Змеиный узел

– Совсем?

– Ну… был однажды случай… Это было в первый год после того как мы сюда переехали. Решил отец взять меня с собой на охоту. Дошли по дороге, до конца асфальта, в направлении Борок. Справа от дороги на дереве висела табличка, во многих местах пробитая дробью – заповедник.

– Туда пойдем, – указал отец на табличку.

– Мы же будем браконьерами тогда.

– Ну, мы не то чтобы на охоту, – замялся отец, подбирая слова. – Мы скорее на разведку. Туда местные на рыбалку ходят – озер там лесных много.

Где-то с час мы шли по сильно заросшему лесу, а потом вышли на большую поляну, в конце которой сверкало озерцо.

– Давай не пойдем туда? – глядя на лужи с застоявшейся вонючей водой, в которых плавала дохлая рыба, сказал я.

– Почему не пойдем? Отличное место. Знаешь, какие там лини водятся? – вот такие – отец широко развел руки. – Чудесная рыба. Положишь его в горячую воду, чтобы слизь смыть, потом соскоблишь чешую и в котел. Уха вкуснейшая получается. А когда назавтра застывает, то становится как холодное – на три пальца янтарного застывшего жира.

Мы подошли к озеру.

– Костер разожги, а я пройдусь по округе, – возле этого озера оставил меня отец. – И за рюкзаком смотри, чтобы не украли!

– Да кто его тут украдет? Тут же нет никого.

– Мало ли? Сейчас нет, а через час набегут…

– Кто набежит?

– А я откуда знаю? Кто-нибудь да набежит…

Он, обвешанный патронташами и ягдташами, с болтающимся на шее компасом, напоминал карикатуру на охотника. Попрыгал, проверяя, нет ли звона, и важно потопал по берегу озера. Вскоре скрылся в зарослях. Спустя примерно час я услышал выстрелы.

– Выстрелы? – уточнил Андрей Иванович. – Может, это отец стрелял?

– Нет, выстрелы были с другой стороны, не той, куда он пошел. И стреляли это не охотничьи ружья. Потом наступило некоторое затишье, опять сменившееся стрельбой и звуками взрывов.

– Взрывов? – вновь не выдержал следователь. – Ты не ошибся?

– Нет, это были именно взрывы. Потом наступила тишина. Даже птицы замолчали, и деревья не скрипели на ветру. К тому времени я был сильно напуган. А потом стала играть музыка, как будто патефон, и слышались песни на немецком языке. Я понял, что пора отползать. Залез под здоровый пень-выворотень и там затаился. Мало ли – вдруг немцы вернулись? И вот так часа три примерно продолжалось. Точно оценить время я не могу, потому что часов у меня не было. А потом опять наступила полная тишина, и больше уже никаких звуков неприродных не было слышно. Еще где-то примерно через час, когда начинало уже темнеть, вернулся отец.

– Виталий, ты где? – осмотревшись, позвал он.

– Тут я, – отозвался я из-под пня.

– Где тут? – раздраженно спросил отец. – Почему костер не горит? Рюкзак хоть не потерял?

– Да вот он, – я выполз из своего убежища и продемонстрировал его драгоценный рюкзак. – А ты где так долго ходил?

– Да заблудился я…

– Ты же говорил, что в лесу невозможно заблудиться! И у тебя же компас есть.

– Вот умудрился как-то, – он смущенно покосился в сторону. – Видать, леший водил. Местные предупреждали, что в заповеднике компас врет, а я не поверил. Оказывается, что и правда врет.

Несмотря на то, что носил компас, он заблудился и ходил кругами по одному и тому же месту. Чего, честно сказать, с папашей ранее не случалось.

– А ты почему под пнем сидишь?

– Потому что стреляли…

– Так-то ж охота, понятное дело, что стреляют!

– И взрывы…

– Какие взрывы?

– А я откуда знаю. Тоже охота? Еще музыка была.

– Что за музыка?

– Немецкая, какая-то старинная. Как патефон.

– Странно, я ничего не слышал, – он с хрустом поскреб лысину крепкими ногтями. – Собирайся, надо делать ноги из этого места. Что-то тут явно нечисто. Надо было слушать, когда предупреждали. Больше я сюда не ногой, – Закинул рюкзак на спину и почесал по лесу так быстро, что я едва поспевал за ним. Больше в тот район он на охоту не ходил.

– Откуда отец знал, что в озере водятся лини?

– Не знаю, наверно, сказал ему кто-то.

– Кто?

– Кто-то же рассказал про озера? Вот и про линей он же рассказал.

– Логично, – согласился со мной Андрей Иванович. – А ты не сочиняешь все это?

– А какой мне смысл сочинять? Вы же можете отца спросить.

– И он признается, что ходил на охоту в заповедник?

– Скажет, что хотел посмотреть, а ружье взял для безопасности.

– Хорошо, допустим, он подтвердит твои слова – о чем это свидетельствует?

– Я откуда знаю? Вы спросили про заповедник, я рассказал. А что это должно подтвердить или опровергнуть, откуда мне знать?

– Хорошо, я понял твою позицию. Больше ничего странного на охоте не происходило?

– Странного? – я почесал левой рукой подбородок. – Вообще-то, был еще странный случай.

– Я слушаю, – кивнул следователь. – Ты увлекательно рассказываешь, тебе книжки писать надо.

– Однажды, с Леонидом Филипповичем мы зимой ездили по лесам – искали его пропавших собак. Охота его обычно выглядела так. Он привозил с собой каждый год новых собак. В первый день охоты их терял, а потом весь отпуск колесил на своей оснащенной КУНГом машине ГАЗ-66 по лесам и перелескам в поисках. Время от времени останавливаясь и дуя в пионерский горн, пытаясь приманить собак. То еще зрелище было, надо заметить. В тот раз, мы с ним заехали в какую-то деревню, не отмеченную на нашей карте.