Хэппи-энда не будет

– Я тоже, – пробасил отец. – Принимай подарки!

Отец набрал землю в руки и приготовился кинуть её в яму. В тот же миг из могилы показалась рука, а голова Полины вынырнула следом. Улыбка на её лице выглядела зловеще, скорее всего, из-за стекавшей из уголка рта струйки крови.

– Нет! О, Боже, нет! – кричал Данила со всей силы.

– Да! О, Боже, да! – вторил ему Валентин, вонзая в спину будущего зятя свой огромный нож. Увидев выглянувший из живота кончик ножа, Данила удивился, так как тот ему казался намного короче. – Я так ждал этого момента!

Голоса собравшихся и его крик слились в единый шум, и уже нельзя было разобрать отдельных голосов. Он полетел в яму, упав на лежащую там Полину. Когда она успела снова лечь, он так и не понял, но её руки с огромными ногтями мгновенно вцепились в его спину. Сверху полетели цветы, комья земли и коробки с подарками. Земля начала падать большими кусками, и Данила понял, что Саша с товарищами принялись закапывать яму. Ему стало тяжело дышать от засыпающейся в нос земли, но новообразовавшийся муж не мог подняться – жена держала очень крепко. В последний миг, перед тем как задохнуться, Новиков услышал свой голос, прозвучавший ранее на кладбище:

– И я…!

Дополнение вырвалось из его губ само собой:

– Я тоже счастлив…

Он проснулся у себя на диване. Сел обхватив голову руками – слёзы текли от страха увиденной собственной смерти. Данила, тихо всхлипывая, размазывал по лицу влагу, обильно смочившую свежую щетину. Странно, но запах, так сильно выгоняемый им сегодня из квартиры, стал сильнее. Он убрал руки от лица, принюхиваясь вокруг себя, и крик прорезал его дом, а также часть улицы, вырвавшись наружу сквозь открытые окна: в его любимом кресле кто-то сидел. Молча, не издавая ни звука, гость смотрел на Данилу, не пошевелив даже пальцем. Схватив телефон, мужчина включил на нём фонарик и навёл в сторону человека. Телефон полетел на пол – и новый крик во второй раз вырывался на улицу, разбудив бродячих животных и пару человек в соседнем доме. Это лицо он жаждал видеть в своей квартире, но только не сейчас! Только не через пять дней после её смерти! Не так он представлял посиделки в комнате и личную беседу… совсем не так…

Первой мыслью, порождённой вслед за криком, была страшная догадка, что кто-то принёс к нему домой тело мёртвой девушки. Сразу же, не отпуская первую, принеслась вторая мысль. Она была более правдоподобной и менее пугающей: кто-то переоделся и загримировался под Полину! А что? Весьма реальный и похожий на правду вариант. Мысль проскочила за доли секунды, оставив в голове сплошной сумбур, и исчезла, уступив место третьей. Девушка сидела молча, без движений, не подавая признаков жизни… Да, кто-то притащил к нему манекен и посадил в кресло, пока хозяин квартиры спал! Он, вообще, закрывал сегодня двери? Скорее всего… Но безжизненность девушки может говорить и о другом, но эту мысль ему удалось прогнать ещё в самом начале. Значит, придётся верить, что это манекен, тем более что сидящая в кресле гостья никак себя не проявляет.

Данила выдохнул с облегчением. Пусть кто-то и принёс к нему труп Полины, но он здесь хозяин, так что легко справится с неведомым шутником. Вот только найдёт свой нож, оставленный где-то на столе…

– Не ищи его, – раздался женский голос. Данила подпрыгнул от неожиданности, ударившись при этом ногой о диван. Он слез на пол и в ужасе посмотрел в сторону кресла. Голос, без сомнения, шёл с той стороны, а значит, говоривший прячется там же, выставив вперёд «тело Полины».

– Ты о чём? – спросил Данила, пытаясь подняться на ноги.

– О ноже, – снова повторил голос. – Ты же его ищешь. Я убрала его, боясь, что ты поранишься.

– Кто ты? Зачем прячешься? – Данила встал на ноги и принял боевую стойку. По крайней мере, так он предпочитал думать о своём положении.

Незнакомый голос рассмеялся. Данила огорчился, что по старой привычке задёрнул на ночь шторы, и теперь свет луны не может осветить комнату. Некоторые контуры ему удавалось различить, но как он ни старался, незнакомого шутника не увидел.

