Любовь под прикрытием

Дима идет открывать. Я сажусь обратно за стол, пытаясь привести в порядок растрепавшиеся волосы. Мы оба выглядим, как нашалившие школьники.

– Я уж думала, тут нет никого, – вошедшая директриса выглядит удивленной.

– Я автоматически зачем-то закрыл, – Дима разводит руками. – Рассказывал следователю про родственников купца.

– Понятно. Вы, Дмитрий, автоматически нашего следователя с другой стороны не заприте. Она код не знает, и выйти не сможет.

– Если что, я позвоню, чтобы меня вызволили, – бормочу я.

– Хорошо. Ладно, перейдем к делу. С нас требуют результатов. Выставка на осень запланирована, но непонятно, что с ней делать. Сверху на меня наседают. Поэтому я наседаю на вас. Мы вам оказываем всю помощь, какую можем. Дело двигается? – она сурово смотрит на меня.

– Движется, – проклинаю себя за бормотание. – Но конкретно пока ничего не могу сказать. Так быстро такие дела не раскрываются.

За директрисой закрывается дверь. Некоторое время мы с Димой сидим молча. Я успела стряхнуть с себя наваждение, хотя его присутствие не дает до конца успокоиться.

– Ты реально думаешь, поиск потомков купца что-то даст? – спрашивает он.

– Сказать сложно. Но надо копать одновременно во всех направлениях. Я и копаю.

– Понял. Я попробую узнать побольше информации. То, что я тебе попробовал представить в виде сцены из жизни купца и его прислуги, на самом деле, было. Тебе будет сложно откопать потомков. Тем более, после революции многие скрывали свое происхождение. А незаконнорожденные в принципе его не афишировали, а часто не знали. Выясним ли мы истину?

– Надо постараться, – отвечаю я.

– Хорошо. У тебя есть еще дела здесь или я могу закрыть за нами?

Я встаю. Нет, у меня больше тут дел нет. Хотя, на самом деле, их выше крыши. Только что я смогу еще выяснить сегодня? Надо подумать.

– Пошли. Закрывай.

Дима закрывает за нами дверь и вводит код. Дверь защелкивается.

– Кто-то должен был как-то узнать код, – говорю я.

– Видишь ли, преступники обычно умеют его подбирать, – справедливо замечает Дима. – Зачем его узнавать?

– А если грабитель не профессионал? Если это его первое дело?

Дима на меня смотрит странным взглядом. Пожимает плечами.

– Возможно. Хоть и странно. Пойти на такое?! Ни разу не попробовав?

– У всех бывает первый раз, – я произношу эти слова, а думаю о сексе, о возбуждении, о желании. Я их в такой степени испытываю впервые.

Дима меня ловит на лестничном пролете между третьим и вторым этажом. Целует в губы со всей своей страстью. Затем распускает мне волосы.

– Ты моя распущенная девочка. И где наши платья и юбки? Опять ты в джинсах. А ведь я тебя просил.

Он смотрит опасно. Даже коленки подгибаются.

– Мне так удобнее, – я защищаюсь. Не хочу ему подчиняться.

– А знаешь, пойдем в театр. Ты любишь театр? Туда придется надеть что-то более изысканное, – Дима поворачивается ко мне спиной и спускается по лестнице, словно ему плевать на мой ответ.

– Театр я люблю, но далеко не все спектакли, – говорю ему вслед.

– Значит, пойдем. Я куплю билеты.

Почему я соглашаюсь? А если потомок незаконнорожденного ребенка той девушки из его рассказа, – он?! Недаром он так красочно описал ту ужасную сцену!

Глава 7. За восемь дней

Несмотря на выходной, решаюсь позвонить Антону Владимировичу. Он сразу соглашается встретиться, даже не спросив, зачем. У него какие-то зачеты, поэтому опять еду к нему на работу в Универ.

– Скажите, а что-нибудь вы знаете о потомках купца? – сразу задаю я интересующий меня вопрос.

– Сложно сказать что-то определенное, кроме той линии, которая ведет в Москву, – культуролог задумывается и грызет дужку стильных очков. – Кто-то иммигрировал во Францию. Там, вроде, следы теряются. Среди местных, мне кажется, никого не осталось. Иначе уж давно бы интервью раздавали, – смеется он.

– Могут быть внебрачные какие-то потомки? – повторяю я версию Димы.

– Конечно! – радостно откликается Антон Владимирович. – Всегда такие «случайные» дети у купцов бывали. Часто они их как-то поддерживали в дальнейшем, но не всегда. Иногда даже и не знали о том, что родившиеся дети от них. Обычно любовницу выдавали замуж, а уж от кого рождался ребенок – оставалось тайной за семью печатями… – он помолчал с минуту. – А вы думаете, что драгоценности из тайника мог украсть кто-то из потомков купца? Красивая версия, но вряд ли.

– Почему вряд ли? – я уже и сама не знаю, стоит ли думать в этом направлении.

– А знаете, дайте обсудим этот вопрос сегодня вечером, – неожиданно предлагает культуролог. – У меня сейчас дальше консультации по курсовым. А к шести приходите сюда же. Рядом есть прекрасный ресторан. Там до восьми будет тихо, а потом музыка. Если вам понравится, останемся и на музыку. Согласны?

Что ж за мода такая?! Приглашать следователей на свидание. А я уверена, что это именно свидание и рассказ о потомках купца, о том, кто, на его взгляд, украл (или не украл) драгоценности – лишь предлог. Зачем-то я соглашаюсь. Может в моей жизни такой период. Мало ли. Может мама, наконец, жениха дождется…

Неожиданно для самой себя спрашиваю:

– А вы, Антон Владимирович, женаты?

– Разведен, – он улыбается. – Не срослось. Я вам, Ира, об этом, если захотите, тоже расскажу в ресторане.

Мне становится неудобно: он действительно торопится. И я быстро соглашаюсь прийти вечером.

Дома на меня нападает давно забытое наваждение. Надо выбрать, в чем идти. Меня вообще это никогда не волнует. Но тут я начинаю бросать на кровать все, что висит в шкафу. Висит не так уж мало, только толку никакого: сплошные футболки, джинсы, шорты, оверсайз худи. С трудом я выкопала юбку для ресторана – она у меня была еще с универа, когда на торжественные мероприятия нам велели приходить «светлый верх – темный низ».

В итоге мой наряд меня вполне устроил, что бы о нем не подумал Дима. Зачем я о его мнении задумалась? Уверена, у культуролога оно несколько иное, он среди молодежи постоянно.

В зеркале я увидела нечто странное, на меня обычную непохожее. Белые, дорогущие, фирменные кроссовки, которые я редко носила. Черная юбка в облипку, выше колена. Белый худи. Подумав, волосы распускать не стала, но подкрасила ресницы и губы.

Все, в общем, без признака того, что я прям вырядилась. Нет, обычная деловая встреча, но в ресторане.

Пока иду к метро, кажется, на меня все пялятся. На самом деле, конечно, мне просто непривычно в юбке.

Возле универа меня встречает Антон Владимирович. Он явно смотрит с удивлением, но старается не подавать вида.

В ресторане нам приносят огромное меню. Мне бы сосредоточиться и не заказать опять «пельменей». Некоторые названия неизвестны. Хорошо, что под ними написана расшифровка.