– Весьма рад знакомству, учитель истории Александр Абрамович Насонов, к вашим
услугам!
Понимая, что попал в глупую ситуацию, и желая спасти положение, столичный
чиновник мигом изменил тон:
– Ну вы и… орешек! – как бы принимая происшедшее за шутку, умиротворяюще
зарокотал он, – недаром мне говорили: этот парень за словом не постоит, не даст себе
наступить на хвост, ну и молодчина же вы, хвалю! Будем знакомы!
Присутствующие, стряхнув с себя тягостное ощущение, облегченно вздохнули.
Молодцы, киевляне, тонко чувствуют такие вещи…
***
Расцвет производственной деятельности Насонова на новом месте работы можно
отнести ко времени, когда энергичного Николая Круглова, директора его школы, забрали
на повышение, а руководить учебным заведением назначили инспектора районо Татьяну
Петровну Онышко.
Дама в высшей степени эффектная, она произвела на стареющего Александра
Абрамовича сильнейшее впечатление. И это было вполне объяснимо.
Ее умное, чуткое лицо, манера элегантно одеваться, изумительная для ее возраста
фигура – плюс легчайшая волна пикантных слухов о целом сонме местных руководящих
деятелей, с которыми она ранее состояла в нежном интиме, привели впечатлительного
Насонова в состояние полного смятения. Судьба, перед самым закатом, подарила ему
женщину его мечты – он был потрясен!
Отныне его под любым предлогом неудержимо тянуло к месту, которого раньше
он всегда избегал: в директорский кабинет. Там начинал он рабочий день, там его и
стремился заканчивать. Руководящая дама суетиться поклоннику позволяла, но не более.
Когда его пассия проводила педсовет, Насонов трепетно устраивался в задних рядах и, с
вожделением лаская взглядом милый облик, зорко следил, чтобы никто, упаси Господь, не
нарушал порядка…
Директор была замужем. Насонов состоял в браке. Но разве может влюбленное
сердце отступать пред столь мелкими помехами?
Допускаю, что в момент его нежных переживаний благородная супруга, достойнейшая Анна Григорьевна, трезво оценивая обстановку, спокойно продолжала
поглощать зарубежные детективы, втайне даже сочувствуя мятущемуся мужу. Куда хуже
обстояли дела с Александром Абрамовичем.
Так уж устроено, что тяжелее всего нам достается понимание тех жизненных
ситуаций, где мы не находимся на должной высоте. И со своим «богатейшим внутренним
миром» не верим иногда, что можем быть кому-то неинтересны, отказываемся понимать, что бываем иной раз просто смешны. Как же так: я – человек! Личность! Центр
мироздания! Все – вокруг меня! И вдруг…
Когда до Насонова, наконец, дошло, что к его непревзойденным мужским чарам
многоопытная директриса достаточно прохладна, чтоб не сказать, совершенно
равнодушна, с его глаз будто спала дьявольская пелена. Мир предстал перед ним в
реальном беспощадном свете, где не было места тончайшим нюансам его наивной
обманутой души, зато вчерашняя возлюбленная в ближайшем рассмотрении превратилась
в злейшего и коварнейшего недруга. Как он мог в ней так ошибаться, ну что ж, пускай
пеняет теперь на себя…
36
Отныне все силы своего изобретательного ума, весь богатейший опыт былых
конфликтов со школьным руководством был им мобилизован на бескомпромиссную
борьбу с той, кто так опрометчиво продолжила порочные традиции вереницы
неблагодарных лживых существ, осмелившихся отказать ему в своей любви.
…– Падшая женщина! – с гневом праведным отзывался о ней Насонов в кругу
заинтересованных таким оборотом дела слушателей, – абсолютно не воздержанна в