Я вернусь!

Соня уверенно кивнула.

– Это самые чудесные создания на свете, – дрожащим голосом сказала Кристина. – Они живут на небесах и смотрят на нас оттуда. Мы их не видим, но они есть и всегда помогают людям на земле.

Малышка внимательно слушала и кивала.

– Твоя мамочка теперь ангел. У нее прекрасные белые крылья, и она летает в небесах, как настоящая птичка. Она будет прилетать к тебе незаметно и обнимать тебя перед сном своими мягкими крыльями. Она всегда будет рядом с нами, просто мы ее не можем увидеть.

Пара слезинок скатилась по щекам Кристины, и она быстро опустила голову, смахивая их с лица.

– Значит, ты теперь будешь моей видимой мамой? – спросила Сонечка и доверчиво посмотрела на Кристину.

На горло снова легла тяжелая веревка и начала туго его сдавливать. В голове пронеслись образы почти трехлетней давности. Тогда Сонечка только появилась на свет. Крохотная красная малышка, уютно устроившаяся на груди Марины. Кристина присутствовала на родах и сильно переживала за сестру.

Кристина помнила счастливую улыбку Марины, когда та с нежностью рассматривала миниатюрные пальчики Сони. Помнила наполненные любовью глаза сестры и ее слова:

– Если со мной что-то случится, позаботься, пожалуйста, о моей доченьке.

Кто же знал, что этот момент наступит настолько скоро. Треснутое от горькой потери сердце снова наполнилось болью. Почему Марина ушла так рано? Разве она не должна была увидеть, как растет ее дочь? Как Соня пойдет в школу, как будет бунтовать подростком и как станет прекрасной женщиной?

Разве Кристина сможет заменить Сонечке маму? Как смотреть на малышку, которая сильно напоминает свою маму? Как жить с чувством, что от Кристины оторвали половину и кровоточащая рана никак не заживает?

Слова застряли в горле, и Кристина смогла лишь кивнуть: да, буду видимой мамой. Она вытащила Сонечку из стульчика.

– Пойдем-ка разбудим бабушку. Суп почти готов.

С трудом уговорив маму встать, они втроем отправились обедать. Соня, сидя в своем стульчике, с аппетитом копалась в тарелке с супом. За обеденным столом же повисла тягучая тишина. Мама вяло ела суп. Ее ложка то и дело зависала в воздухе, и она замирала, с тоской глядя на два пустых стула. Кристина кинула на них взгляд и быстро отвернулась.

Слишком живо встала перед ее глазами иная картина. Солнце заливает просторную кухню. За накрытым столом собралась вся семья, пять человек. На лицах улыбки, а в воздухе витает аромат свежей выпечки. Мама испекла торт, ведь сегодня день рождения Кристины и Марины. В ушах раздается басистый задорный смех отца. Он любит пошутить и часто сам смеется над своими изречениями. На лице мамы сдержанная улыбка, а в глазах притаилась ласка.

Кристина украдкой глянула на маму. Сейчас в родных глазах поселилась тоскливая пустота. Как же тяжело ее видеть!

Суп они не доели. Убрав со стола тарелки, Кристина достала нарезанный сыр и колбасу, помыла виноград и наполнила вазочку конфетами. Мать поставила на стол откупоренную бутылку виски и две рюмки. Молча наполнила их и сказала:

– Помянем.

Кристина никогда не любила крепкий алкоголь, поэтому налила полстакана воды и опрокинула туда содержимое рюмки.

– Сначала Мариночку, – дрогнувшим голосом предложила мама. – Светлая память, доченька. Ты ушла молодой. Всего несколько месяцев не дожила до двадцати пяти.

Мать махом опрокинула рюмку и скривилась. Затихла, опустила взгляд на стол, задумчиво обводя пальцем рисунок на клеенке.

Кристина пригубила из стакана и сморщилась. Прощай, Мариночка! Моя вторая половинка, мое зеркальное отражение, любимая и единственная сестра-близняшка. С тобой ушла живая часть моей души. Тело съежилось и застыло, скованное холодом печали.

– Теперь отца, – предложила мать и снова налила себе.

Кристина дернулась и опустила взгляд. Ее разрывали на две части окутавшие чувства: любовь к отцу и гнев от его поступка. Как он мог предать свою семью? Втайне, словно подлый воришка. Он украл счастье из сердца Кристины.

Она никогда не забудет тот день, когда случайно увидела его в кафе, целующего другую женщину. Он ее не заметил, и Кристина быстро скрылась из вида. Следующие несколько дней сомнения раздирали душу. Рассказать ли маме? Не успела: отец попал в больницу с инсультом. Оттуда он уже не вышел.

Кристина смотрела на убитую горем маму. Что теперь проку от скрытой правды? Лучше и вовсе не говорить. Она потеряла мужа, так пусть хотя бы считает, что он любил ее до самой смерти. Кристина сделала огромный глоток. Покойся с миром, отец.

