдовские полумесяцы.

Велетир умудрялся при своём возрасте крепко отпихивать здоровой ногой в живот дайконских мечников, встречая их катаны своей шашкой и нередко рассекая вражеские клинки, обращавшиеся тут же в песок. Пятясь с окровавленными стрелами в другом бедре, он жмурился, скалился, то и дело сносил головы подбегавшим самураям и успевал раздавать приказания своим ополченцам. Близнецы подле него были изранены стрелами в плечи, да тоже при этом не сдавались, а вовсю продолжали бой с захватчиками.

Новый свистящий залп накрыл ополчение Вольных Городов в самый разгар боя, когда бойцы не успели ещё снова задрать щиты, а были сосредоточены на восстановившихся и собравшихся из мелких песчинок вражеских воинов. Иногда такой обстрел задевал и своих, но рукотворные големы были невосприимчивы к боли. Так что отряды лучников несли угрозу исключительно для живых.

– Генерал! – Пытаясь прикрыть упавшего с пронзённым стрелой животом старика, близнецы словили несколько метких выстрелов в свою спину.

Подбежавший Ильдар направил купол на них, в котором залп новых стрел застрял, словно в вязком желе. Колдовской змей изогнулся, желая дать последний залп по умирающему от ран и кровопотери Баше. В этот самый момент Кагуя, выставив вперёд все клинки, собралась окончательно сбить некроманта с короны из чёрных рогов, пронзая насквозь.

Но не успела принцесса Нипа сделать главный пасс руками, выпустив вперёд заготовленные кинжалы, как в лицо ей ударило что-то крепкое и крупное, а потом ещё и ещё, заставив взмыть выше, зажмуриться, трясти головой, коснувшись ушибленной переносицы.

– Не трогай его! Ты, мымра косоглазая! – вопила ей что есть сил разъярённая Люция с башни. – Думаешь, лицо размалевала, значит, всё можно? Орешков пожуй, бледно выглядишь!

Некромант аж вздрогнул, широко раскрыв искрящиеся сиреневой энергией глаза, заслышав журчащий девичий тембр, отвлекаясь от боя с помирающим Баше, пытавшимся тщетно укусить призрачную тушу магического змея-оппонента.

– ЧА-РО-ДЕЙ! – прокатилось рокочущим эхом, сотрясая постройки, звеня посудой и колоколами среди построек. – Я тебе что велел? – Лик Бальтазара объявился внутри янтарного навершия, как если это он, а не Ильдар, сейчас глядел в него словно в зеркало. – Защищай Люцию! Уводи её отсюда! Где ты там прохлаждаешься!

Ильдар успел залечить лишь раны на спинах Нила и Вильяма. Взор его был растерянным и испуганным. Вокруг ног действиями посоха уже образовывался вихрь, который должен был поднять его на вершину дозорной башни, рядом лежал генерал, истекающий кровью и нуждающийся в срочной помощи.

– Что ж ты стоишь, милок! Беги скорей! Ну же! Спасай девочку! Не думай о старике! – приподнимался кое-как на руке, изогнув в непонимании свои брови, Велетир. – Меня эти парни-жеребцы дотащат, где наша не пропадала! – имел он в виду встающих рядом близнецов, тут же схвативших его под руки, уводя с открытого пространства от новых дайконских стрел.

А стрелецкие отряды времени даром не теряли, только и успевали натягивать тетиву да выхватывать всё, что ещё оставалось в колчанах. Баше лежал уже почти недвижимым, но и чёрный змей некроманта терял свои силы, резко уменьшившись.

Чародей взмыл к Люции, загородив ту от ответных действий Кагуи. Та бросила взор на некроманта, показавшегося где-то на шее чёрного змея среди клубящихся облаков тёмной магии. Только едва она ринулась вниз, как её в полёте попробовал перехватить колдовской змей своей пастью. Огородив себя танцующими клинками, периодически собирая их в веера и атакуя крупные челюсти, она избежала ранений, но увидела сосредоточенного Бальтазара, продолжавшего держаться за рога и управлять змеем.

Другой же змей, приползший с Дайкона, сделал отчаянный рывок шеей вперёд – лишь там его мышцы ещё были целы и не кровоточили, – сжал пастью воспарившего смуглого чародея с намереньем разжевать и раздавить. Посох сверкал изнутри сквозь зубы с зазубринами, девица визжала, пятясь к смотровой площадке дозорных, с других башен в глаза и морду зверя посыпались стрелы, а тот уже пережёвывал и вовсю глотал Ильдара, пытавшегося сотворить хоть какие-то защитные заклятья.

На его счастье у змея уже попросту не оставалось сил, да к тому же брюхо было распорото. Так что он, мерцая орудием так, что аж снаружи это свечение сквозь кожу змея было видно, прошёл по склизкому горлу вниз и выпал на снег среди кровавых ошмётков, весь израненный, исцарапанный, сморщившийся от неприятного запаха змеиных внутренностей. В отличие от подпаленных участков, это отнюдь не пахло аппетитным шашлыком, а скорее вызывало рвотный рефлекс от желудочных соков.

В мокрой одежде, со слизью в бороде, потеряв шапку, вывалившуюся поодаль, Ильдар-чародей хотя бы подавал признаки жизни, всё ещё сжимая свой посох и поднимаясь на ноги. Болели прорезанные предплечья, шея от уха до плеча справа, где красовался глубокий кровоточащий порез, неоднократные проколы от зубов на спине, бёдрах ног, даже зад, да так, что сидеть теперь неделю без быстрого заживления не сможет.

