По метеоусловиям Таймыра

– Поедем, – сказал Гребнев. – Только возьмём одного человека.

– Её?

Он не ответил.

– А что, так даже лучше, мой супруг не умрёт от ревности.

Влетел Сидорчик. Полы его халата энергично развивались.

– Евгений Петрович, – сказал он. – Срочно заканчивайте – и в размножение…

– Размножение, помножение, понижение, положение… – пробубнил Сычёв. – И всё-таки пятнадцать.

– Какая разница, – нервно произнёс Сидорчик. – Хоть все сто двадцать, нас это не касается…

– …Ты меня не любишь, – сказала Валерия. – Просто твоя жена не устраивает тебя физически. Это бывает у красавиц. А я от одиночества злая, была б женой, может, тоже не тянуло бы… Только почему тебя ничего не интересует?.. Ты даже не знаешь, чем я занимаюсь, кто для меня Максимовна, кто мои друзья… Ты даже не знаешь, что под моими окнами когда-то был глубокий ров с водой. И он защищал многие годы…

Люблю я её, подумал Гребнев, и отбросил карандаш. И всё меня интересует.

Он прошёл к столу Сидорчика, пододвинул телефон, набрал номер.

В трубке тянулись долгие гудки.

– Обед! – прокричал Сычёв. – Обед, коллеги, обед. – И быстро потопал по коридору.

Дурасов промокнул нос, неторопливо пошёл следом.

Светлана Фёдоровна расстелила на столе «Литературку».

– Женечка, в столовую идёшь? – спросила Гурская.

– Не знаю… Может быть… Нет, не пойду, – неожиданно твёрдо произнёс Гребнев.

Он торопливо оделся.

– Не опаздывайте, Евгений Петрович, – сказал, неожиданно возникший перед ним Сидорчик. – Дисциплина прежде всего.

Не ответив, Гребнев вышел на улицу.

Было солнечно и морозно. Всё вокруг куда-то спешило, неслось сломя голову, и Гребнев впервые заметил это и поразился: все эти годы ему казалось, что жизнь течёт вокруг так же неторопливо и пусто, как в их конторе, что вечная замотанность Светланы, её спешка по утрам и вечерняя усталость не что иное, как каприз, и основательность Валерии, её спокойствие, казалось, подтверждали это. И вдруг он понял, что это не так. Что Валерия тоже не умеет не торопиться, она живёт столь же стремительно или чуть-чуть помедленнее Светланы и её знакомых актёров, дипломатов, писателей. И вот только он и те, с кем он рядом работает, отстали от века, хотя делают вид, что это не так. И вдруг в этой его отлаженной неспешной жизни, как в электрическом поле, создалось критическое напряжение, потенциал между его ритмом жизни и ритмом жизни других, этот потенциал рос, полнился непониманием и наконец замкнул…

Нужно было найти выход.

Нужно было догнать уходящую настоящую жизнь, вписаться в её ритм. Догнать несущуюся со скоростью курьерского поезда жену или хотя бы едущую со скоростью автомобиля Валерию…

Он грустно улыбнулся, подумав, что эти сравнения' под стать веку, и если исходить из них, то он подобен пешеходу…

Завернул в телефонную будку, набрал номер Валерии.

– Говорите, – услышал хрипловатый голос.

– Это я, – сказал Гребнев. – Из тупика.

– Опять хандришь?

– Не надо так… Я хочу уехать, – сказал он.

– Бежишь?

– Поедем вместе? Куда-нибудь, где нас никто не знает, и всё начнём заново. И я буду другим, сильным, волевым, я ведь вполне могу быть крупным руководителем, я неплохой специалист, – пьянея от собственных фантазий, говорил он. – Надо выходить из тупика.

– Это не выход, – после паузы отозвалась Валерия. – Это просто отсрочка. И к тому же… – Она помолчала. – Сильный ты мне будешь не нужен. Я сама сильная.

– Как же быть? – спросил он.

– Решай. Сам решай, – сухо произнесла она.

В трубке раздались гудки.

Гребнев постоял, постигая их безжалостный смысл.

Медленно побрёл по улице, не зная куда идти, что делать, чувствуя себя одиноким и никому не нужным. Хотел позвонить жене, но это было бесполезно, её, как всегда, не было бы на месте – опять кого-то сопровождает, переводит, улыбается, благодарит за комплименты и дешёвые презенты, которые уже заполонили весь дом…

Гребнев поехал в аэропорт.

Через стеклянную стену он стал смотреть на взлетающие самолёты, приливы и отливы пассажиров, улетающих и прилетевших…

…Он опоздал с перерыва на полчаса.

В конторе царила обычная неспешная рабочая обстановка. Гребнев потёр руки, сел за кульман, оценивающе окинул взглядом чертёж.

– Готово,– сказал он негромко.

– Проверьте ещё раз, Евгений Петрович, – сказал Сидорчик. – Спешить нам некуда…

– Спешить некуда, – повторил Гребнев. – А надо бы…

И стал резинкой подчищать пятна на чертеже.

Охота в Путоранах

1

С утра туман, висевший над рекой, стал подниматься. Скоро он закрыл взлётную полосу, укутал дома нижней части посёлка.

Молочная завеса густела на глазах. Стоя у окна, Солонецкий подумал, что встречать Ладова сегодня не придётся. Нажал клавишу селектора.

– Вера Сергеевна, передайте главному инженеру, чтобы в котлован ехал один. И соедините меня с Пискуновым.