В поисках отражения луны

– Ну, так какие проблемы? Пусть посещает. – Сказал врач, посмотрев сначала в глаза старшей медсестры, – гордо отстаивавшей покой больного, – перевёл взгляд на меня.

– Но он, – медсестра указал в мою сторону жестом головы. – даже имени человека не знает.

– Как же вы собираетесь навестить человека, которого не знаете? – Обратился ко мне врач, но так, как был озадачен своим делом, то быстро глянув на меня, снова уткнулся в бумаги.

– Просто знаете, так получилось, – начал я объяснять. – Вышел я сегодня на прогулку. И пока брёл, куда глаза глядят, увидел столпотворение, – люди, человек десять, окружили одну из лавочек. Подойдя, я увидел, что на лавке лежит и еле дышит мужчина. Никто не вызвал скорую…, никто не подал ему воды… у мужчины были в кармане таблетки, но он их не смог достать. Все только причитали, – кто-то назвал его алкашом, а он не алкаш… я успел только спросить, в какую больницу его увозят.

– Это не из двадцать пятой палаты? – Теперь врач обратился к старшей медсестре, а та, лишь успела кивнуть головой. – Ну, ладно, добрый самаритянин, пойдём. Если бы он был в реанимации, до сих пор, то, конечно, туда ни ногой. Халат наденьте. – Указательным пальцем, ткнув на вешалку, он перевёл глаза на мои ноги. – И бахилы у Оксаны Николаевны возьмите. Только побыстрей, у меня ещё куча больных! – Потрусив историями, врач попытался дать понять, что его слова подтверждены на бумаге. Я поторопился.

Пройдя по коридору, дважды повернув направо и один раз налево, мы оказались в кардиологическом отделении. Не люблю я находится в больницах, они на меня нагоняют, чувство похожее на депрессию. Почему похожее? – Просто я никогда не страдал депрессиями и могу сказать приблизительные ощущения. Я наблюдал, как моя бывшая жена, – однажды такое случилось – я женился… – впадала в осенние депрессии, которые сопровождались загулами – ей в эти моменты, как кошке по весне, а ей по осени, не хватало любви или, попросту говоря, тянуло где-нибудь потрахаться. На её лицо было страшно смотреть, казалось, весь мир перед ней виноват, а я, в особенности, я, вдруг, переставал быть для неё мужем, – а она такая ах… «какая жена»! Но были более страшные моменты, когда депрессия становилась скрытой. Она улыбалась, по дому летала, как бабочка, вечером бежала «попить кофе с подругами», приходила поздно ночью домой, более цветущая… – позже я стал понимать, что поспособствовало её цветению и мне делалось не по себе, делалось противно. Как-то она ушла гулять и пришла всех ароматов (смесь курева, алкоголя и потрахавшейся человеческой сучки). Короче, брак продлился пять лет, – зачем? – не знаю. Почему я вспомнил о ней, никто больше из моих приближённых в депрессию не впадал. А я, глядя на больничную атмосферу, чувствую дискомфорт, и «свинец наливает ноги», где-то под коленками. Особенно, когда вижу капельницы, катетеры и прочее, введенное в тело. Даже слово больница говорит, что в ней болеют, а не лечатся. Я сжимаюсь и тихо следую за врачом, который ведёт меня к больному.

В палате было три кровати или койки, как в больнице принято называть, у каждой кровати тумбочка, на всех один стол, рядом стул и раковина. Выглядит, на мой взгляд, всё очень печально. Недавно в больнице сделали плановый ремонт, то есть всё на скорую руку, говорить о высоком слове дизайна и мысль не приходит, так – чистенько. Да и то, слава богу! Заходил в частные клиники, – если не принюхиваться, то сразу и не замечаешь, что попал в больницу, – схожесть с центром красоты. Почему больницы не приведут в порядок таким же образом, чтоб хотя бы впечатление оказывалось не агрессивное. С нашими больницами не поспоришь на тему: кто более подавляющий.

Одна кровать была пуста и зияла голой ничем не застланной сеткой. На этой кровати лежал скрученный роллом матрац.

– Я думаю, дальше разберётесь, – оборвал мои мысли врач.

– Спасибо!

