Хэппи-энда не будет

Данила так увлёкся, что чуть не прозевал начавшую двигаться вдоль дороги процессию. В его понимании, автобус должен был привезти всех желающих проститься с телом, как это происходило на похоронах его родителей, но сейчас всё было по-другому. Впереди шёл отец Полины, держа в руках её большую фотографию в рамке. Естественно, чёрная ленточка венчала один из углов портрета. Сзади шли четыре мужчины, на руках у которых был гроб, обтянутый красной тканью. Среди несущих Данила увидел своего брата и его соседа. Двое других мужчин были ему неизвестны. За ними следом шло не меньше сотни человек, что вызвало удивление у наблюдавшего за всем убийцы. Он сначала подумал, что это всё односельчане Саши, но увидел среди идущих большое количество молодёжи. Похоже, проводить Полину в последний путь приехали её друзья. Ни одной машины не было среди траурной процессии, а всё необходимое для похорон было в руках идущих. Замыкали шествие дети, среди которых Данила увидел знакомых ему велосипедистов, идущих в этот раз тихо, а не так, как в первую их встречу.

Данила наблюдал за происходящим со стороны, приоткрыв от удивления рот. Он не ожидал такого количества людей, вспомнив полтора десятка собравшихся сначала на похороны отца, а затем пришедших на похороны матери. На лицах всех людей он видел скорбь, а отец девушки стал лицом одного цвета с землёй. В другой раз Данила бы подумал, что это от чрезмерного употребления алкоголя, но сейчас он знал причину, и не стал смеяться над горем человека. Отец подошёл к выкопанной могиле и поднял вверх рамку с фотографией. Все остановились, молча глядя ему в спину. Валентин повернулся к людям, и сразу рядом с ним образовались два табурета, на которые тут же был опущен гроб. Несшие его люди остались стоять рядом с убитым трагедией отцом, посматривая на всех собравшихся. Глядя на них, Данила поймал себя на чётком ощущении, что это какая-то секта. Люди стояли плечом к плечу и смотрели на гроб, а рядом с гробом стояли всё те же пять человек, во главе с Валентином, и тоже молчали. Ни дать, ни взять – верховный жрец со своими помощниками.

Валентин поставил рамку рядом с передним табуретом и встал вплотную к гробу. Все люди подходили по одному, нагибаясь к покойной и что-то шепча прямо возле её лица. Даниле казалось, что ещё мгновение, и он услышит слова «мы отомстим», «он сдохнет», «мы знаем кто это», «Саша его заманит к себе, и мы расправимся с ним». Ему всё это мерещится, или он стал слышать на таком расстоянии слова, произнесённые шёпотом?

Люди всё шли и шли, и казалось, что их потоку не будет конца. Но вот подошли дети, также прошептавшие что-то погибшей, и все снова встали в стороне. Затем носильщики повторили проделанное остальными и заняли свои места с четырёх сторон от гроба. Данила был готов к тому, что сейчас тело накроют такой же красной крышкой, но отец Полины встал прямо перед мёртвой дочерью и поднял вверх обе руки. Толпа, и так смотревшая на него, впилась взглядом ещё сильнее, внимая каждому сказанному слову.

– Прощай, моя единственная дочь, – начал Валентин очень сильным и уверенным голосом. – Несчастный случай забрал тебя у меня… и у твоих друзей. Посмотри, сколько их пришло сегодня проститься с тобой, а ведь это о чём-то говорит! Тебя любили и любят. Я буду любить тебя всю оставшуюся мне жизнь и уйду в землю со словами памяти о тебе. Тот человек, который это сделал с тобой… Пусть живёт, если у него есть совесть, и пусть провалится на месте, если Бог его ею не наделил. Если она есть – то он сам себя уже наказал, и я прощаю его. Если нет – то, даст Бог, встретимся с ним на этой земле… а может, в лучшем мире. В любом случае, я не стану его искать специально – пусть живёт. Такой трус не заслуживает права на месть. Вы согласны со мной?

