Гардемарины

– Обижаешься на меня, наверное? – внезапно спросил помолчавший немного Чхеидзе.

– Никак нет, товарищ старшина 2 статьи! Чего мне обижаться на вас? Все правильно! Раз плохо сделал приборку – значит, должен драить палубу и крепко верить. Но это я так, условно, про палубу, переборки драить учусь, от первого рундука и до отбоя! – Морозов опять намочил щетку и, как бы случайно, обрызгал грязной водой близко сидевшего к нему Чхеидзе, – ой, извините, товарищ старшина 2 статьи! – он вскочил и стал притворно вытирать робу Чхеидзе чистой ветошью.

Чхеидзе поморщился, встал и тоже стал отряхиваться от капель грязной воды.

– Ну, ты, Морозов, такой неловкий! Это, может, ты специально своего командира отделения облил грязной водой? – спросил зачем-то покрасневший Чхеидзе.

Внутренне он понимал, что Морозов это сделал специально. Но сейчас он уже начинал злиться на самого себя.

– Никак нет, не специально! Специально я бы вам на голову обрез грязной воды вылил, хотя, конечно, я бы этого никогда не сделал бы, так как я все же дисциплинированный курсант! – понесло Морозова, о чем он сразу же пожалел, и попытался сгладить, – вы все же начальник мой – непосредственный. Это так, случайно сорвалось. Извините, если можете!

Он вздохнул и понял, что не простит его Чхеидзе.

Но Чхеидзе уже заметил, что глаза Морозова все же, несмотря на проскочившую тревогу, смеются. Мелькнули огоньки. Хотя он понимал, что в этой ситуации реагировать на это все же нельзя. Надо налаживать отношения с этим Морозовым, как бы ему не хотелось.

– Да ладно, Морозов, извиняю, если не специально! – стряхнул последние капли с брюк Чхеидзе.

В дверях кубрика, улыбаясь, смотрел за происходящим главный старшина Шорохов со стаканом чая в руках.

– Эй, курсанты! «Зенит» забил, один – ноль! – сказал он, улыбаясь, чтобы оправдать свое присутствие в кубрике и радуясь за успех любимой команды. Из третьего кубрика, где стоял единственный на роту телевизор, доносились радостные вопли курсантов, не пошедших ради матча в увольнение.

– Кому забили? – заинтересовался Морозов, повернувшись к Шорохову.

– Кому-кому? Тбилисскому «Динамо» забили!

– Он что, надо мной специально издевается? – внезапно спросил Морозова Чхеидзе, – то сиди с тобой, контролируй тебя, то тбилисскому «Динамо» гол забили! Он что, не знает, что я грузин? Так, значит, можно надо мной так издеваться? – разошелся Чхеидзе.

Алексей внезапно понял пикантность ситуации, но промолчал.

Чхеидзе, понимая, что не дождется сочувствия от Морозова, улыбнувшись вроде сам себе, почесал затылок.

– Пойду этих австралопитеков усмирять! – и он направился в сторону третьего кубрика, куда уже спешил дежурный по роте Николаев.

Морозов усмехнулся.

– Вот пойми этих начальников! То сажает, то ищет сочувствия. Непонятно.

Чхеидзе уже дошел до дверей, как Морозов громко сказал:

– Товарищ старшина! Ну, вы так не переживайте! Наверное, не хотел он вас обидеть. Идите в кино, если хотите, в клуб, или смотрите футбол, а я тут, честное слово, все домою без вашего контроля. Честное слово – все сделаю, как вы сказали!

Морозов с участием посмотрел на Чхеидзе, он вдруг понял, что Чхеидзе ищет контакта с ним. Почему? Он не хотел задумываться. Но если это так, то надо идти навстречу, а не обострять.

– Сашико, наши вашим забили! – увидел Чхеидзе довольный Николаев.

– Ничего, наши отыграются скоро! – ответил улыбающемуся Николаеву мрачный Чхеидзе.

– Обязательно отыграются, товарищ старшина 2 статьи! – подержал Чхеидзе Морозов.

Чхеидзе махнул рукой и вышел из кубрика.

По росту Чхеидзе был гораздо ниже Морозова, почти на пол головы и поэтому всегда смотрел он на Морозова снизу – вверх.

