Цикличность

– Лессви? – начал я с набитым ртом.

– Оу?

– А где все наши?

– Наши-то уже и не наши, почти все.

– Сбежали?

– Большинство погибло, конечно. Когда эта… штука произошла, они же все вооружены были, понимаешь…

– Понял.

– А те, кто выжил, подались кто куда. В основном на север, конечно. Нас тут осталось всего ничего.

– А ты что остался?

– А я родился тут. Куда мне бежать, Строк?

– На юг, в Столицу.

– Ага, так меня там и ждут. – Откусив от пирога гаркнул Лессви.

– В казарме был?

– А то, на следующий же день и приперся. Там огонь полыхает во дворе, а по всей казарме человек десять суетятся. С ведрами носятся туда-сюда, как шальные. Пока я во дворе торчал ни одного ведра в огонь так и не вылили. Ну, я плюнул на это дело и пошел завалы грести.

– А я вот сегодня утром командира видел.

– И что он?

– Сказал пройтись по улицам и вечером прийти доложить.

– Ясно. – Лессви хлебнул из кружки. – Власть пала от рук землетрясения и этой… штуки. Кто бы думал?

– Эль хороший, прохладный.

– О, а хочешь, еще принесу? Знаю, где бесплатно подольют. Все равно за работу еще только через пару часов только возьмемся.

– А, давай. Гулять, так гулять.

Лессви схватил обе кружки в свои могучие руки и куда-то торопливо потрусил. Так вот как на самом деле выглядит человек, который всех спасет. Настоящий герой, которому не сложат песни. Не благородный господин, не чудотворец, а простой толстячок, что сейчас спешит через улицу, почесывая пузо и сплевывая под ноги.

33. Джесс

«Потомки должны знать, на чем я споткнулся. Должны понимать от чьей руки пал их правитель. Да, я никогда не был мягким монархом для простого люда. Но не злобы для, и не ради жестокости. Так выучили меня, и понимал я, как никто, что нет в этом мире ничего правого или неправого. То, что кажется в эту секунду злобой, через пять лет воспеваться будет. И наоборот, слабость в ненужный момент вовсе не благодарностью вознаградиться. Плакал я, дети мои, когда младшего сына своего с войском отправлял на восток. Знал я, что не увижу его впредь. Так и любимая дочь моя звала меня извергом, когда на север я ее под венец послал. За жизнь свою боли перенес я не меньше, чем страждущий бедняк. Ибо ровня все люди в горести своей. Но когда пришли чудотворцы, не понял я, что пал мой мир. Не заметил я их поначалу, отринул. И упустил из виду, как они из советников превратились во владык. Они люди, безусловно, умные и почти всесильные. Но сила их дарует безразличие. Они не представляют себе сотни вдов, подписывая приказ о наступлении. Они не видят попрошаек у дорог, когда повышают налог. Они все делают правильно. Но не льются слезы из глаз их. Настолько безучастны они, что мне больно за мой народ».

Старый Король «Дневники». Закрытый архив Цитадели

863 год со дня Возрождения. Митарр.

– Стой, собака, где стоишь! – рявкнул голос из-за стены.

– Стою! – послушно ответил я, смотря на поднятые ворота Митарра

– Еще раз спрашиваю, ты кто, нахрен, такой?

– Джесс. Я из Столицы.

– Так, сударь, допустим. А какого хрена ты тогда с севера прешь?

– Я шел сначала на север… а потом на нас напали. И вот я вернулся.

– Один?

– Один.

– И что, где-то прокатило?

– Да я сразу сюда пошел. Нигде, ничего и не прокатывало.

– Слушай, сынок. Уж не знаю, из какой берлоги ты вылез, но город закрыт, значит. Никого не пускаем.

– Карантин?

– Карачто? Слушай, ты достал уже! Землетрясение было. Помнишь такое?

– Помню. – Я живо вспомнил это судьбоносное событие, благодаря которому сумел выбраться из заточения.

– Ты вот где был?

– В деревне… В долине.

– И как там было?

– Тяжко было. Земля тряслась, людям плохо было. У кого-то пена ртом шла. Как мог, помогал.

– А тебе, стало быть, плохо не было!?

– Я… – молодец, Джесс, заврался. Теперь придется и за это оправдываться. – Ладно, я – «красный». Я ученик того чародея, что перед торжествами умер.

– Ха-ха. – Рассмеялись из-за стены. – А я дочь Евлы Светлокудрой, шла по небосклону, да споткнулась об мой свинарник. Ха-ха

– Кто такая Евла?

– О, да ты и правда, не из этих мест. Это ж из детской сказки, дубина.

Пока за стеной дружно веселились, я пытался придумать новый план действий. Стоящий в карантине город – идеальное убежище для меня. Вот только пускать в него меня совсем не хотели. А по моим следам уже идет погоня, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем это для меня чревато. Получается, если мне не перебраться через это ущелье в ближайшие пару дней, то горька и незавидна будет моя судьба.