– Да! – тихо проговорил многоголосый хор. Но, так как людей было очень много, даже их тихие голоса заставили взлететь с деревьев стаю ворон и пронестись над головой у Данилы. От их единогласного «Да!» у него что-то затряслось в груди. Сердце бешено колотилось, но Данила молча стоял, сверля глазами толпу. Ему казалось, что люди чувствуют его, ведь несколько человек поворачивались прямо в его сторону, всматриваясь в деревья, давшие укрытие убийце их подруги.

Странно, но Данила думал, что Саша и его сосед постоянно издеваются над Валентином. Такое же мнение у него возникло ненароком и по поводу других жителей Малой Рогани. Но сейчас оно резко изменилось. Или, может, на этих людей так повлияло случившееся? Между тем, Валентин продолжал:

– Благодарю тебя за всё, моя любимая дочь! Ты всегда была моей радостью и утешением. Как теперь я встречу старость – даже не знаю… Мы все будем скучать по тебе! Ты была хорошей дочерью, верной подругой и настоящей помощницей с самого рождения. Никто из наших односельчан не может ничего сказать плохого о тебе. Пусть так и будет вовеки! Спи спокойно, я всегда буду помнить о тебе.

– И я… – раздались тихие голоса по всему кладбищу.

– И я… – услышал Данила свой голос, закрывая ладонью рот.

Вперёд вышла девушка, держащая в руках какие-то письма. Она положила его в гроб и стала рядом с Валентином.

– Вера хочет сказать кое-что. Они жили вместе с моей Полей с самого университета, оставаясь верными своей дружбе столько лет, – Валентин обнял девушку и уступил ей своё место.

– Здравствуйте! – начала Вера, осмотрев всех окружающих, скользнув взглядом и по деревьям с прячущимся там убийцей. – Сегодня траурный день. Такой же, каким он был для нас и вчера, и позавчера… Он такой уже почти неделю и будет таким ещё долгое время, поскольку многие из нас утратили друга, товарища и надёжного помощника. Я знаю Полину уже около десяти лет… Мы жили вместе с ней всё это время на съёмных квартирах, постоянно деля их только друг с другом. Это всегда две уютных комнаты, постоянно убранные и светлые. Почему? Вы скажите: две девушки, что тут непонятного? А я скажу: вы неправы! Я – известная грязнуля, редко убирающая в своей комнате, но всякий раз у меня там было чисто. Моя подруга помогала мне, видя мою загруженность на работе. Она всегда была рядом. Когда мой брат попал в аварию, она помогала мне присматривать за ним. Когда я сломала ногу две зимы назад – Полина помогала мне во всех делах, даже самых личных. А когда мне нужны были деньги – она продала свои любимые серьги… Знаете, я очень люблю её, и мне будет её не хватать. Но я буду грустить не по поводу того, что больше некому продать для меня серёжки или убирать мою комнату… Нет! Я буду грустить по лучику света, покинувшему этот мир. Луч тьмы пронёсся по дороге, забрав её у нас! Теперь она с ним… я так думаю… И мне жаль её и того парня, который её любил. Да, мало кто знал, но у Полины был тайный поклонник. Она несколько раз ловила его взгляды на улице, но он всякий раз прятался от неё. Он очень скромный и, похоже, живёт недалеко от нас… Теперь уже только от меня… Полина часто говорила о нём, мечтая о встрече. Ей было бы очень приятно, если бы влюблённый парень пришёл сегодня проститься с ней, но он не знает о случившемся. Она писала для него письма, складывая их в своём письменном столе. Теперь же я кладу их вместе с ней в гроб – это её тайна, пусть ею и останется. Кто-то скажет, что можно было бы его найти, но я не смогу этого сделать от душевной боли и, скорее всего, скоро съеду с квартиры. Прощай, подруга, ты навсегда останешься в моём сердце. Жаль, что многие красивые женщины обречены на одиночество…

Данила вспомнил, что видел эту девушку пару раз у них на районе, но даже подумать не мог, что она живёт вместе с Полиной и делит с ней квартиру. А ведь именно он неоднократно мечтал об этой чести в своих грёзах! Казалось удивительным, но ему ни разу даже не пришла в голову мысль, что девушка может жить не сама. С ней могли жить муж с детьми и прочая семейная живность, занявшие место Данилы… Вполне логично, что в своих мыслях он представлял её свободной и, скорее всего, несчастной, томящейся без его любви.

