голосом пытался перебить незапланированного оратора, но Насонов решил высказаться
до конца:
32
– Направляясь сюда, я полагал, что здесь соберутся мои товарищи-единомышленники, но вы назвали меня «гражданином»… В принципе, я не возражаю.
Это высокое понятие, и я всю жизнь стремился ему соответствовать. Спасибо, что вы
меня так оценили, хотя это слово сегодня звучит чаще в местах заключения, чем на воле.
Вам виднее… Но позвольте тогда и мне обратиться к вам так же.
– Итак, гражданин первый секретарь комсомольского обкома, с вами говорит
учитель истории с тридцатипятилетним стажем и коммунист – с двадцатипятилетним. Для
тех, кто сидит в этом зале, это, может быть, что-то значит, для вас, как я понимаю, вряд
ли. Поэтому, чтобы быть правильно понятым, сошлюсь на высказывания великих.
Наполеон говорил, что успех любого дела зависит, в первую очередь, от компетентности
руководства. По его мнению, стадо баранов под предводительством льва – всегда сильнее
любых львов, возглавляемых бараном. Так вот, чтобы не отвлекаться от темы, скажу
прямо: судя по моим наблюдениям, сегодня наш областной комитет комсомола, которым
вы руководите, самый настоящий коллективный баран, абсолютно лишняя структура, на
которую никто не обращает и малейшего внимания…
– Что вы так удивленно глядите, я что-то не то говорю, разве? Хотите, чтоб на душе
полегчало – не стройте иллюзий по поводу своей великой начальственной деятельности!
Поверьте, в зале сидят достаточно грамотные люди, и если у вас одна пара глаз, то за вами
наблюдают сотни. И не только наблюдают, но и трезво оценивают вашу убогую речь, неумные реплики и, вообще, крайне скромные способности вечного троечника, с
которыми не то что людьми руководить – к коровам близко нельзя подпускать, чтобы
молоко у них не пропало…
***
Проницательный читатель может представить себе, что потом говорили об этом в
городе. Кстати, со временем, тот бывший обкомовец стал вторым лицом в нашей
полуторамиллионной области, затем побывал бесславно несколько месяцев на посту
первого. И очутился, наконец, в должности ректора вуза, проделавшего за несколько лет
славный путь – от ПТУ до академии. Интересно, запомнилось ли ему выступление
старого историка, сделал ли для себя какие-нибудь выводы?
***
Из наших разговоров с Насоновым следовало, что он хорошо знал подлинную цену
всяческим титулам, званиям и прочим наградам. Считал их чепухой, красивыми
побрякушками, которые помогают власть имущим успешно править честолюбивыми
глупцами. Но при этом был подозрительно неравнодушен к тем, кого, по его мнению, незаслуженно награждали. Настоящий народный учитель, проработавший всю жизнь в
школе, он даже не имел звания заслуженного. Отличником образования – и то не был.
Хотя льготы, которые давали эти звания, в его последние годы, когда он материально
очень нуждался, пришлись бы весьма кстати. Но с его характером…
Кстати, в плане наград моя педагогическая судьба оказалась с его чем-то схожей.
Трижды меня подавали на «отличника», и каждый раз по какой-то причине его я не
получал. Одно представление похоронили где-то в облоно, другое – замурыжили в
министерстве, а так как интересоваться судьбой этих бумаг считалось нескромным, я стал
самоутверждаться «от противного»: бодро озвучивал наиболее выгодный для себя
вариант. Мол, этим званием сейчас в нашей отрасли никого не удивишь. Куда ни плюнь –
попадешь в «отличника»! Одних только директоров школ, награжденных этим знаком – в
республике тысячи.
Так что, грош ему цена. Другое дело я: единственный в огромной стране, да что
там в стране – во всем мире! – трижды неотличник… Разве столь редкий титул, по
крупному счету, не более ценен?!
33