Хэппи-энда не будет

* * *

Вечером Наташе было очень плохо. Живот болел так, что иногда возникало желание вызвать скорую помощь, но он так же резко переставал болеть, как и начинал. Андрей, всё же, намекал, что лучше вызвать врача и ввериться в его руки, так как что происходило сейчас с женой, он не знал. Но та была непоколебима: сегодня никаких медиков.

Если завтра будет так же плохо и никакие принятые сегодня лекарства не помогут, то она сама вызовет скорую. А пока она просто немного потерпит и полежит на кровати. Да, именно так…

Оставив жену в спальне, Андрей ушёл в комнату к дочери. Вчера он купил ей новую куклу, и сегодня Женя весь вечер просила его поиграть с ней. Кукла была не очень дорогая, но дочери этого и не было нужно, главное, что появилась новая игрушка, а рядом был всегда готовый поиграть с нею отец. Поэтому они заняли своё место на полу и принялись расставлять кукол по их маленькому домику.

Наташа между посещениями туалета и лежанием на кровати забегала на пару минут к ним в комнату, находила полнейшую идиллию на полу, и снова уносилась прочь. Лёжа на кровати, она старалась понять, что же именно она съела этим вечером, что организм теперь так реагирует на это. Ничего сверхъестественного или непонятного они не ели. Сегодня она приготовила на ужин картофельное пюре с тушёным мясом, салат из огурцов с помидорами и чай. Ничего такого, что могло вызвать подобную реакцию… Но факт оставался фактом, и сейчас она отлёживалась на кровати, а остальное семейство играло с куклами.

Вообще, она стала замечать небольшое ухудшение самочувствия в последнее время. Снова поймав себя на этой мысли, женщина клятвенно пообещала в ближайшие дни посетить врача. За этими рассуждениями её и настиг сон, а в нём пришли и врачи, и больница, и даже какая-то операция. Так что спала Наташа не очень спокойно, но зато, похоже, живот успокоился, и утром она себя чувствовала уже значительно лучше.

Из глубины квартиры раздавались голоса мужа и дочери. Наташа, посмотрев на часы, поняла, что близится время, когда Женю нужно вести в садик, а она вряд ли могла сегодня это сделать. В таких случаях дочку отводил Андрей, а Наташа оставалась дома лечиться. Очень похоже, что сегодня она снова проведёт время в компании с лекарствами.

В комнату зашёл Андрей и, увидев проснувшуюся жену, заулыбался.

– Ну что, как ты здесь у нас? Хоть немного полегчало?

– Сон пошёл на пользу, – она легонько улыбнулась в ответ, – как говорит моя мама.

– Ну, она у тебя умная женщина, ещё и не такое скажет, – Андрей тоже заулыбался и обнял её.

– Не подлизывайся, мамы рядом нет. А так бы она, конечно, обрадовалась твоим словам. Не часто ты о ней хорошо отзываешься…

Андрей громко засмеялся. Он с уважением относился к родителям жены и никогда не давал повода в этом усомниться. Наташа шутила, а это было уже очень хорошо, и значило, что она идёт на поправку.

И тут сзади раздался топот. Через пару секунд сверху обрушилось их маленькое счастье и своими белокурыми волосами окунуло всех в белый снег. Волосы катились по лицу и, казалось, что не остановятся никогда, но последние пряди заскользили по лицам родителей, и они все вместе засмеялись.

– Женя, ты так маму раздавишь, а ей ещё выздороветь надо, – Андрей поднялся сам и поднял дочь.

Женя смущённо посмотрела на родителей и сказала:

– Я просто услышала, что маме стало лучше, и прибежала к вам. Я не хотела…

– Доченька, я пошутил, – Андрей подошёл к ней и присел рядом на пол. – Маме, действительно, стало лучше. И мы рады, что ты пришла сюда порадоваться вместе с нами.

Наташа поманила их рукой. Через мгновение уже вся семья лежала на кровати обнявшись. Наташе было радостно, что у неё есть эти люди, и она посмотрела в любящие глаза Андрея и злые глаза дочери… Злые? Да нет же, вот она смотрит с любовью и улыбается… Почему же тогда показалось, что она посмотрела как-то по злому? Скорее всего, отравление всё ещё не отпускает.

– Мама, а мы тебе завтрак приготовили, – прозвучал рядом с ухом голос дочери. – Со всей любовью делали.

– Вот, чёрт, – Андрей подскочил на кровати, – совсем забыл. Женя, быстренько одевайся и побежали в садик. Вас же там сегодня фотографировать будут, а мы тут на кровати разлёживаемся.

Женя подскочила следом за ним и начала надевать на себя вещи, которые из шкафа давал ей отец. Со стороны это выглядело очень смешно, так как одевалась она второпях и не смотрела на одежду. В результате, через две минуты посреди комнаты стояло маленькое «пугало». Наташа тихонько засмеялась, но тут же перестала, так как отчётливо прочитала на губах дочери: «Смейся, смейся». Что это? Опять последствия отравления? Ну, вот же, Женя стоит и улыбается вместе с Андреем, который пытается её переодеть. Показалось…

– Мы тебе овсянки сварили, – говорил Андрей, переодевая Женю, – вряд ли тебе можно сейчас что-то другое. Да и чай я заварил. Он лёгенький, зелёный. Там немного «Марии» осталось. В общем, пир у тебя царским будет.

– Ну, да, – Наташа через силу улыбнулась мужу. Перед глазами стояло лицо дочери, но она его не узнавала. Оно было не тем родным лицом, которое она привыкла видеть каждый день, а чужим. Хотя, сейчас мать смотрела на смеющуюся дочь, которую муж вытягивал из комнаты, и не понимала причин своего беспокойства.

Из коридора доносились голоса Андрея и Жени, а также их возня. Отец обувал дочку, а та, как всегда, баловалась. Тем не менее, победил возраст и опыт, так что дверь за ними всё-таки закрылась, и Наташа осталась дома одна.

Она с беспокойством встала с кровати и прошла на кухню. На столе стоял обещанный завтрак. Эта маленькая забота любимого человека немного успокоила её разволнованное сердце, и женщина решила забыть об увиденном как о чём-то несущественном.

Сходив в душ и расчесавшись, Наташа двинулась к столу, предвкушая небольшой пир. После вчерашнего голодания любая трапеза могла восприниматься праздничной. Каша уже немного поостыла, но это было даже лучше, так как не хотелось грузить желудок горячей пищей. Чай, конечно, Андрей оставил в заварнике, так что его пришлось поставить остывать. Через несколько минут на столе были и печенье, и чай. Голодный и пустой желудок подталкивал начать завтрак прямо сейчас, и Наташа не стала с ним спорить.

Она опустила ложку в кашу и провела в ней несколько кругов. Другой рукой переключила канал на кухонном телевизоре и собралась уже остановиться на утреннем повторе сериала, как глаз зацепился за что-то в тарелке. Разволнованный утренними событиями мозг приказал остановиться и посмотреть внимательнее, но быстрая мысль о ненужной и непонятной паранойе перебила эту команду. Она добавила звук и уставилась в телевизор. Ложка раз за разом наполняла соскучившийся по еде рот питательной массой. И всё бы ничего, но вдруг рот превратился в полнейший участок боли и стал наполняться чем-то помимо каши. Наташа закричала и выплюнула содержимое в тарелку, которая моментально приобрела красный цвет. Кровь текла у неё по губам, смешанная с кашей и слюной. Она отскочила от стола и принялась не просто кричать, а от недоумения и испуга из её глотки вырывались непонятные звериные звуки. Во рту что- то пекло и порождало всё новые и новые приступы боли. Всё же как-то соображая, несмотря на истерику и дикий ужас, женщине удалось понять, что источником боли является её язык. Добежав до ванной, она постаралась прополоскать водой рот, но так и не смогла этого нормально сделать, так как попавшая на рану жидкость вызвала новый виток боли.

Наташа не смогла бы объяснить, откуда в её руке появился телефон, но именно он спас её в этот раз. Судорожно нажимая кнопки, она вызвала скорую и старалась понять, как остановить кровь. Язык болел, в нём явно что-то появилось новое и теперь следовало понять, что сможет остановить кровь и не надавит сильно на торчащий из языка предмет.

Тут же в ванной были найдены ватные диски, а из аптечки извлечена перекись водорода. Всё так же трясущимися руками она смачивала диски, и вкладывала их в рот. Было решено как можно сильнее занять пространство во рту, чтобы хоть как-то остановить текущую из языка кровь. Ощущение всё равно было из неприятных, временами от количества дисков появлялись рвотные позывы, но Наташа понимала, что надо терпеть. И вот долгожданный звонок в дверь – в квартиру входят её спасители.

Аккуратно осмотрев рот и приняв решение о невозможности устранения причины без хирургического вмешательства, её забирают на машине скорой помощи в больницу. Всю дорогу Наташа набирает сообщение мужу, так как говорить ей запретили врачи, и непослушные от волнения пальцы выбивают текст с кучей ошибок. Через пару минут внутренности машины оглушает звук её телефона: звонит Андрей, и это успокаивает. Врачи объясняют ему, куда её везут и что надо с собой взять.

Когда Андрей оказывается в больнице, Наташа уже встречает его в палате после небольшой операции. Она ещё не может говорить, так что ему остаётся только ждать врачей и держать жену за руку. Впервые с того момента, как проснулась, Наташа чувствует себя спокойно и в полной безопасности, так что подкравшийся сон уносит её в свои объятья.

