Змеиный узел

– Я вам грибов принесу свежих – пожарите.

– Нам некогда, да и не на чем их жарить.

– Я сам пожарю и принесу.

– Не стоит.

– Право слово, мне не трудно. Простые грибы искать и то, говорят, счастье нужно, а уж мэтушки и подавно.

– Спасибо, – Слава протянул Красотьевичу протокол. – Прочтите и если все верно, то напишите снизу: «С моих слов записано верно. Мною прочитано» и распишитесь.

– Ручку можно?

– Возьмите.

– Спасибо.

Получив показания, следователь положил в папку бланк протокола и блокнот с пометками и направился к выходу. Но, не дойдя резко остановился.

– Скажите, – пораженный внезапной мыслью, спросил Слава, – вы же, судя по речи, образованный человек?

– Да, – смущенно покраснел так, что румянец был виден даже сквозь загар и толстый слой грязи Красотьевич, – окончил в Иркутске музыкальную школу по классу скрипка. Творческая, извините за выражение, интеллигенция.

– И что вы делаете в этой глуши? Как вас занесло сюда из Иркутска? – поразился Слава.

– Я же говорю, нелегкая судьбина занесла меня в место, где музыкой считают лишь гармошку да группы «Ласковый май» и «Сектор газа», но я бы не хотел об этом говорить, тем более что перипетии моей жизни никакого отношения к предмету нашего разговора не имеют.

– Понятно. Спасибо за уделенное время, если что-то нам еще понадобится, мы вас обязательно вызовем, – Слава открыл дверь. – До свидания.

– Насчет грибов подумайте, – неслось ему вслед.

Он вышел из хижины, встретив неожиданно внимательный и осмысленный взгляд свиньи, и, внутренне поеживаясь под ним, сквозь густой крапивно-малиновый запах, зашагал к машине.

– Скоро еще кто-то умрет! – неслось ему в спину. – Манька не ошибается!

От странного погорельца Слава вернулся к машине.

– Куда дальше? – спросил шофер.

– До директорского дома далеко?

– Вон туда, – рука Василия указала в сторону «новой деревни», – дальше речку пересечь и по тропиночке до асфальта. По правую руку будет сгоревший дом Фомичевых. Перейти через асфальт и дальше по саду прямо – аккурат с задов к дому выйдете. Но с задов не советую подходить, у них три собаки – могут порвать. Поедем?

– Поехали, – садясь в машину, решил следователь.

Проселком проскочили по «старой деревне» до прудика.

– Как много скворечников, – обратил внимание смотрящий на тесно жмущиеся друг к другу домики Слава.

– Это старый карловский обычай, – объяснил шофер. – Тут семьями скворцы живут. Годами сюда прилетают. Над каждой хатой свои и их по фамилиям хозяев величают.

– Неужели они так отличаются? – удивился следователь.

– Отличаются! Фроловских скворцов никак с Цапковскими не спутаешь, а скворцов Куцых с Крахиными, – ответил Василий в тот момент, когда газик выбравшись на асфальт, проскочил плотину у озера.

– Вы не шутите? – недоверчиво посмотрел на шофера Слава.

– Никак нет, чистая правда. У любого карловского спросите, если не верите. Как дальше поедем? – затормозил напротив клуба Василий. – Можно по прямой проселком, а можно вокруг по асфальту.

– Поехали вокруг.

– Сад у них знатный, – дорогой рассказывал Василий. – Боровинка, шелковка, штрихель, антоновка, грушовка, скрижапель и прочая замухрышка всякая.

Проскочив асфальтовую петлю, сжимавшую большой фруктовый сад, съехали на проселок, подкатили к мощным воротам. Слева от ограды на пригорке стоял большой кирпичный гараж с двойными металлическими воротами.

– На калитке звонок. Кнопку нажмите, откроют.

Слава вышел из машины, подошел к калитке, нажал кнопку. Во дворе зло залаяли собаки, истошно заорал петух. Минут через десять раздался хруст гравия под чьими-то ногами. В калитке приоткрылось окошко, из него на следователя пристально посмотрела светловолосая женщина.

– Здравствуйте. Вы к Владимиру Викторовичу? Его нет.

– Нет, я к вам, Екатерина Егоровна, – ответил Слава, показывая удостоверение.

– Входите, – лязгнул засов, и калитка приоткрылась, – собак не бойтесь, они на цепи.

Вслед за хозяйкой следователь прошел по двору, по которому лениво бродила пара мощных рыже-бурых куриц. Возле крыльца в горделивой позе застыл крупный разноцветный петух, проводивший Славу презрительным взглядом. Следователь за хозяйкой поднялся на крыльцо.

– Не разувайтесь, – заметив попытку гостя снять обувь на веранде, сказала хозяйка. – Проходите так, я потом полы помою.

– Скажите, а это у вас что? – вошедший Слава с недоумением смотрел на стоявший в прихожей на подоконнике прямоугольный деревянный ящик, в котором росли два ядреных мухомора и полевой хвощ.

– Это? Это мухоморы и хвощ…

– Я вижу. А зачем вы их выращиваете?

– Мухоморы от мух – просто отличное средство. «Дихлофоса» в нашей глуши днем с огнем не сыщешь, да и говорят, что его наркоманы весь скупили. А мухоморов в лесу полным-полно. Еще старшему нашему растирки делаем, у него нога покалеченная. Носятся сломя голову, – проворчала женщина, – потом ухаживай за ними. А хвощ это на витамины. Дети салат из него делают. Это вам не как у других пошлость, что окна фикусами да геранью заставлены. У нас польза сплошная.

– Понятно. Скажите, есть такие грибы мэтушки, – словно между делом спросил следователь. – Слышали ли что-то про них и доводилось ли вам их пробовать?

– Нет, слышать слышала, а пробовать не доводилось. Чайку не желаете испить?

– Нет, спасибо.

– А то, может, лапшички похлебаете? У меня с курицей лапша – пальчики оближешь. Вы не стесняйтесь, у нас все по-простому.

– Нет, благодарю. Я вот по какому делу, – глядя на портреты Сталина и Ленина в позолоченных рамках, висевшие на стене напротив входной двери, справа, сказал следователь.

– Вы про убийство? – не дав договорить, спросила Екатерина Егоровна и перекрестилась. – Страшное дело, страшное! Точно без наркотиков тут не обошлось! Еще и «Дихлофос» из магазинов пропал…