Данила уже подумал выйти из-за дерева, прокричав, что он пришёл, но вовремя остановился. Хорошо, что в посёлке не такое кладбище, как в городе либо за границей. Тут есть где спрятаться в случае необдуманного действия, так что Данила припал к земле, зацепив куст какого-то растения. Он видел, как несколько человек обратили на это внимание, но почти сразу же отвернулись. Скорее всего, они решили, что это какие-то животные ходят по посадке, питаясь дарами местной природы.

После Веры больше никто ничего не сказал. Все собравшиеся молча продолжали смотреть то на гроб, то на могилу. Валентин пару раз обвёл всех взглядом и похлопал по плечу Сашу. Как по команде тот достал молоток (откуда, Данила так и не понял) и встал за спиной своих товарищей, опускавших на гроб крышку. В несколько ударов он вбил гвозди, обойдя гроб по кругу, и взялся за полотенце, поданное ему соседом. Мужчины опускали Полину в яму, а Данила приподнимался следом за их действием, намереваясь не упустить ни одного момента.

Все собравшиеся подошли к могиле, и вниз полетела земля, как последний дар усопшей. Данила хотел стоять рядом со всеми, но понимал, насколько это нереально. Мысль приехать к брату с утра, а затем, вместе с ним отправится «случайно» на похороны, пришла в голову поздно, так что теперь ему приходилось доводить свою роль обычного наблюдателя до конца. Так и не поднявшись на ноги, Данила смотрел от самой земли, как люди уходят с кладбища. Они шли следом за Валентином, оставив только четверых копателей, да и те ушли через двадцать минут, вставив деревянный крест в ногах его Полины.

Данила выходил аккуратно, посматривая по сторонам. Он боялся, что кто-то остался возле могил своих родственников, но кладбище было абсолютно пустым. Несколько ворон пролетело у него над головой, да пара собак пробежала по дороге за всё время похода к свежей могиле. Остановившись возле холмика земли, он посмотрел на портрет, принесённый Валентином и прикрученный девичьим платком к кресту. Его прекрасная незнакомка смотрела на него с улыбкой, от которой он сразу засмущался. Почему-то казалось, что она так смотрит, вспоминая его действия в кустах у родника. Даниле было не очень приятно от этой мысли, и он опустил взгляд вниз. Было глупо стоять с пустыми руками, не принеся ничего на могилу, и он снял с головы кепку. Оглядев её, мужчина повесил свой подарок на крест – пусть маленький, но хоть такой.

– Прости, но у меня больше ничего нет. И ведь знал же, что еду на похороны, почему не купил цветы?.. Полина, извини, мне придётся искать себе другую. Да, именно так! Ты оставила меня, переместившись туда, где я тебя уже не найду. И знаешь что? Я обиделся! Да, именно так! Ты знала обо мне, но ни сделала ничего, чтобы меня найти. А я боялся! О, Боже, как я боялся отпугнуть тебя! А ты… знала и молчала… Теперь я один, но засыпаю с мыслями о тебе. Я ещё не нашёл себе новую пассию… Извини, что назвал тебя своей девушкой, но как можно говорить по-другому, зная, что ты писала мне письма, а я засыпал с мыслями о твоём теле? Ты снилась мне и полностью голой, и в прекрасных королевских нарядах! Да, ты была принцессой, временами, королевой, а я был простым рыцарем, добивающимся твоей руки… И знаешь, всякий раз мы были с тобой вместе в конце моего сна. Мне жаль, что придётся искать новую любовь, но ничего не поделаешь, я – мужчина. Самец! Если бы я захотел, ты бы была со мной, а я всё время был в раздумьях. Не веришь? А ты вспомни, как я тебе отказал в тех кустах? То-то же! Прощай, места в своём сердце я тебе не обещаю.

Он посмотрел на её фотографию и отшатнулся. Или так преломился свет, или фантазия на солнце разыгралась, но с лица девушки пропала улыбка. Как такое может быть? А она точно была, когда он подошёл к её могиле? Вроде, была… Тогда где она? Но улыбки не умеют пропадать с фотографий, и такого в принципе быть не может! Это всё нервы и усталость…

Данила попятился, не сводя глаз со снимка. Постоянно казалось, что стоит ему отвернуться, как лицо Полины снова изменится, так что лучше держать его в поле зрения. Отступая задом, он споткнулся об оградку и упал на чью-то могилу. Раздался хруст одноразовой посуды. Данила старался подняться, но ватные руки отказывались крепко хвататься за то, что было ближе всего – за могильную плиту. Ноги не держали, всё время норовя подогнуться и сбросить в очередной раз тело на поросшую цветами землю. Кое-как, выползая на четвереньках, ему удалось покинуть границу гостеприимно принявшей его могилы, и он, также на четвереньках, побежал по дорожке между оградками. Холмики могил мелькали перед глазами, но он даже не пытался их считать, такое бесконечное количество их промелькнуло перед боковым зрением. Рот мужчины был искажён от страха, но ни единого звука не вырывалось оттуда, ведь дыхания с трудом хватало на странный бег, и хитрый мозг не собирался тратить энергию и необходимые вещества на глупое дело. Ещё несколько секунд – и Данила кувырком скатился в придорожную обочину, в которой смог подняться на ноги, цепляясь руками за траву.

Костюм был испачкан, но это было неважно – главное, что он ушёл с кладбища и Полина с фотографии больше не выискивает его глаза, оставшись прикрученной к кресту платком. А, нет, она осталась лежать в земле! Так это ещё лучше, и можно засчитать себе в победу! Прежним путём Данила пробрался мимо посёлка, спеша на спасительный автобус до города. Сидя в нем, он думал, что посещения кладбищ уже достаточно на несколько лет вперёд.

* * *

Подходя к дому, мужчина в чёрном костюме не видел абсолютно никого. Он нёсся в свою спасительную квартиру, где не было ни Полины, ни её фотографии, ни странной процессии во главе с её отцом. Там есть телевизор, холодное пиво и душ… Причём душ нужно перенести на первое место, так как он кожей чувствовал частички кладбищенской земли на своём теле. Она была под ногтями, набилась в кроссовки, зацепилась за волосинки в носу – везде был запах и вкус смерти! Одежду надо сразу постирать. Да, после прихода домой, первым делом нужно раздеться и кинуть костюм в стиральную машинку! У него она одна из лучших за свою цену – это Данила знал так хорошо, что сомнений не возникало ни на секунду! Затем – в душ! Сразу же! Потом уже пиво, вентилятор и диван… а телевизор загрузит голову новой информацией, не давая мозгу нести всякую хрень.

При входе в квартиру нос уловил чужой запах. Данила зашёл, захлопнув за собой дверь и очутившись в своём замке, неприступном для внешнего мира. Пахнет сыростью? Он не был большим специалистом в домашних ароматах, но с этим был знаком, так как в доме часто протекала крыша, и вода разносилась ручейками по лестничным клеткам. Положив ключи, мужчина начал крутить головой, стараясь найти источник запаха, но тот явно был не в коридоре. Ключи отправились на привычное место – полочку при входе – после чего Данила замер от непонимания происходящего. Сделав неуверенный шаг в сторону открытого шкафчика с одеждой, он, протянув руку, достал оттуда предмет, которого там никак не могло быть. Руки тряслись, ощупывая кепку, оставленную час назад на кладбище, а сердце намеревалось проломить грудную клетку. Мозг? Эй, ты где? Источник знаний и мастер по нахождению объяснений молчал.

– Саша! – Данила положил кепку на тумбу, но остался стоять на месте. – Братик, ты приехал ко мне в гости?

Голос дрожал, выдавая волнение, а в животе началась революция, заставляя задуматься о туалете. В квартире было тихо, и как Данила ни старался прислушаться, он не уловил ни одного звука. Редкий шум с улицы попадал через открытое на кухне окно, а в целом, квартира была погружена в молчание. Мозг, ждавший этого момента, подсобил, назвав молчание «гробовым», отчего живот скрутило ещё сильнее. Уже не думая ни о чём, мужчина кинулся в туалет, удобно расположившись в котором, начал анализировать ситуацию.

Мог ли кто-то знать, что убийца он? Дети, видевшие его машину, могли всё сообщить взрослым. Откуда эту информацию получил Саша, становилось неважным, но он сдал брата с потрохами. Догадался? Но как? Саша не отличался особыми аналитическими способностями, оставив это умение своему старшему брату. Неужели на «пьяном совете» у соседа они всё поняли? Ну да, Сашка не следователь, но некоторые вещи с чужой помощью сопоставить может… Тогда всё сходится! Сначала он выспрашивает, где задержался брат, сделав вид, что ответ Данилы его устроил. Затем он подсказывает, когда и где будут похороны, подталкивая его к посещению кладбища, так как знает, что Данила очень совестливый человек и теперь должен мучиться из-за содеянного! Дальше, как результат, речь Валентина о совести, мучающей убийцу! Именно поэтому, они все периодически посматривали в сторону его убежища среди деревьев! Да, они знали, что он там! Возможно, кто-то видел, как Данила пробирался вдоль поля? Нет, скорее всего, они его ждали, а значит, выставили наблюдателей! Стоп! Мозг, ты серьёзно? Хотя… почему бы и нет… Кто-то остался наблюдать за ним, забрал кепку и привёз домой, как наказание за содеянное. Теперь этот человек, возможно, находится в его квартире и… И что?

Выйдя из туалета, Данила прокричал из коридора:

– Хорошая шутка! Саша, ты меня уделал – выходи, – ответом была тишина. – Валентин, вы же обещали мне прощение! Я не виноват… Вы сами так говорили! Это же вы?

Медленно, стараясь не создавать лишнего шума, Данила двигался по коридору мелкими шагами. Пол был покрыт линолеумом, так что ноги в носках громкого звука не издавали. Первым делом мужчина решил идти на кухню, намереваясь обзавестись хоть каким-то оружием… конечно, если гость не притаился за его холодильником. Здесь было пусто, и уже через минуту Данила снова вышел в коридор, держа в правой руке огромный нож. Он пользовался им для разделки мяса, купив набор в своём магазине по распродаже. Нож был острый, и его клинок блестел даже в плохо освещённом коридоре. Нельзя сказать, что Даниле это нравилось, но, как любой мужчина, он испытывал трепет перед хорошим и качественным оружием.

Нож крепко сидел в руке, несмотря на вспотевшую ладонь. Клинок первым проник в комнату, плавно разрезая затхлый воздух. Никого… Здесь тоже было пусто… Пройдя такой же осторожной походкой к балкону, Данила отодвинул ножом тяжёлые занавески и выглянул за дверь: похоже, квартира была пуста, ведь туалет, волей случая, он проверил первым.

Преисполненный храбрости, хозяин обследовал всю квартиру. Он заглянул за все дверки в шкафах, открыл холодильник и даже посмотрел под мойку, традиционно скрывавшую под собой мусорное ведро. Кто бы ни приходил в его квартиру в отсутствие хозяина, уже успел покинуть помещение, оставив по себе только этот неприятный запах.

Успокоившись, Данила положил нож на журнальный столик в комнате и открыл балкон, помогая образовавшемуся сквозняку выносить неприятный «душок». Как бы там ни было, но он ещё в течение получаса ходил по квартире, принюхиваясь и присматриваясь к предметам на разных поверхностях. Был он прав или нет, но всё лежало на своих местах, никем не потревоженное. Мысль позвонить брату казалась естественной, но Данила переборол резкое желание, решив заранее не выдавать себя. Саша мог ничего не знать о случившемся, хотя и подходил на роль подозреваемого больше остальных.

Вечер Данила снова встретил в компании телевизора, обдумывая следующий рабочий день. Просмотр рекламных роликов не принёс новой и полезной информации – производители не выпустили ничего интересного за прошедший день. Дождавшись времени сна, мужчина отправился в душ, отмечая, что воздух был чист по всей квартире. Или он уже свыкся со странным запахом?

Как бы там ни было, но в постель Данила завалился точно по расписанию. Засыпая, о Полине он старался не думать.

Ему снова снился сон. Портрет девушки смотрел на него, привязанный к дереву, в то время как Данила стоял среди леса, держа в руках салатовое платье. Хозяйки одежды рядом не было, и он побежал по лесу в поисках Полины, проламываясь сквозь кусты. Преодолев очередную преграду, он выбежал на пустырь, возле которого находился точно такой же родник, как был на месте гибели девушки. Вот только это было не то место, и дороги здесь рядом не было. Зато был большой костёр, странным образом незамеченный им с расстояния, а также пара десятков людей. Он узнал среди них носильщиков гроба, Валентина, Веру, а также ещё нескольких человек, увиденных им на похоронах. Рядом с родником стояла Полина, полностью голая, и набирала воду мятыми вёдрами. Когда Данила оказался на поляне, в его сторону посмотрели все, кроме девушки, продолжавшей своё дело.

– А, брат! – Саша пошёл к нему с распростёртыми объятьями. – Только тебя и ждём! Скоро родители подойдут, по крайней мере, обещали.

– Как? – голос Данилы дрогнул, и он встретился взглядом с Валентином. Тот держал в руках большой нож, которым обтачивал небольшую ветку.

– Что значит «как»? – Саша улыбался. – Неужели ты думал, что они пропустят свадьбу сына?

Данила оглядел всех присутствующих и приоткрыл рот от удивления – то ли он сразу не обратил внимания, то ли с людьми произошло странное изменение, но все они стояли с цветами в руках. Поодаль мужчина заметил сваленные в кучу коробки с подарками. В том, что здесь планировался праздник, сомневаться не приходилось.

– Ты женишься? – Данила с испугом посмотрел на брата.

– Вот дурачок! Столько лет, а всё никак не нашутится. У тебя свадьба с Полиной! Она ждёт тебя несколько дней! Уже и порядок в вашем новом доме навела. Ты же ей платье принёс для свадьбы?

Саша взял Данилу под руку и повёл к людям. Его все поздравляли, а сам виновник торжества шёл удивлённый, держа в руках белое подвенечное платье. Куда делось салатовое, он так и не понял.

– Ну, здравствуй, зятёк! – Валентин похлопал его по плечу. – Заждались уже тебя. Особенно она заждалась…

Данила посмотрел на родник, но там никого уже не было. Проследив за направлением руки Валентина, он увидел лежащую на земле девушку. Полина была в той же позе, что и после аварии, а одна грудь смотрела в небо, сквозь разорванную материю салатового платья. Рядом с ней Данила увидел гору земли, а рядом… Да, рядом была могила, которую заготовили для Полины на их поселковом кладбище.

Кто-то взял его за руки, подталкивая вперёд. Ещё мгновение, и Данила взмыл в воздух, поднятый руками четырёх носильщиков. Саша держал его спереди справа, приговаривая:

– Я так рад! Так рад! Особенно рады они!

Данила, увидев, о ком он говорит, закричал. Возле ямы стояли мать с отцом, в той же одежде, в которой их хоронили несколько лет назад.

– Наконец мы сможем перестать ждать твоего прихода, сынок, – проговорила мама. – Ты уже такой взрослый! Женишься, детей нарожаете – я такая счастливая.