«Наполеон хренов» – подумал Морозов, вспомнив слова своего друга Миши Коростылева, тоже высокого курсанта, ростом за метр восемьдесят пять: «Низкорослые, Алеха, это люди, обиженные судьбой. Они ненавидят нас, высоких, потому что высокие девчонки на них не смотрят и даже внимания не обращают. Комплексуют они».

По трансляции прошла какая-то команда.

«А чем черт не шутит? – продолжал развивать свою мысль Морозов, – может, он взъелся на меня из-за своего роста? Может, я здесь вкалываю именно из-за этого. И из-за этого, может, я не встретился сегодня с этой красавицей Настей и навсегда потерял ее? Тогда, наверное, он не виноват, у него это на генетическом уровне».

И Морозов искренне пожалел Чхеидзе. Ему было все равно, кто выиграет. Футболом он не интересовался, вот если бы хоккей – тогда да.

Пришел чем-то расстроенный Чхеидзе и сел на койку за Морозовым.

– Товарищ старшина, вы не переживайте! Обязательно ваши выиграют! – попытался еще раз Морозов успокоить Чхеидзе.

Он тоже понимал, что надо устанавливать отношения со своим старшиной.

Чхеидзе вроде немного успокоился и сел снова на «баночку» (табуретку – флотский слэнг), но уже подальше от Морозова. Морозов стал с новой энергией драить «переборку».

– Вас как зовут, Морозов? – внезапно услышал Алексей, – откуда вы?

– Зовут Алексей, а родом из Таллина, но сейчас отец в Калининграде живет с мамой и младшей сестрой.

Говорить, что отец служит в штабе Балтийского флота, не хотелось, а вдруг старшина среагирует, что отец военный моряк и он вообще блатник. Еще сильнее станет обижаться.

– Понятно, Алексей. Ты это, на меня зла не держи! Меня зовут Сашей, я из Тбилиси! – внезапно произнес, краснея и опустив голову, Чхеидзе, – это все, что сегодня произошло у нас с тобой, на эмоциональном уровне. Взял и наказал, показалось, что ты надо мной издевался, улыбался не так. Улыбнулся, когда я сделал замечание. Это когда я вел вас на обед. Ну и придрался, теперь сам жалею. Зачем сделал? Мы очень обидчивые, грузины. У нас это в крови. Ты на меня не обижайся!

– Не издевался я, товарищ старшина, над вами и не улыбался, – пытался вспомнить произошедшее Алексей, – может, так, случайно, что получилось. Я в увольнение спешил, там с девушкой договорился встретиться. Настей зовут, в восемнадцать тридцать у «шахматной горки» в парке.

Чхеидзе посмотрел на Алексея и качнул головой.

– Ты знаешь, Алеша, и я тоже договорился со своей девушкой встретиться! – внезапно оживился и разоткровенничался Чхеидзе, – в восемнадцать сорок и тоже у «шахматной горки»! – он тяжело вздохнул, – Кристиной зовут – такая неземная девушка! Девушка мечты, я хотел ей предложение сделать. Она в Герценовском учится, а что надо для морского офицера? Жена или учитель, или врач, лучше всего. А на третьем курсе надо присматриваться уже. Вот мы и договорились встретиться.

Морозов перестал драить «переборку» и с восхищением слушал своего начальника, который при воспоминании о своей девушке даже преобразился.

Тот, увидев внимание Морозова, внезапно предложил:

– Пойдем, Алексей, покурим в курилку на улицу.

– Так я, это! Наказанный, товарищ старшина. Не могу покинуть пост, назначенный мне на сегодняшний вечер! – сказал Морозов, укладывая щетку в обрез, – вот только если воду заменить, – он улыбнулся Чхеидзе. – И потом, я не курю! – дружески пожал плечами Морозов.

– Ничего, пойдем, я тебя научу курить или просто поговорим! Я разрешаю тебе отдохнуть! – сказал внезапно Чхеидзе.

Алексей мотанул головой и согласился. Взял в руки обрез с грязной водой, и они пошли вместе в курилку.

Шорохов из старшинской, попивая чаек, в открытую дверь увидел, как мимо прошли Чхеидзе и Морозов, о чем-то оживленно разговаривая. И он усмехнулся.

Морозов заснул, когда из увольнения вернулся довольный Миша Коростылев. Он растолкал Морозова и начал тихо рассказывать.