Шмордонские тайны

– Ты что? Я ведь дважды судим!

– У тебя обе судимости сняты. Я проверял. Да еще ты – Герой Джаппурии. А кавалеру этого ордена дорога открыта везде.

– Н-ну, не знаю, – замялся Кебаб. – Как-то я не готов в полицию… Продавал раньше угнанные машины, а теперь что – ловить угонщиков?

– Я же ловлю? А кто в юности тебе машины поставлял?

– Ты. Вот я и думаю: как тебе совесть позволяет здесь теперь работать?

Пахан, усмехнувшись, встал и заявил:

– А тебе? Как позволяет совесть удирать от беременной жены? Ты даже в Угореловку готов смыться, лишь бы не оставаться дома! Вывод?

Он поднял вверх руку с выставленным указательным пальцем и выдал:

– Совесть есть понятие не только мифическое, но еще и растяжимое!

В эту минуту в коридоре раздался шум, дверь распахнулась, и в кабинет влетел модный певец Сексот. За ним гнался Каптёр. Первый выглядел растрепанно, а второй пытался схватить первого за шиворот.

– У меня срочное дело к начальнику! – орал Сексот.

– Неприемный день! – вопил Каптёр.

– Молчать! – гаркнул Пахан.

В кабинете наступила относительная тишина. Сексот бурно дышал, Каптёр переминался с ноги на ногу, Кебаб в предвкушении новых интересных событий тер руки, а Пахан, усевшись за стол, строгим голосом поинтересовался:

– В чем дело?

– Прет – как танк! – доложил Каптёр, указав на Сексота пальцем. – Я ему говорю: нельзя! Неприемный день! А он отвечает, что является модным кумиром миллионов и ему, дескать, все можно!

– У меня секретная информация, касающаяся безопасности Джаппурии! – взвыл Сексот. – А эта легавая морда не пускает без ста тагриков! Не полицейский, а крохобор какой-то…

– Слышали?! – взревел Каптёр. – Он оскорбил мое служебное достоинство! Надо его задержать и отправить в козлятник!

– Молчать! – повторно гаркнул Пахан.

В кабинете опять стало тихо.

– Служебное достоинство к безопасности Джаппурии отношения не имеет, – спокойно сказал Пахан. – Слушаю вас, господин Сексот.

Модный певец, оглядевшись, судорожно ткнул пальцем сначала в Каптёра, потом в Кебаба, после чего заявил:

– Информация секретная! Попрошу убрать из кабинета вот этих двух.

Пахан Родимый махнул рукой, и Каптёр в мгновение ока скрылся в коридоре, хлопнув дверью.

– А это, – Пахан кивнул на Кебаба, – начальник первого ранга восьмого направления разведслужбы Джаппурии, и потому он допущен ко всем секретам.

Сексот и Кебаб моргнули одновременно. Первый от понимания, а второй от удивления.

– Итак? – спросил Пахан.

– Меня хотят убить! – вскричал Сексот. – Они следят круглосуточно!

– Бывает, – скучным голосом произнес Пахан. – Так что там по поводу секретности?

– Меня обязательно убьют!

– Это имеет отношение к безопасности Джаппурии? – недоуменно спросил Пахан.

– Конечно! – Сексот кипел негодованием. – Ведь я кумир миллионов! Если меня убьют, несколько поколений джаппурцев потеряют смысл жизни! Ведь они живут моим творчеством…

– Да-а? – недоверию Пахана не было предела.

И здесь подал голос Кебаб.

– Наше восьмое направление знакомо с вашим творчеством, – сказал он густым солидным голосом, бросив в сторону Пахана ернический взгляд. – Безусловно, в текстах песен группы много оппозиционной философии. Вот, например: «Полицейские собаки лижут след мой кучерявый». Только вчера передавали по радио. Или: «Обдолблюсь я джакоином и расшторю день рутинный». Да уж. Ваша смерть действительно станет трагедией для тех, кто слушает такие песни! Но поверьте, через пару дней поклонники забудут вас и найдут утешение в фестивале «Дым над дуплом», который сейчас проходит в Угореловке. Там и без песен смысла жизни навалом. Кстати, вы, случайно, не там черпаете вдохновение?

Сексот, внимательно всмотревшись в Кебаба, вдруг поник. Он поискал глазами стул, нашел его, уселся и сказал:

– Ладно-ладно, я вас узнал. Никакой вы не разведчик. Вы Кебаб Носатый, Герой Джаппурии. Я вашу фотографию в газетах видел.

Кебаб, необычайно польщенный, ответил:

– Ну, я тоже о вас много знаю. Так кто за вами гоняется?

– Два шмордонских негодяя! – вскричал Сексот, возвращаясь в прежнее возбужденное состояние. – Я их сразу узнал, потому что учился вместе с ними в школе народного творчества… Тьфу! То есть – в шмордонской разведшколе. Их зовут: Дивер и Сант.

– Гы! – воскликнул Кебаб, усмехаясь.

– Ты их знаешь?– поинтересовался Пахан.

– Еще бы, – ответил Кебаб. – Редкостные мерзавцы!

– Вот-вот, – продолжил Сексот. – Они приехали в Джаппурию под видом туристов и теперь ходят за мной – как привязанные! Куда бы я ни пошел, эти негодяи всегда рядом. Ходят и улыбаются. А улыбки их сверкают желтой злобой!

– Вы, господин Сексот, сейчас не в консерватории, а в полиции, – предупредил певца Пахан. – Поэтому говорите по существу, оставив в стороне всякие поэтические сравнения типа «желтой злобы», «полицейского произвола» и тому подобную метафорическую мишуру.

– Он как раз и говорит по существу, – поддержал Сексота Кебаб. – Дивер и Сант на нашей каторге стерли свои зубы. Император Шмордона за свой счет вставил им новые, но золотые. Теперь они действительно желто улыбаются.

– Интересное дело! – удивленно воскликнул Пахан.

– Ничего интересного, – ответил Сексот. – Я их знаю. Они – безжалостные убийцы-ликвидаторы. И послали их сюда, скорее всего, по наущению лорда Крокозябла. Для того, чтобы покарать меня за предательство. А я столько добра принес Джаппурии!

Сексот, опустив голову вниз, погрустнел.

– И что я могу сделать? – поинтересовался Пахан. – Они сейчас туристы на законных основаниях. Следят за вами? Может, они ваши поклонники. Мало таких? Да сколько угодно!