Но ветер рыжий унес все вёсны.
А ты орешь: «Заткните децибел,
Пока я вас кувалдой не огрел!».
Застыл скуки пузырь и совдепа,
Но бухнуть может сразу на весь дом…
Для меня сей храм был как плацебо,
Для тебя же – попранием всех норм.
И спрячь подальше этот алый стяг…
Я – правый, соответственно – твой враг.
Плыла дева – помню – возле бара,
А рядом встал шипящий автомат…
Старая дилемма «было-стало»
Стащила из меня недобрый взгляд,
Ты понимаешь – просто никогда
Не станет плотью чертов кусок льда.
Я хочу быть тебе нужным…
Я застрял меж бугорками,
Компас сломан… Все – пропал!
Пусть простит меня мой ками[23 - Ками (яп.) – бог.],
Но я брошусь под обвал.
Вокруг снова стало душно,
Вырос айсберг на тропе…
Я хочу быть тебе нужным,
Но не нужен я тебе.
Kirisame (Туманный дождь)
…Вот осталась позади тебя стена,
Над городом туман навис вуалью.
Все разрешила огромная цена,
Столкнувшая меня с пустой печалью.
Не увижу больше цвет твоих волос,
Радость не увижу твоих глаз…
Закапал дождь из вечно юных слез,
Шифрующий все обрывки фраз.
За туманом не видно больше звезды,
Он – купол, скрывший город от других.
Устал видеть соседние форпосты,
Чьи стены глухо рушат каждый стих.
И твои волосы из светлых тьмою станут,
Выжжет лазер родной, нежный взгляд…
А затем дивизии весело нагрянут,
Заявив, что я внезапно виноват.
Туман и дождь – тугие части границы,
Не дающей мне право свободной ходьбы…
Я листаю пожелтевшие страницы,
Понимая, что впереди – дни молотьбы.
Туманный дождь, я вновь беру катану,
Рву все на части… Да пусти меня, пусти!
Не сыпь мне соль на глубокую рану,
Ибо не решит ничего мое «прости».
Вырвал сердце