– Здравствуйте, это вы муж Николаевой? – появившаяся на пороге молодая девушка в белом халате посмотрела на Андрея.

– Да, это я, – взволнованный мужчина с трясущимися руками обернулся на её голос. – Вы доктор? Что с ней?

– Я не доктор, – смущённо улыбнулась девушка, – а вот он как раз и хотел бы с вами поговорить. Пройдёмте со мной.

Не хотелось оставлять жену, но выбора не было. Андрей вышел из палаты следом за медсестрой и прошёл к кабинету в середине коридора. На двери была табличка: Георгий Юрьевич Соколов, заведующий отделением. Медсестра толкнула дверь и спросила разрешения войти. Из-за двери раздался довольно мягкий мужской голос, приглашавший внутрь. Пропустив Андрея, медсестра пошла по своим делам.

– Присаживайтесь, – начал беседу Георгий Юрьевич, – как вас зовут?

– Андрей, – он достал визитку и протянул врачу. Тот взял, и на его лице появилась небольшая ухмылка. Андрей всё понял и смущаясь попытался забрать визитку, но та уже утонула в кармане заведующего отделением.

– Понимаю вас. Профессиональная привычка. Я сам часто раздаю свои визитки людям, не задумываясь о том, правильно это или нет. К сожалению, часто это бывает неуместным. Итак… Андрей, я знаю несколько способов вести диалог по этой теме, но всегда мучаюсь в выборе подходящего к этой ситуации. Ну, начнём так… Вы знаете, что это?

На столе перед Андреем появилась маленькая стеклянная коробочка. На дне лежало что-то металлическое и легонько поблескивало. Присмотревшись, он понял, что это кусочек лезвия.

– Да, конечно, знаю. Это кусок лезвия от старых бритв. Давно не видел таких. Я сейчас бреюсь электрической. Отец брился станком, вот у него было таких лезвий очень много. А что?

– Вы очень хорошо начали, рассказав, чем бреетесь. Видите ли, этот кусочек мы изъяли из языка вашей жены. Да-да, не удивляйтесь… Именно им она и поранилась. Вот я и хотел бы узнать, как он туда попал. Естественно, я понимаю, что он мог попасть туда на заводе, который делал кашу, но всё же… Вы уверены, что у вас в доме нет таких лезвий?

Андрей задумался. Они недавно делали дома генеральную уборку и перебрали почти все вещи в квартире. Много нужного и полезного пришлось выкинуть, но лезвий он не припоминал. Да и вообще, он видел такие лезвия ещё когда был мальчиком, а сейчас даже и не знал, можно ли купить подобные.

– Нет, я точно не помню у нас дома таких лезвий. Возможно, где-то завалилось, от старой жизни. Мы купили квартиру у пожилой женщины, муж которой умер за год до нашей покупки. Вероятно, у него была такая бритва, но я не могу утверждать этого. Даже, если и была, как оно могло попасть в тарелку?

– Вот я вас про это и спрашиваю. Может, этот кусочек лежал на кухонном ящике, в котором вы храните крупы, и как-то попал в кулёк с кашей?

– Нет, у нас все крупы и каши в банках хранятся. Да и я, когда готовил завтрак, должен был увидеть его. Лезвия не было, я теперь в этом уверен. Я насыпал кашу в кастрюлю, мешал её в ней, наливал в тарелку. Если бы там что-то было такое, я бы это заметил.

– Ну, тогда предлагаю подумать над вопросом, кто подложил его в тарелку вашей жены. Другого объяснения я не вижу. Она ещё полежит у нас несколько дней, потом приедете швы снимать. Вот тогда, может быть, и расскажете мне о результатах вашего расследования.

Андрей выходил из кабинета с тяжёлым сердцем. Кто-то подкинул лезвие? Но кто? Он точно этого не делал, а в таком случае это либо жена, либо дочь. Нет, такого просто не может быть! Женя не могла этого сделать, да и времени у неё не было. Наташа? Сама себе подкинула кусок лезвия, чтобы попасть в больницу? Невозможно! Неужели, он действительно не заметил этот кусочек, когда варил кашу? Получается, что не заметил…

Наташа ещё спала, когда он пришёл от Соколова. Посмотрев на спящую жену, Андрей принял решение немедленно поехать домой и разобраться в случившемся.

Он пересыпал кашу из банки в тарелку и обратно. После третьего раза, убедившись, что в каше ничего нет, убрал банку в шкаф. Оставшуюся в тарелке кашу пересмотрел так, как будто пытался найти в ней крупицы золота или алмазы. Нет в ней ничего, ни лезвий, ни ещё каких-то посторонних предметов. Пришлось лезть на стул и смотреть на шкафчике, как и говорил доктор. Но там тоже было пусто, и Андрей, осознав всю бесполезность этих поисков, решил прибраться на кухне и в ванной. После травмирования жены тут оставалось много кровавых следов, так что работы хватало.