Поминать закончили быстро. Мама больше не стала пить, и они втроем отправились в гостиную. Соня, сидя на ковре, с детским воодушевлением принялась играть с любимыми куклами. Кристина с мамой молча сидели на диване. Каждая думала о своем. В груди Кристины, словно змеиное гнездо, поселилась тревога. За Сонечку, которая осталась без должного ухода, за маму, которая с горя начала пить. Стоит с ней поговорить. Она единственный опекун Сони.

– Мама, я заметила бутылки…, – осторожно спросила Кристина.

– И? – безучастно ответила та.

Снова повисла давящая тишина, нарушаемая лишь возней Сони. Они замолчали.

– Тебе нужно прекратить, ты ведь никогда не пила, – сделав над собой усилие, продолжила настаивать Кристина.

– Не пила, а теперь не могу…, – хриплым голосом начала мама, но не договорила.

Ее голос дрогнул, и она отвернулась.

– Давай обратимся к врачам и психологам, – предложила Кристина.

– Зачем?! Я пью совсем немного, чтобы расслабиться… и забыться.

Ага, чуток! Потому холодильник пустой, горшок неухоженный и Соня чумазая бродит одна по квартире…

– Мама, тебе нужна помощь! – не удержавшись, вскрикнула Кристина.

Мать замерла. В их семье редко повышали голос. Она медленно повернулась к Кристине и прямым взглядом уставилась в глаза. Ее грудь вздымалась от частого дыхания, а губы поджались, превращаясь в единую линию.

– Да, Кристина, мне нужна помощь…, – отчеканила она.

Замолчала ненадолго и тоже повысила голос:

– Твоя помощь, Кристина! Они меня оставили, еще и ты бросила…

Кристина замерла. По телу прошлась ледяная волна, сковывающая каждую его частичку. Кончики пальцев начало колоть, и она с силой сжала руки. Она вернулась в свою съемную квартиру из больницы всего девять дней назад. Но каждый из них превратился в пытку. Совесть гложила и раздирала на части. Она оставила маму, но и вернуться домой не могла. Она бы сошла здесь с ума.

– Я не в силах тут жить, – прошептала Кристина. – Каждый угол, каждая вещь напоминает отца или Марину. Я смотрю на Соню и вижу мертвое лицо сестры, лежащей на холодном асфальте. Меня разрывает на части, я словно заново переживаю ту аварию. Мам, я не могу…

– А я?! Каково мне? – с горечью спросила мама. – Я живу здесь. Каждую секунду думаю о них, каждую минуту вижу любимую доченьку в чертах Сони. Я с твоим отцом прожила в этой квартире тридцать лет. Здесь даже стены пропитаны его запахом. Мне постоянно мерещатся его шаги. Как думаешь, мне не больно?! – по лицу матери полились потоки слез.

На глазах Кристины выступили слезы и горячими ручьями хлынули по щекам. Не выдержав, она крепко обняла маму, и они разрыдались. К ним подбежала Сонечка и обняла их маленькими ручками. Так втроем они и застыли. Два разбитых сердца и одно крохотное, которому в будущем придется познать горечь утраты.

Слезы бесконечно катились по щекам Кристины. Вина яростно щипала и выкручивала внутренности. Как же она могла быть такой эгоистичной? Она слишком привыкла к тому, что мама всегда казалась несгибаемой. Почему она не подумала, что матери так же плохо?! Что теперь делать?

Оставить маму одну с Соней после увиденного сегодня она не может. Таким темпом мама сопьется. Что тогда станет с Соней? Кристине следует вернуться домой. Втроем они будут приходить в себя и выживать каждый день. Но сначала ей нужно самой получить помощь. Может, прав был начальник? Ей следует обратиться к психотерапевту. Тот выпишет какие-нибудь лекарства, чтобы хоть немного полегчало.

Да! Она так и поступит. Пора брать себя в руки. У нее есть ради кого жить и о ком заботиться. Мысли завертелись, прикидывая варианты дальнейших действий. Ей нужна неделя, чтобы освободить квартиру, а главное – сходить к доктору. Порыв энергии сразу иссяк. Как же она устала! Хотелось лечь на кровать и не двигаться несколько дней. Замотаться в кокон одеяла и ждать, когда она превратится в бабочку. Только разве такое возможно? Если она когда-нибудь и станет бабочкой, то с оторванными крыльями. Она больше никогда не сможет с легкостью порхать по этой жизни. Ей остается лишь ползти по земле, преодолевая день за днем. И она обязана это сделать!

– Мам, все будет хорошо, – проговорила Кристина, отстраняясь. – Я скоро перееду сюда и буду тебе помогать. Ты сможешь продержаться еще недельку?

Мама согласно кивнула.