– Только недолго. И…, я думаю, вы терроризировать никого не будете? – Врач усмехнулся и ушёл по своим делам.

«Можно сказать, я похож на мучителя?! Хотя истинные маньяки и серийные убийцы, именно, самой, что ни на есть, заурядной внешности».

В палате было двое больных, один лежал, разгадывал кроссворд и на меня посмотрел лишь еле заметным, полным отсутствия какого-либо интереса, взглядом. Второй лежал, отвернувшись к стенке, он никак не реагировал на моё появление в палате. Я решил заговорить с человеком, который водил карандашом по клеткам, пытаясь достать нужные слова из своего запаса.

– Простите, пожалуйста! Ваш сосед спит? Не знаете?

– Не знаю! – Коротко начал человек, но от своего увлечения не отрывался, продолжал считать клетки. – Наверное, спит, если не реагирует. Хотите, подождите, когда проснётся, хотите, попробуйте разбудить.

Будить я человека не хотел, в моей голове возникла мысль: «а может я напрасно пришёл?»

Я взял стул, поставил возле кровати и сел. Изредка человек с кроссвордом бросал на меня косой взгляд, затем, то ли не выдержал, то ли ему на самом деле понадобилось выйти, – глубоко вздохнув, он встал с кровати и покинул палату. Прошло минут пятнадцать, – я посматривал на часы, периодически поднимая руку – единственное движение, которое, мне казалось, я делал. Я начал чувствовать себя идиотом. Просидев ещё немного, почувствовал, как моя голова тяжелеет. Я очнулся, когда моя голова пыталась подбородком лечь на грудь, – я уснул. Человек уже не спал, а лежал и рассматривал меня.

– Спасибо вам! – Встретил меня словами мужчина. – Я помню вас, хоть мне и было не до того, чтоб кого-то рассматривать, но вас я помню.

Я лишь кивнул головой.

– Я тут вам принёс фрукты.

Человек посмотрел на пакет.

– Вы единственный мой посетитель… ну, за исключением врачей и медсестёр. Они меня не забывают. – Как вас зовут?

– Макс…

– Просто Макс?..

– Просто Макс.

– Не совсем ли просто?..

– Я не считаю, что просто, – я считаю – это удобно и по душе.

– Я, знаете ли, другого времени человек и представился бы вам: Николай Сергеевич, но вы во мне что-то переключаете. Я вот смотрю на вас, вы мне кажетесь, может я ошибаюсь, не причастным к современной молодёжи…

– Ну, мне далеко не всё нравится, чем увлекается молодёжь, наверно потому у меня нет таких друзей, с которыми я пускался бы во все тяжкие…

– Николай. – Ко мне протянулась весьма крупная и крепкая рука. И я ответил тем же.

Сейчас передо мной был совсем не тот человек, которого я видел три недели назад в кафе, – это был тот же человек внешне, но внутренне совсем другой.

– Знаете, Николай, а я вас видел три недели назад…

– Где?

– В кафе «Каштан».

– Да, припоминаю. Нет, вас я не помню, а как был там, помню. Вы же не подумайте ничего…

– А я и не думаю, – оборвал я Николая.

– Я редко хожу по всем этим местам.

– А мне там нравится. Захожу частенько, посидеть. Там редко бывает много народу, – это может и не на руку владельцу, но мне это очень подходит. Не люблю шум. Его на работе хватает.

– А кем вы работаете? – Спросил Николай.

– Экономистом в одной фирме, по совместительству бухгалтером, там же.

– Ну, и, как? – Без заискиваний задал вопрос Николай.

– Я изначально не любил эту работу.

– Почему же тогда работаете? Почему не смените?

– Бог его знает… Наверно, не решил пока на что-то сменять.

– Никогда не решите, если резко не сорвётесь.

– А что потом?

– Потом? Оно придёт само. Я так понимаю, вы неженат?

– Был, – развёлся. Сейчас с девушкой живу.

– Важно то, что вас, Макс, по сути, не сковывает быт. – Он сделал паузу, затем продолжил. А я думал: к чему всё это? А с другой стороны, ну о чём нам ещё разговаривать. – Я всю жизнь проработал преподавателем… – я на это не заметно улыбнулся, но был замечен. – Вы улыбаетесь…

Я же поспешил дать ответ: