Хотя, как знать, может, ты и прав: что-то все же ищу, свое прошлое, например, под
ногами. Нахожу чугунные крышки старых канализационных люков на мостовой, гляжу на
даты на них и вспоминаю, что с ними связано. Годы моей учебы в институте, свадьба, рождение детей, – все мало-мальски важные события на моем завершающемся жизненном
пути.
Ты не представляешь себе, как это интересно: вроде снова перед тобой проходит
все, чем ты был богат когда-то, но по глупости потерял в суете и бестолковице будней.
Пройду потихоньку квартал – а сколько вспомню! Разве кто-то расскажет мне сегодня
больше, чем старые чугунные люки?!
***
Незадолго до ухода, перед президентскими выборами 1999 года, его использовали.
Вспомнил, наверное, кто-то, что есть такой умный человек, бывший учитель, к словам
которого могут прислушаться люди, и предоставил ему возможность выступить по
телевидению в поддержку действующего президента.
Не знаю, что заставило Насонова согласиться. Возможно, отпустили бесплатно
толику лекарств, денег на них у него катастрофически не хватало. А может, просто хотел
напомнить о себе: показать, что он еще жив. И что ему, как в былые времена, все еще по
плечу роль властителя чужих дум и помыслов. Правда, роль ему досталась незавидная -
отстаивать неуважаемого человека, используя при этом достаточно мелкие приемы: дескать, и Кучма, и рать его славная, уже сыты, а ежели придут новые – кто знает? – не
станут ли дербанить страну похлеще прежних!
На экране бросалась в глаза его неестественная бледность. Он сидел в простенькой
мятой одежде, заметно небритый, говорил слабым хриплым голосом, в пальцах мял
незажженную сигарету, а в глазах его застыла неловкая усмешечка человека, отдающего
43
себе нелицеприятный отчет во всем, что с ним происходит: вы уж, ребята, простите, с кем
ни бывает…
Я смотрел на него и жалел, как близкого человека, попавшего в беду.
– Куда ты полез, дуралей старый, – щемило у меня сердце, – кого ты сейчас
защищаешь? Не ты ли говорил с ехидцей, что наши олигархи – сродни былым
революционерам. Только те – делали богатых бедными, а нынешние – делают бедных
нищими. Ты же всегда был независимым и гордым, хорошо разбирался в разных
кукловодах и никому не давал себя использовать!
Передача шла в прямом эфире, и где-то в глубине души я надеялся, что вот-вот, еще немного – и он встрепенется, в глазах загорится пламя протестной мысли, и враз
помолодевшим голосом прежний Насонов уверенно скажет:
– Горе львам, когда их возглавляют воры и бараны!..
…Дело близилось к концу, ведущий предлагал зрителям прислушаться к мнению
старого учителя, Насонов подавленно перебирал лежащие перед ним листки, а я вдруг
вспомнил – слово в слово! – как он говорил когда-то:
– Следует признать, что элемент случайности играет огромную роль. Целый ряд
вещей от нас совершенно не зависит. Например, в какой семье ты родился (родителей не
выбирают), цвет волос, глаз, унаследованные черты характера… Страна, эпоха, место
рождения, – тоже нам неподвластны.
Но самое главное: как и с кем мы живем, что оставим после себя и как нас будут
потом вспоминать, – зависит исключительно от нас!
Я вспоминаю эти слова и думаю: – Дорогой Александр Абрамович! Что с Вами, мой учитель, случилось? Забыли ли Вы эти мысли или в них разочаровались? Ведь теперь
– слово не воробей! – кто-то будет Вас вспоминать по этой телепередаче. Как Вы были
правы когда-то, утверждая, что легче свободному человеку стать рабом, чем рабу –
свободным человеком…
***
…На одной из наших последних встреч Насонов стал надувать щеки: дескать, знает секрет, как можно выиграть любые выборы, но, заметив отсутствие видимого
интереса с моей стороны, несколько сник и плавно перешел к мыслям о ведении