удя по мебели, их семья знавала «лучшие времена». Деньги у них водились. Когда-то.
– Как думаете жить? – спросил я у сестрёнок.
Они переглянулись. Лена была точной, только уменьшенной копией своей сестры. И глаза такого же непонятного цвета.
– Так и будем, – пожав плечами, ответила Настя.
– Что значит «так»? – не отставал я.
– Вдвоём, – пропищала Лена и вопросительно посмотрела на старшую сестру. Та согласно кивнула.
Понятно, что вдвоём.
Я сам не знал, чего я добивался? Зачем лез в чужую жизнь? Попросили тебя помочь? Помог. Всё. Свободен. В субботу к тебе на весь день (и на всю ночь) прикатит Ленка. Не эта каплюха, что нахохлилась на стуле рядом со своей сестрой. А старая боевая подруга. Проверенная и перепроверенная в деле. Будешь отрываться с ней по полной. Какое тебе дело до двух замухрышек? Пусть живут, как хотят.
Но что-то свербело внутри меня. Никак не давало угомониться.
– Понятно, что вдвоём, – повторил я. – Но стоит ли тебе, – я посмотрел Насте в её непонятные глаза, – так рваться теперь?
– Что ты имеешь ввиду?
– Пора завязывать с дворницкой метлой. И с мытьём подъездов.
Настя вздохнула и посмотрела на меня как на несмышлёного ребёнка.
– Ты знаешь, какая у меня в магазине зарплата? Говорить совестно. На одну Ленку мало будет двух моих зарплат. У всех её одноклассниц смартфоны, айфоны, планшеты, гаджеты всякие. А у неё простой дешёвенький мобильник из комиссионки. Думаешь приятно, когда тебя дразнят бомжихой? Только не надо говорить, что не стоит обращать внимание на подобную чушь. Лучше вспомни себя в её возрасте.
– Я буду помогать вам.
– Опять – двадцать пять. Кто ты такой? Дядя, тётя, сват, брат?
– Не тётя – это точно. Не сват и не брат. Я твой муж.
– Что-о? Ты, случайно, не объелся груш? Или я так забегалась, что не заметила, как вышла за тебя замуж?
Она покраснела и стала очень хорошенькой. А у Лены заблестели глаза. Как все девочки обожают тему замужества.
Я твой будущий муж.
– Ах, будущий. И насколько будущий?
– Я делаю тебе предложение. Официальное. Выходи за меня. Замуж. Жаль, кольца не успел купить. Завтра обязательно куплю.
– Какое предложение? Мне – семнадцать лет!
– Когда у тебя день рождения?
– В апреле.
– Двенадцатого, – добавила Лена.
– Вот и хорошо. До двенадцатого апреля будем считаться женихом и невестой. А двенадцатого подадим заявление.
– А ты у меня спросил: согласна я выйти за тебя?
– Согласна! Согласна! – завопила Лена. Похоже, она забыла, что мы на поминках её матери.
Я взял Настины руки в свои, тихонько сжал узкие ладошки и пристально посмотрел ей в глаза.
Настя не стала вырывать рук. Лишь покраснела ещё больше.
– Я знаю, где продаются красивые белые платья, – авторитетно заявила Лена. – И классные белые туфли.
– Откуда такие познания, сестрёнка?
– Откуда надо.
– Весьма исчерпывающий ответ.
– Так ты согласна? – повторил я своё предложение.
– А что мне остаётся? Атаковали с двух сторон.
Если кто подумает, что моё предложение было спонтанным и прямо сейчас родилось в моей голове, то будет неправ. В тот день, когда Настя примчалась ко мне со своим горем, и я, как мог, утешал её, у меня впервые мелькнула эта мысль. Обильные Настины слёзы не только залили мою рубашку, но и, похоже, проникли сквозь неё прямо в моё сердце. И пока я мотался между моргом, салоном ритуальных услуг, церковью и кладбищем, эта мысль превратилась в твёрдое решение.
Я не имел права оставить девчонок одних. На произвол судьбы, которая вовсе не белая и пушистая.
От моих «судьбоносных» мыслей меня отвлекла Лена.
– А ты у нас будешь жить? – спросила она.
– Нет, – отрезала Настя. – Денис будет жить у себя дома. Пока мы не поженимся, – смущённо добавила она.
– Это мне одной здесь куковать? Я боюсь одна.
– Почему одной? А я?
– Тебя вечно дома не бывает.
– Я работаю. Должны мы на что-то жить? Думаешь, мне в магазине бесплатно всё дают?
– Ден сказал, что будет помогать.
– Во-первых, не Ден, а дядя Денис. Во-вторых, только муж имеет право помогать своей жене. А мы ещё не женаты. Вот исполнится мне восемнадцать лет, и, если дядя Денис не передумает, мы тогда поженимся. И я буду работать только в магазине.
– А ты скажи, что ты – беременная. Тогда вас обязательно распишут. И не пикнут.
Я отвёл глаза от Настиного лица. Оно просто пылало.