Аркан общемировых историй

Кто сочинитель, тот бессмертен.

Читайте наши опуса?,

И мы расплачемся – поверьте…

И просветлеют небеса.

Не поздно сим заняться делом.

Страшнее – просто не начать.

Поэт вне времени и тела

Продолжит для людей писать.

Раздались завершающие, громогласные аплодисменты.

– Большое вам спасибо, дорогие и преданные слушатели и зрители! Этот вечер сделали именно вы! – произнес Валентин на прощание, после чего совершенно в подростковом духе спрыгнул со сцены в зал.

Зрители сорвались с мест, дабы успеть хотя бы парой слов перекинуться с почитаемым поэтом.

Валентин не торопился – он отвечал на вопросы, раздавал автографы, подписывал книги, позволял сфотографироваться на память. С двумя пришедшими гостями он общался дольше, чем с другими: это были вокалист группы «Она вышла замуж» Тими?тра Таволгин и барон Кирилл Завидов – человек, который помог в организации сего концерта. В этих разговорах не было ничего серьезного – скорее они были этаким приятным дополнением к вечеру.

Поэт уже пробирался к выходу из зала, как обратил внимание на девушку в белоснежной парадной военной форме, представлявшей собой жакет и юбку-карандаш до колена. По всей длине левого рукава шли узкие канты синего и красного цветов, а правого – синего и черного. Кроме того, жакет был «украшен» нашивкой – желтым соловьем – и буквами «МДМ», блестевшими золотом чуть ниже груди.

– Вам очень идет эта форма, – улыбнулся Валентин.

– Приму это за комплимент, хотя я все-таки в первую очередь военный человек, а уже потом – женщина, – отбрила поэта девушка.

Брайтсон нисколько не обиделся – лишь хохотнул в ответ:

– Очень рад, что меня посещают и военные. Могу я узнать Ваше имя, прекрасная представительница нашей великой и могучей армии?

– Анфиса Толбухина, – представилась собеседница, поправив свои роскошные русые волосы, не по-уставному распущенные.

Валентин изменился в лице:

– Так Вы – родственница старшего десятитысячника Павла Толбухина?

– Если быть точнее – дочь, – пояснила Анфиса.

– Похоже, Вы столь же талантливы, как и Ваш отец… В столь юном возрасте стать младших дружин матери?ной – это большое достижение.

– Вы действительно мне льстите или издеваетесь? – приподняла бровь Толбухина.

– Я никогда ни над кем не издеваюсь, – улыбнулся Валентин еще шире. – Как Вам вечер?

– К сожалению, долг не позволял мне посетить Ваши прошлые концерты, хоть я и Ваша поклонница… Но наконец-то я смогла исправить этот пробел. Скажу кратко – я довольна.

– Я старался, – кивнул Валентин. – С удовольствием бы поговорил с Вами еще, но мне пора бежать… Есть одно незавершенное семейное дело.

– Еще один парень убегает от меня, – фыркнула Анфиса.

– Обстоятельства, к сожалению, складываются сегодня не в мою пользу, – произнес на прощание поэт, после чего нырнул в толпу ждущих его людей, ибо на каждый концерт он приходил со свитой различных помощников.

– Говоришь, семейное дело? Но у тебя же формально нет семьи… – задумалась Анфиса, глядя в спину Валентину. – Что же ты скрываешь от всех?

Валентин жил буквально в двух кварталах от Тегилы, потому вместе со свитой добирался до дома – типичной пятиэтажной кирпичной постройки – пешком. Всю дорогу он непривычно молчал, и окружающие его помощники прекрасно знали, что ожидает этим вечером их начальника, но ничего не могли сделать – Брайтсон был непреклонен в своих решениях.

Остановившись возле двора своего дома, поэт осмотрел свою свиту, нашел глазами невысокую девушку с множеством косичек и спросил ее:

– Ты поставила защитный пузырь?

– Так точно. Но учтите, что его работы хватит максимум на полчаса.

– Я справлюсь куда за меньшее время. Спасибо, Ли?са, – поблагодарил парень.

Один из представителей свиты протянул Валентину что-то очень длинное и узкое, завернутое в ткань и связанное легким узлом. Брайтсон потянул за узел, и ткань обнажила спрятанную в ножны анта?гу – восточный обоюдоострый меч.

– Уроки фехтования помните?

– Думаю, что не забыл, – ответил поэт, схватив оружие. – Жители эвакуированы?

– Весь ближайший квартал, – раздался ответ.

– Отлично. Никто, кроме меня, не должен пострадать сегодня вечером.

– Почему именно Вы туда лезете? – удивилась Лиса. – Необязательно быть в этом случае настолько честным…

– Есть вещи, которые мужчина должен сделать сам и только сам, – возразил Валентин. – Эта вещь – одна из них.

– Да благословит Вас Бог! – воскликнула вся свита, перекрестив Валентина.

– Да поможет мне Бог, – перекрестился и сам Валентин, после чего прошел через защитный, невидимый человеческому глазу пузырь в родной двор. Парень медленно прошел к его условной середине, обнажил меч, бросив ножны рядом, после чего воскликнул:

– Я знаю, что ты уже здесь! Выходи – я готов!

– Как скажешь… – раздался измененный странными помехами голос, и Валентин обернулся.

Перед ним встал некто, практически полностью одетый в доспехи – исключением стал черный, совсем не боевой шлем, который явно от ударов холодным оружием никак не защищал, но зато скрывал лицо благодаря непрозрачному стеклянному забралу. Оружием воина ожидаемо была антага.

Валентин разочарованно спросил:

– Ты ведь не Каду?рин, так ведь?

Ответа не последовало.

– Так я и знал – он не способен явиться не дуэль, прислал вместо себя наемника…