– Странный вопрос, – снова раздался голос от кресла. – Тебе ли этого не знать? Я Полина – твоя любовь и ночные грёзы! Ты принёс мне свою кепку сегодня, я решила вернуть её. К тому же, мне хотелось тебя увидеть…

Данила, слушая незнакомый голос, продвигался вперёд, в надежде рывком прыгнуть к выключателю. Свет не спасёт его, тем более, если незнакомка не одна, но он сможет забрать у шутников их привилегию невидимости. Ещё бы, хорошо устроились – они его видят, а он их нет. В том, что девушка пришла не одна, Данила уже не сомневался – вряд ли она решилась бы на такой розыгрыш, не имея прикрытия. В последний момент перед прыжком он осознал, что за всё время ни разу раньше не слышал голоса Полины.

За креслом не было никого. Лишь голова девушки возвышалась в паре метров от того места, где он застыл с рукой на выключателе. На её волосах были следы земли и глины…

Девушка поднялась с кресла, и ему стало видно испачканное в земле платье. Когда девушка повернулась, на Данилу посмотрел тот же взгляд, что и с фотографии десяток часов назад. Даже улыбка была знакомая. Она светилась на снимке до своего исчезновения, перед бегством Данилы с кладбища на четвереньках. Гостья смотрела на него не моргая, удерживая своим страшным неживым взглядом. Данила чувствовал, что снова хочет в туалет, и мозг, спасая хозяина от сумасшествия, подкинул ему мысль для размышления: посетил ли он на ночь это место или нет? Так, он посмотрел телевизор, помылся, пописал в душе… Вроде так. Наверное, это можно считать посещением туалета. Тогда почему его трусы кажутся мокрыми, и запах мочи достигает носа?

Девушка снова стояла неподвижно. Мозг сдался, позволив своему хозяину смотреть на неё, отчего глаза Данилы расширились до размеров большой монеты. Грим? Маска? Что на этой девушке? Кто она и чего хочет? Вера узнала имя тайного воздыхателя подруги и заявилась к нему в гости в таком наряде?

– Это снова сон? Я сплю в своём собственном сне, как это показывают в фильмах?

– Как знать, – девушка нагнула голову в бок. – Возможно, мы все спим в этом мире. Странно, но в новом я тоже не проснулась.

– Кто ты? – Данила смог опустить руку и прикрыл ею мокрые трусы. – Ты не можешь быть ею! Знаешь почему? Я сам видел, как Полину заколотили и опустили под землю! Видел, вот этими глазами!

Девушка только шире улыбнулась. Она нагнула голову ещё сильнее вбок, отчего Данила поморщился – человек не может так согнуть шею. Не может! Если только не…

– К-как?.. – заикаясь, спросил мужчина, полностью откинув все рациональные варианты, подсказываемые ему разумом.

– Не знаю, – тихо промолвила женщина, сделав к нему один шаг. – Мне захотелось снова почувствовать это, и я решила прийти сама. Ведь ты обещал больше не приходить ко мне в гости, и даже цветы не принёс на могилу… Коснись меня ещё раз, как ты сделал это там, в кустах! Мне так этого не хватает! Зачем ты все годы молчал о своих чувствах? Почему не показывал их, а лишь тихо наблюдал? Вера вначале предположила, что за мной следит маньяк или извращенец… Но я всегда верила, что ты не тот, кем она тебя считает. Мне казалось, что ты очень скромный и не можешь открыто сказать о своих чувствах. Знаешь, в чём проблема красивых женщин?

– В том, что они часто обречены на одиночество…

– Ага. Значит, слышал уже… Вера хорошую речь произнесла… Звучит мрачно, но ради такого стоило умереть! Так вот, со мной было так же… Мужчины боялись знакомиться, а девушки завидовали красоте. Богатые, упоённые вседозволенностью и властью, хотели мною завладеть. Но я не товар! Таких было больше десятка, и все получили отказ! После моей смерти люди вспомнили об их угрозах в мою сторону, так что полиции будет чем заняться в свободное время… Думаю, за свою свободу можешь не беспокоиться. Я ждала такого как ты – верного, любящего, скромного. Нашла на свою голову…

Девушка сделала ещё один шаг в его сторону, и Данила на окаменевших ногах попробовал отступить хотя бы на такой же шаг назад. Куда там! Ноги не слушались, продолжая мокнуть в луже, образовавшейся у его стоп. Стыд и страх сковали тело, и мужчине не оставалось ничего, кроме как слушать эти страшные слова и видеть перед собой нереальную картину.