При этом кое-как поднявшийся, кривящийся от боли и державшийся за поясницу бородатый маг из Яротруска себя не жалел, отдыхать времени не искал. Смуглый мужчина снова взмыл вверх, сбрасывая капли вязкой слюны и прочей жижи из чрева подыхавшей громадины, с посоха окутывая себя вновь эдаким пузырём-капсулой, видимо, и спасшим его от совсем уж смертоносных прокусов. Морозный воздух обжигал израненные щёки и влажное лицо, но взор карих глаз был чист и ясен. Он быстро нашёл Люцию на вершине башни, метнув и в её сторону мерцающий пузырь на всякий случай.

Хоть тут и была квадратная крыша со скатами из скрепленных досок, вражеские стрелы так и накрывали городок, а свои войска спешили отступать: победить песчаных воинов не удалось ни ловушками, ни засадами, ни хитростью. Те занимали дома, оббегая все комнаты и погреба в поисках засевших и спрятавшихся, занимали укрепления, мчались по лестницам, балконам и галереям, взбирались даже на крыши, проверяя, чтобы и там никого не было из местных. Нужно было двигаться прочь, пока Кагуя вовсю отвлеклась на Бальтазара.

Взгляд чернокнижника был прикрыт, губы сжаты, руки держались как можно крепче, ведь чёрный змей извивался и всё пытался угнаться за летающей принцессой. Та иногда пролетала прямо сквозь него, получая болевые импульсы от туши создания, но прорезая его шею и голову во многих местах.

В резком рывке по воздуху, создавая мощный ледяной поток, настоящую бурю, она налетела на «всадника», пытаясь сбросить лорда Кроненгарда вниз на покрытую кровью и притоптанным снегом городскую площадь. А к своему удивлению пролетела не только сквозь всё слабеющего и не такого плотного монстра, но и сквозь силуэт некроманта. И руки, и острия прошли насквозь, не ощутив ничего, словно пытались схватить дым.

Отвлекающей иллюзией был не тот, кто скользил вниз по толстой шее, как ей поначалу подумалось, а вот этот неподвижный фантом, сидевший на большой голове. Настоящий Бальтазар уже был внизу и бежал по трупу истерзанного Баше, направляясь к щиту. Кагуя бросила яростный взор на башню, но чародей вместе с девчонкой оттуда уже исчез, мгновенно под гневный рык перевела свой взор вниз, но армия ополчения, таща раненного генерала, оставила город, отступая далеко вдаль, вниз по холму.

А когда она ринулась за чернокнижником вниз, он уже выхватил щит Хрэтигалдур с постамента и закрылся им, направив ударную волну, отбросившую принцессу Нипа далеко в воздух. Она так и застыла в лунном сиянии, окружённая блеском кинжалов, что змеились вокруг неё кольцами и спиралями, поблескивая своим металлом.

Некромант в окружении чёрной дымки, под колдовским ускорением, скача рывками по фантомным теням то влево, то вправо, так что перехватить и даже понять его направление можно было с трудом. Но двигался он явно к лесной опушке, где вскоре и исчез в черноте ночи в глухой тьме деревьев.

Вопль отчаяния разразился в морозном воздухе, разлетаясь от дрожащей в гневе Кагуи спиралями метели, белыми вихрями, лунными лучами и белыми молниями. Город был взят, но какой ценой. Опустевшие колчаны, мёртвый змей из легенд, испепелённый генерал-драугр, разбежавшиеся ёкаи, потерянный древний артефакт, унесённый даже не на новую стоянку здешней армии, а совершенно неведомо куда.

Она ринулась к лесу, пытаясь выследить Бальтазара сверху. Сверкающий и кричащий от внутренней душевной боли силуэт пронесся над головой Кацуми с её обошедшим город воинством, заходящим теперь сбоку. Её подопечные тащили кумирни, телеги с припасами, обозы с деталями пагод и различной утварью.

А над ними ни розовых облаков, ни сверкающих молний. Всё в миг утихло. Больше не раздавалось лязга мечей, свиста стрел и боевых возгласов. Заходящие в опустевшие дома воины веселились, зажигая свечи и занося свою мебель. Кипела работа в попытках изменить здешний быт. Отдыхать, похоже, никто из них не собирался.

XIII

К полудню, когда ярко светило солнце, ждавшая подле главных ворот и промёрзшая Люция, переминаясь с ноги на ногу от холода, наконец-таки заметила знакомый неторопливо бредущий силуэт. Вздох облегчения слетел с девичьих губ, стало легко, будто камень свалился с души. Некромант был жив, сам нашёл дорогу сюда и тащил нечто блестящее в ярких лучах – округлый щит с обилием узоров.

– Чего ты так долго? – надув губки, интересовалась девчонка у некроманта.

– Пытался с Кагуей-химэ в дипломатию, знаешь ли, – вздохнул после дальней дороги лорд Кроненгард. – Дайконцы привыкли решать всё через силу. Не как орки, грубым напором, но используя ум лишь для тактики и стратегии ведения боя. Я надеялся, что можно договориться… Цела-здорова?

– Да в порядке я, что все вокруг спрашивают, – пыхтела Люция. – Не меня змей с дуб ростом жевал-пережёвывал, – кривила она губы, стыдливо отводя взор, беспокоясь за чародея.

– Может, волнуются? – пожал плечами некромант, сурово поглядывая.

– А где мои тёплые объятия? – недовольно ворчала продрогшая девчонка, снова взглянув на него.

– Объятия? А по заднице тебе не дать? – сверкнул Бальтазар сиреневыми молниями из глаз.