Гардемарины

– Но это же нечестно по отношению к ней, к ее родителям, к будущему ребенку! – настаивал на своем Алексей.

– Ты, Морозов, пойди молоко маменькино с губ сотри, а потом приходи к старшим товарищам солидные разговоры вести! – снисходительно заметил другой курсант, – не мешай старшим взрослые разговоры разговаривать. Иди спать! Я скоро приду и тебе сейчас колыбельную спою.

И все дружно рассмеялись.

Алексей, сильно покраснев, пошел к своей койке, нащупывая руками в темноте дорогу.

– Хватит бродить здесь, как слон! Все люди спят, а этот бродит и людей будит! – раздалось с одной койки, которую Алексей ненароком задел.

«Вот уж, действительно, не надо лезть в чужие разговоры, – думал он, нащупав темноте свою спасительную койку, – но как можно хвататься своей подлостью?»

– Это ты, Морозов? – тихо спросил со своей койки старшина 2 статьи Бочкарев.

– Так точно, товарищ старшина! Я из умывальника! – доложил Алексей.

– Умываться надо до отбоя! – поучительно заметил старшина и, смачно и громко зевнув, отвернулся к переборке (стенке).

Алексей откинул одеяло и лег. Пружины койки заскрипели, приняв его тело. На соседней койке спал его приятель Мишка Коростылев.

– Ты где был? – тихо спросил вполголоса тот, когда Алексей улёгся.

Алексей подвинулся к нему и так же тихо ответил на ухо:

– Там с увольнения Валерка Абросимов пришел. Рассказывал, как он девушку трахнул. Представляешь?

– Представляю! – ответил Коростылев. – и что здесь такого?

– Ну как что? – разгорячился Алексей, – а если она забеременеет? Что тогда?

– Ну забеременеет и забеременеет. И что? Тебя это почему волнует? Не ты же забеременеешь? Пусть Валерку и волнует! – ответил с усмешкой Коростылев.

– Ну как ты не понимаешь? Это же нечестно по отношению к ней, к ее семье! – продолжал горячиться Алексей.

– Э-э-э, да ты? друг Леха, сам ничего не понимаешь! – после некоторого раздумья прошептал Мишка, – надо над тобой шефство брать. Учить надо обращению с женским полом. А то ты совсем профан, как я посмотрю. Понимаешь, брат, если она не хочет – она и не даст тебе! Хотя есть кто и ломается, но потом дает. Поломается немного, а сама не обижается и не уходит, а старается все сделать, чтобы ты настоял и стал виноватым и должным. Так многие девушки поступают. А если хочет, то она сама тебе дает, а, значит, тоже виновата. Понимаешь, брат, у них, у баб совсем другая психология. Их задача проста до безобразия: им надо поймать тебя за член, а на нем притащить под венец. И многие делают это в Петергофе весьма замечательно. Вот одна, мне рассказывали третьекурсники, затащила курсанта к себе домой, напоила вином, а потом в постель, а родители в соседней комнате ждут. Только он на нее залез, а они тут как тут, как будто только вернулись откуда-то. И к постели быстро с караваем и солью: «Совет вам и любовь молодые! Когда свадьба?»

– Но наши мамы, бабушки, сестры … Они же не такие? – на глазах Алексея выступили слезы, – а как же любовь? Может, они на танцы приходят просто потанцевать, а не замуж?

– Не смеши мои ботинки, Лёха! Любовь – морковь. Все они такие, – усмехнулся Мишка, – только в разной степени. Их задача нас окрутить и женить на себе. Иначе зачем на танцы приходить? Слушай более опытного дядьку. Какой, никакой у меня опыт все же есть уже. А наша задача мужская. не поддаться. Вот основа взаимоотношений мужчины и женщины.

– Какого дядьку? Какой опыт? – спросил Алексей. – У тебя что, была любовь с девушками? Расскажи!

Только Мишка собрался рассказывать, сел, заскрипев пружинами койки, как раздался скрипучий голос старшины:

– Коростылев, Морозов! По одному наряду на работу за болтовню после отбоя! Немедленно отвернулись друг от друга и спать! Если что еще услышу, то пойдете с расходным подразделением сегодня картошку чистить до утра.

– Лешка, пошел ты на фиг со своими девками и любовью! – тихо прошептал Мишка и отвернулся от Алексея.

«Нет, здесь что-то не так. Мишка все же неправ! – подумал Алексей и отвернулся от Мишки в другую сторону, – любовь есть. А как без нее можно?»

– Не слышу ответа! – зло прогудел со своей койки Бочкарев.

– Есть один наряд на работу за болтовню после отбоя! – ответил Миша Коростылев, сев на койке.

– Есть один наряд на работу за болтовню после отбоя! – ответил Алексей, тоже сев на койке.

– Вот так-то лучше! А то разболтались и спать никому не дают! – удовлетворенно ответил Бочкарев и отвернулся в переборке.

Через минуту от его койки раздалось ровное сопение.

Наступил май месяц. Парки Петергофа и окрестностей окрасились зеленью. Появились многочисленные туристы. А петергофские девушки сняли весенние колготки и чулки, подняли высоту своих и без того коротких мини юбок и смущали, проходя по улице Коминтерна, работающих на уборке внешнего объекта курсантов 1-ого курса.

Мишка – наставник Алексея – не хотел быть аскетом. Все же гормоны давали свое и он, как и другие курсанты, наблюдал, внутренне вздыхая, за проходившими мимо недоступными девушками, которые, видя на себе внимание и взгляды, выступали, вроде отвернувшись в другую сторону, но чувствуя на себе раздевающие их призывные взгляды курсантов.

– Ты, Леха, смотри, какая «пава» пошла! Я бы не прочь ее … на часок в уголок затащить! – с восторгом говорил Мишка Коростылев Лешке, метущему большой метлой мусор вдоль бордюра.

Алексей ничего не отвечал, но и не мог сказать самому себе, что проходившие мимо девушки не производят на него впечатление. Задевали и его. Но он представить себе не мог, что одна из этих красавиц станет его. Его любовью, его женой, его самым близким человеком. По-другому он думать в силу своего воспитания не мог.

– Зуб даю, что у этой красотки в красной юбочке ничего под юбкой нет! – громко говорил признанный ловелас Валерка Абросимов, по его словам, уже перепробовавшего всех девушек в Новом Петергофе и теперь собирающегося продолжить свои любовные изыскания в Старом Петергофе и Рамбове (Ораниенбауме-Ломоносове).

– А ты проверь! Есть или нет? – задорно отвечала ему девушка и, подняв голову, громко цокая по асфальту каблучками, удалилась по направлению к научно-исследовательскому институту, примыкавшему к ВВМУРЭ.

– Эх! Такая девка и не моя! – с восторгом проворчал Мишка Коростылев, с удвоенной силой начиная нагружать в тачку мусор.

– Как она может так говорить? Она же, наверное, комсомолка? – фыркал Алексей.

Мишка усмехнулся.

– Ты знаешь, что даже партийные бабы говорят и делают и не так. А ты комсомолка? Надо над тобой шефство брать и делать из тебя настоящего мужчину. Пора, наверное. Тебе когда восемнадцать стукнет?

– В августе, – подумав немного, ответил Алексей.

– Вот и гуляй до августа. Ты же несовершеннолетний, значит, с ее стороны будет совращение тебя. И тебе ничего не будет за это. А ей может и светить уголовка. Хороший, однако, у тебя возраст. Вот мне уже восемнадцать есть.

– Как ничего не будет? – удивился Алексей.

– А так. Не будет и все. Законы такие в стране.

– И что мне делать?

– Знакомиться и пробовать ухаживать. Хотя? сложно это. Нормальные девушки на нас первокурсников внимания не обращают. Им подавай третий курс и старше. Им замуж надо. А мы пока не в фаворе. Не женихи. С нами только всякие малолетки, ищущие приключения на свою голову, могут пойти. Школьницы десятого класса. А они ведь несовершеннолетние и это может быть или срок или сразу под венец. Тяжела ты доля наша курсантская! – тяжело вздохнул Мишка.

– Мишка, а как познакомиться?

– Как-как? Просто! Сходи на танцы в клуб, пригласи на танец пару раз, пригласи сходить погулять в парк или в кинотеатр «Аврору». В парке выбери место, где нет людей. Это поближе к Александрии есть такие аллейки. А если в кино, то на последний ряд возьми билет.

– И что с ней делать дальше?

– Что-что? Ты дурак что ли? Леха? – возмутился Мишка, облокотившись на свою лопату? – делать то, что делают другие!