Между тем, девушка сделала ещё один шаг и оказалась на расстоянии вытянутой руки. Отсюда запах прелости чувствовался ещё сильнее, заставляя Данилу оттягивать приближающийся момент прикосновения всеми усилиями.

– Ты сегодня была здесь? – спросил Данила, помня сказанные девушкой слова несколько минут назад. Салатовое платье качнулось, и правая рука гостьи начала пальцами ходить по его груди и животу. Это было страшно, но в то же время волнующе и возбуждающе, в чём смогла убедиться и Полина, заметив шевеление в намоченных трусах. Она продолжала водить ногтями по его телу, отвечая на заданный вопрос:

– Была. Помнишь, я говорила об этом? Я всё время здесь находилась, но ты меня не видел… Сидела в том же кресле, что и в момент твоего пробуждения.

Данила, посмотрев на руку, перемещающуюся по его телу, невольно улыбнулся. Это не ускользнуло от Полины, и она наклонила голову в другую сторону.

– А вот здесь ты меня обманываешь! Ты не могла здесь находиться! Мало того, что я тебя не видел, так я ещё и сидел вечером в этом кресле! Ты не бестелесная, я это чувствую!

– Да, ты прав, – пришла очередь Полины улыбаться, – но я не могу тебе этого объяснить… Ты сидел прямо во мне, и твои нежные руки лежали сверху моих. Я не знаю, почему была бесплотной в тот момент, но, похоже, так было надо, и теперь наше время пришло.

Девушка взяла его руку и положила на свою грудь. В другой момент Данила бы обрадовался этому, но только не сейчас. Да, он бы согласился снова потрогать её прямо после смерти, ведь тогда грудь была нежной и упругой, а сейчас превратилась в камень, с торчащим прямо в его сторону остриём гранитного соска.

– Так кто ты? – Новиков, чувствуя под рукой ужасающую плоть, старался отвлечься от происходящего. – Призрак или зомби?

– Я – Полина, а этого должно быть достаточно.

Девушка шагнула к нему навстречу и повисла на шее, обвив её руками. Не понимая смысла происходящего, можно было подумать, что пара влюблённых стоит в комнате, прижавшись друг к другу телами. От этого прикосновения Данила весь подобрался, сдерживаемый крепкими руками влюблённой девушки. Он хотел что-то сказать, но открытого рта коснулись губы, следом за которыми последовал язык. Холодная рука начала опускаться в направлении его трусов, чего Данила никак не мог позволить. Резко дёрнувшись, он почувствовал боль в языке, и тёплая солёная жидкость проступила у него во рту. Прислонив руку к прокушенному языку, он сказал:

– Я больше не люблю тебя, и не хочу этого! Извини…

Девушка засмеялась. От её смеха сердце Данилы забилось сильнее, а руки затряслись мелкой дрожью. Она смотрела на любимого из-под опущенных бровей.

– Неужели ты меня не хочешь? – по губе Полины потекла чёрная жидкость. – Ведь ты мечтал обо мне по ночам, временами с трудом засыпая от возбуждения. Возьми меня сейчас. Понимаешь, девственницей умирать так тяжело…

Данила хотел отойти назад, хотя бы на пару шагов, но рука девушки крепко овивала его шею, а мёртвые, неподвижные глаза смотрели прямо в душу. Он не сомневался, что Полина видит и чувствует его страх.

– Я не могу, – сказал Новиков, чувствуя текущие по щекам слёзы. – Я честно не могу! Ты мертва! Это неправильно!

– Но я хочу твоих прикосновений! И тебе лучше мне их дать! Пойми, сейчас не ты решаешь, что будет дальше.

Она прыгнула на Данилу, обвив ногами и повиснув на шее. Её губы снова впились в его, а кровь из прокушенного языка засочилась сильнее. Мёртвое, холодное тело заставляло ежиться от ощущения прикосновения к её коже. Остывшее лоно касалось его живота, и, елозя тазом, Полина спускалась всё ниже и ниже.

С усилием вырвавшись из плена её губ, Данила перепачканным ртом прокричал только одно слово: «Нет!», – после чего почувствовал, как девушка слезла с него, и улыбка её была кровавой.

– Цветов от тебя я так и не дождусь… Но мы будем вместе. Вот посмотришь. Твоя мама тоже бы этого хотела.

Сделав шаг к выходу, она повторила свою фразу: