Насонов сошелся с молодым Карпом – и пошли гулять по синагоге слухи, сплетни и
разные домыслы. Естественно, в перекрестии их прицела оказалась, для начала, моя
скромная преуспевающая фигура. Спасибо.
***
И все-таки, интересным человеком был учитель истории Насонов! Хорошо помню его
рассказы о своих друзьях-товарищах, представителях разных сфер людского бытия. В
молодости он был дружен с человеком, чье имя с годами стало достаточно известным в
литературном мире. Назвав его фамилию и видя, что на меня она не производит
впечатления, посоветовал почитать стихи этого автора и повесть «Лиманские истории».
Я нехотя раскрыл дома эту книжку – и был сражен. Умными, добрыми, честными
вещами, вышедшими из-под пера многолетнего замредактора журнала «Юность». И как
учитель-словесник, который худо-бедно, но должен разбираться в настоящей литературе, возьму на себя смелость высказать здесь по отношению к этому не самому известному
литератору, возможно, с точки зрения эстетствующих рафинированных литературоведов, кощунственную мысль.
Я твердо уверен, что никому из обладателей самых громких русско-язычных имен
в великой и могучей русской литературе не удалось воспеть свои Петербург, Москву и
другие прекрасные города так, как это сумел сделать скромнейший Кирилл Владимирович
Ковальджи в изумительной повести о родном городе, рае своего далекого детства, благороднейшем и древнейшем Белгород-Днестровске. Никому!
И вовсе не потому, что он писал лучше Пушкина и Блока, Ахматовой и
Мандельштама. Просто маленький свой городок он любил больше…
Вот одно из его стихотворений, которое мне, тоже жителю небольшого, но
любимого городка, необычайно дорого и близко. Согрей и ты свою душу, уважаемый
читатель!
Судьбы мира вершили столицы,
обнимаясь и ссорясь порой…
Проживал городок на границе
между первой войной и второй.
Не герой, не палач,
ты, пожалуй, дурацкий с пеленок,
41
ты трепач и скрипач,
ты и тертый калач, и теленок.
Но сердито тебя, городок,
время дергает за поводок
взад-вперед… Только истина скрыта.
Не ища ни побед, ни беды,
словно ослик, расставив копыта,
упираешься ты…
Неужели, предчувствуя войны,
городок, ты невольно готов
превратить своих девушек стройных
в старых дев, чтобы не было вдов?
Не горюй и не плачь,
город горечи в брызгах соленых, -
у тебя еще много силенок
и залетных удач!
Город мой, твои новые соты
все полней, тяжелей и щедрей…
Но куда-то зовут самолеты
дочерей твоих и сыновей.
Свысока они смотрят на город,